Перерождение Артефактора (СИ) - Тарс Элиан - Страница 16
- Предыдущая
- 16/53
- Следующая
— А что, обо мне действительно много говорят?
— О! — тут же вскинулся Лаграндж, но взял себя в руки и спокойнее продолжил: — Говорят. Многие. И многие хотят с тобой увидеться. Даже госпожа губернатор!
Ну тут ничего нового — матушка Марселлы и восемнадцать лет назад хотела со мной увидеться…
— Не переживай, отец, я не собираюсь отбивать у тебя леди дель Ромберг.
— Эй! — возмутился Лаграндж. — Ты на что это тут намекаешь⁈
— Да так, — хмыкнул я. — Ну а кроме неё? Кто ещё мной интересуется?
— Говорю же, мно-ги-е, — по слогам произнёс он, посмурнел и подвинулся ближе. — Сынок… Я хочу, чтобы ты жил своей жизнью и добивался своих целей. Но… мир бывает жесток. Ты умный, и ты должен это понимать. Мне неприятно это говорить, но…
— Я в курсе, что для многих я диковинка. Забавная зверюшка, как сказал Эндрю.
— Что? — брови Лагранджа взлетели на лоб. — Он это тебе сказал? Вот ведь засранец!
— Кстати, как он там поживает? — хмыкнул я.
— Ну… — замялся Лаграндж. — Злится, что ты выделяешься и привлекаешь к себе внимание. Я понимаю, что он волнуется за тебя. Но мне нужно будет провести с ним воспитательную беседу о том, что нужно тщательнее выбирать слова!
— Он просто завидует, что ты меня сразу усыновил. В отличие от него, — отмахнулся я и отвернулся от Лагранджа. В соседнюю беседку зашли две девушки. Обе были в красных камзолах, но на одной была форма курсанта Академии, а на другой форма офицера викторианского флота. Курсантка показалась мне знакомой…
Заметив мой взгляд, младшая очень быстро отвернулась, смутившись, и принялась что-то шептать старшей. Та с важным видом повернула голову. Волнистые тёмные волосы, красивая форма груди, очерченная жёсткой тканью камзола…
Старшая с полуулыбкой послала мне воздушный поцелуй.
И я вспомнил младшую. Ну точно! Эта та девчонка, которая говорила подруге, что вместе с сестрой ходили оценить мою кулеврину, когда я ещё был главным экспонатом в отцовском музее.
Я сделал вид, что поймал её невидимый летящий поцелуй левой рукой.
А затем отпустил эту руку под стол.
Девушка насупилась, не сводя с меня взгляд.
Я же развёл руками, улыбаясь. Ну в самом деле, не к сердцу же мне её поцелуи прислонять, если она во мне лишь кулеврину оценила?
Хмыкнув, офицерша отвернулась. Я же снова посветил всё своё внимание приёмному отцу.
И был очень удивлён, поняв, что тот до сих пор пребывает в глубокой задумчивости.
— Ау! Эй там, на барже! — я тронул его за плечо.
— А? — встрепенулся Лаграндж. — Да, прости. Просто… Как-то я не думал о ситуации в таком ключе.
— А чего о ней думать? — пожал я плечами. — Ты подобрал его семнадцать лет назад, на улице, принял в свой дом. Дал достойное образование, артефактное оружие, дорогую одежду. Работу, в конце концов. Ну и… какое-никакое, но отеческое тепло. А затем подобрал меня и сразу назвал сыном. Ситуации-то, в общем-то, похожие. Да вот итог разный.
— Да нет…- пробормотал Лаграндж. — Просто… С тобой сынок, я сразу почувствовал, что могу стать тебе отцом. А с ним такого не было. Он мой драгоценный воспитанник, главный помощник, член семьи… Как племянник? В общем, очень близок, но не сын. Может быть, найди я его сейчас, эмоции были бы другими. Но семнадцать лет назад я был ещё тем… оторвой, — усмехнулся он весело. — Отцовских инстинктов во мне тогда не было от слова совсем. Ладно, побеседую с Эндрю ещё раз. Как и ты, он мне очень дорог. А ещё он старше тебя и должен лучше понимать… всё вокруг.
— А по-моему, он просто бука-социопат. Правда, предан тебе, — пожал я плечами. — Он пытается заботиться об окружающих его людях, и получается у него с переменным успехом. Не ругай его сильно отец. Не за что.
Несколько секунд Лаграндж удивлённо смотрел на меня, а затем расплылся в улыбке.
— И кто из вас двоих в самом деле старший? — воскликнул он.
Глава 9
Оглянуться я не успел, как прошёл первый месяц в Академии. За это время жизнь курсантов более-менее устаканилась — прошло несколько дуэлей, парочка драк, и каждый, в общем-то, определился со своим местом в курсантской иерархии.
Меня никто не трогал. Несколько перепалок с титосийцами не в счёт — Мистер Чайка и Мистер Пёсик не позволяли себе лишнего в общении со мной. Пара уколов там, пренебрежительный взгляд здесь… Я отвечал тем же, временами демонстрируя свой могучий средний палец.
Кроме них, хватало и других курсантов, шушукающихся по углам или бросавших на меня косые взгляды.
Но, справедливости ради, были и те, с кем у меня сложились нормальные отношения. С кем-то просто поздороваться, с кем-то перекинуться парой фраз. С Лёшей Савельевым и его другом Серёгой я так и вовсе частенько языками сцеплялся. Ну а в моей группе…
Можно сказать, что подружился с Шоном. Перерывы между занятиями мы часто проводили вместе. Да я даже стал к нему в комнату в общежитии заходить по вечерам, когда выдавалось свободное время. Пару недель назад парень рассказал мне свою занимательную историю. Будучи третьим сыном в семье де Липшек, он никогда и не думал о поступлении в морскую Академию. Для этого есть второй сын. Но брат Шона по уши втрескался в акробатку из бродячего цирка и сбежал вместе со своей избранницей и её цирком. Парень всю жизнь готовил тело к суровой морской жизни, и теперь на потеху публике подбрасывает в воздух свою акробатку и ловит на одну руку. Творческая профессия, якорь ему в спину. Вот и пришлось скромняшке Шону примерить на себя красный камзол курсанта. В итоге второй и третий сын семьи де Липшек, по сути, поменялись местами.
С другими одногруппниками я тоже общался, главным образом по учёбе. Меня то и дело просили что-нибудь объяснить в изучаемом материале. Слава лучшего ученика курса буквально с первых дней стала моей спутницей. Конечно, это нравилось далеко не всем. Но как-то плевать мне на то, что и кому не нравится.
— Фух… Наконец-то у нас начнутся занятия по практической артефакторике! — восторженно произнесла Марселла дель Ромберг, отрывая руками ножку жареной курицы.
— Вы так ждёте начала этого предмета? — осторожно поинтересовался Шон, ковыряясь ложкой в тарелке с борщом.
Марселла посмотрела на него, как на дитё малое.
— Конечно, курсант де Липшек! Это же практическое применение полученных знаний! Но, что важнее, это же профессор Рассел! Сам Кевин Рассел, некогда ходивший по сумеречным водам под началом моего отца!
— Это… это круто, я полагаю? — неуверенно спросил Шон.
Марселла опалила его взглядом, и парень тут же склонил голову:
— Простите.
— Не извиняйся! — я хлопнул его по плечу, отчего ложка вылетела у него из пальцев и плюхнулась в тарелку с супом. — Никто не обязан перед чем-либо или кем-либо преклоняться. А границы «крутости» каждый человек волен определять для себя самостоятельно.
На этот раз свой пылающий взор дель Ромберг направила на меня.
Ну, а я что? Сижу, ем рагу из чайки — наслаждаюсь «простецкой» едой. Не мы к Марселле за стол подсели. Она сюда сама плюхнулась. Вот пусть и терпит нас.
— Говоря вашими словами, курсант де Липшек, — проговорила девушка после нескольких секунд тяжёлого молчания, — любой, кто ходил под парусами моего отца, крут. А уж тем более один из старших офицеров. Нам очень повезло, что господин Рассел стал преподавателем в Академии, где мы учимся. Нужно гордиться этим и принимать с честью. Курсанты других Академий не могут похвастаться тем, что их на постоянной основе обучает кто-то с Лудестии!
— Да… Наверное… — неуверенно проговорил Шон и смущённо улыбнулся. — Если так думаете вы, леди дель Ромберг, значит так оно и есть.
— Я не леди! — перебила его девушка. — По крайней мере, здесь. Здесь я курсант!
— И фанатка всего, что связано с Лудестией, — хмыкнул я. — Которая любит выпячивать свою кровную связь с капитаном Джонсоном.
— Что? — процедила Марселла, медленно поворачиваясь в мою сторону. — Вас что-то не устраивает, курсант Лаграндж? Или вы считаете, что подвиг Лудестии и её капитана не достоин памяти?
- Предыдущая
- 16/53
- Следующая