Герой моих грез и кошмаров - Ежова Лана - Страница 56

– Ты жива?..

– Как и ты, – прошептала я в ответ.

Мужчина, которого я считала много лет мертвым, растерянно хлопал ресницами.

Предплечье Алистера под моей ладонью превратилось в камень.

– Вы знакомы? – изумилась рыжеволосая леди, прикрывая рот дрожащей ладонью.

Ее супруг сделал два шага вперед, сильно прихрамывая. Или устал к вечеру, или артефакторы создали ему неудачный протез ступни.

– Алистер, почему ты молчал, что нашел Фэйриль?

Спросил негодующе, так, словно мы с Алистером должны быть знакомы по лазарету в Приморье. Но, боги!.. Я знала Арно, но точно не помнила Алистера. Он никогда не был моим пациентом!

Обернувшись к жене, рыжий произнес:

– Бекки, это целительница, которая написала тебе, когда я лежал в лазарете Приморья.

– Фэйриль… – хрипло произнес Алистер. – Вот почему мне показались знакомы твои волосы, тянуло к тебе…

Мое сердце билось, будто отсчитывая последние удары. Кусочки мозаики сложились воедино.

– Велдон, – прошептала я в ответ. Пол, покачнувшись, ушел из-под моих ног.

Алистер подхватил меня на руки и понес прочь из зала. Нас окликали, но Алистер ни на кого не обращал внимания.

Можно сойти с ума от горя. А от счастья?

Это не был обыкновенный обморок, я оставалась в сознании. Просто потрясение оказалось настолько сильным, что… это сложно объяснить. Я словно раздвоилась. Одна я находилась в кабинете герцога Аламейского, сидела на его коленях. Вторая я вернулась в прошлое, в палату Приморского лазарета. Лицо моего любимого скрыто магической повязкой, и я мечтаю увидеть, какого цвета у него глаза.

Теперь я это знала.

– Синие… у тебя синие глаза.

Я плакала. Алистер, держа мое лицо в своих ладонях, осторожно стирал слезы большими пальцами. И молчал.

Мы одни. Мы и наши короткие воспоминания о прошлой скороспелой любви. Хрупкой, как цветок чар-вишни, опаленный огненным дыханием войны.

– Я думала, ты умер.

– Мне сказали, что ты умерла, – отозвался Алистер.

И снова молчание. Глаза в глаза. И острое понимание, что произошло чудо. Чудо одно на двоих. Мы встретили друг друга и, не узнав, сумели полюбить после стольких лет одиночества.

– А почему в лазарете ты был известен как Велдон? – нарушила я тишину.

– Велдон – баронство, доставшееся от отца, – объяснил Алистер и тихо продолжил: – Я очнулся в день, когда за мной приехала мать. Слабость, дезориентация, еще плохое зрение… Я не смог объяснить, почему не хочу покидать лазарет – вкатили дозу успокаивающих чар. Затем из телепорта выскочили монстры и начали жрать беспомощных пациентов. Мысль, что они могут добраться до тебя, выдернула из апатии. Я их остановил, но последний монстр успел меня ранить. Очнулся уже в столице. Я попросил мать найти целительницу Фэйриль, но ей сказали, что девушка погибла.

Алистер рассказывал сухо, сосредоточенно, а в глазах застыла боль.

– Женщина, вернувшая мне магию и зрение, ждущая моего ребенка, погибла.

– Ты знал?..

– Ты же сама сказала, – он слабо улыбнулся. – Я слышал все, что ты мне говорила, когда приходила. Я помню все.

Напряжение и настороженность не оставляли Алистера, будя ответную тревогу.

– Оливер… это ведь тот ребенок?

Вопрос задан, и причина страха открылась: чародей боялся, что я тогда потеряла малыша.

Я не стала его мучить неизвестностью, кивнула:

– Несмотря на все треволнения в то время, он цепко держался за жизнь.

– Весь в меня.

Дикое напряжение оставило Алистера. Его руки запутались в моих волосах.

– Спасибо… – прошептал, жадно целуя. – Ты и Оливер – лучший подарок на день рождения, о котором только можно мечтать.

Пропитанные горечью воспоминания, невероятные откровения… Это еще предстояло до конца осознать и принять. Переосмыслить. А пока можно благодарить Гармонию за встречу и растворяться в поцелуях любимого мужчины.

Холодный ветерок коснулся разгоряченной щеки. Морозный голос произнес:

– Не хотел вас прерывать, но кое-кто сейчас жалуется королю.

Нехотя прервав поцелуй, Алистер уточнил:

– Кирайя?

– И генерал Вирьен, – добавил Хельц и, сделав шаг назад, растворился в полумраке кабинета.

Вопреки моим ожиданиям, Алистер не расстроился. Он хищно улыбнулся:

– Пойдем каяться их величествам?

– Что скажете в свое оправдание, герцог Аламейский?

Перед нами восседал в кресле сейчас не друг Эл, а король, суровый и справедливый правитель. Его лицо непроницаемо, зато эмоциями фонтанировала сидящая рядом королева Патриция. Я поймала ее сочувствующий взгляд и уже успела отметить неприязнь к Кирайе.

Последняя похожа на обиженную девочку, на длинных ресницах трогательно блестят непролитые слезы. Ее отец, чопорный генерал в неизменном темно-синем мундире, напоминал грозовое облако.

Кажется, в малой гостиной герцогского особняка нам сочувствуют только двое: королева и мать Алистера. Последняя сразу заняла кресло с нашей стороны, чем очень сильно удивила кузена и племянницу.

Даже я, признаюсь, поражена. Леди Брикойль не настаивает на своем, а поддерживает выбор сына!

– Итак, герцог Аламейский, мы ждем, – теряя терпение, напомнил о заданном вопросе король.

Я впилась ногтями в ладони. Сложная ситуация, похоже, Алистеру нечего сказать, он не нашел улик, которые указывали бы на преступление генерала.

– Виновен, – произнес чародей.

Удивление присутствующих не описать словами.

– Алистер, но ведь…

Слова леди Брикойль оборвал король взмахом руки.

– Виновен, признаю, – продолжил Алистер. – Я не собираюсь выполнять свою часть сделки, ведь семья Вирьен не выполнила свою.

Он медленно провел пальцем по длинному шраму на лице. Все правильно: нет артефакта исцеления – нет свадьбы. Жаль, с этим не согласны другие.

Генерал вскочил с кресла, напоминая сейчас взъерошенного петуха, который намерен броситься в драку.

– Нашей вины тут нет! Обстоятельства сложились так, что артефакт похищен. А вот он! – Лорд Вирьен гневно ткнул указательным пальцем в сторону ускользающего из брачной ловушки кандидата в зятья. – Он опозорил мою дочь!

Пожилой мужчина задыхался от гнева. Как бы приступ сердечный себе не накричал… Откачивать отца Кирайи мне будет, мягко говоря, неприятно.

– И как же он опозорил леди Вирьен? – мягко поинтересовалась ее величество. – Как фрейлину королевы Розалии, я вижу эту леди почти каждый день. И что я наблюдаю? Флирт с холостыми мужчинами и ни малейшего интереса к делам жениха! За этот год на лорда Аламейского совершенно восемь покушений, а невеста ни разу не выказала обеспокоенности его здоровьем.

Кирайя поначалу скромно улыбалась, слушая королеву Патрицию, затем поджала губы, когда дошло дело до обвинений.

– Пусть так, ваше величество, – не стал отпираться генерал. – Я считаю, брак по договору родителей крепче, нежели тот, в который пытается вступить Алистер.

– О чем ты, любезный кузен? – подала голос леди Брикойль.

– Твой сын, моя дражайшая кузина, уже договорился о церемонии в храме Гармонии. Если бы не знакомый жрец, завтра Алистер совершил бы преступление пред богами. И кто знает, чем бы это все обернулось?

Король вскинул брови.

– Лорд Аламейский, это правда? Или все же наговор?

– Да, я договорился о скором сочетании священными узами, – невозмутимо и чуточку насмешливо подтвердил Алистер.

Королева восторженно ахнула. Леди Брикойль сердито прошипела: «А как же праздник, который я еще должна организовать?!»

Ох, Алистер, какой же ты самонадеянный! Решил, что сможешь разорвать сделку, и поспешил, выдав свои планы?

– Я хочу покаяться в другом преступлении, ваше величество. – Алистер покорно склонил голову. – Я нарушил закон Гармонии: лишил невинности магичку и хочу на ней жениться.

Он положил мне ладонь на плечо – и я мучительно покраснела. Ну, Алистер!..