Лишние - Райт Александра - Страница 20

– Мы ведь впервые увиделись сегодня, – недоумевала Ульрика.

– Я знаю о тебе все! Когда ты чистишь зубы, то поешь песни Кэти Перри прямо со щеткой во рту или используешь пасту, как микрофон. Когда волнуешься, то грызешь кожу вокруг ногтей, – Дэннис поднял ладонь Ульрики, чтобы убедиться в том, что он прав. – Когда ты смеешься, то прикрываешь зубы. Это милая привычка, но ты слишком красива, чтобы прятать лицо. Когда ты была маленькой, то мечтала, чтобы твои волосы были прямыми, а еще у тебя был мяч по имени Джозеф. Ты самая сумасшедшая девчонка на свете. Я не знаю больше никого, кто бы назвал мяч человеческим именем.

– Вообще-то он носил бандану и был рокером до тех пор, пока я не решила сделать ему пирсинг, – поправила его Ульрика.

– Об этом я и говорю. Неважно, сколько времени мы провели вместе, важно то, насколько глубоко мы затронули сердца друг друга, – Дэннис протянул руку и пальцем стер соус с уголка губ Ульрики.

– Я не знаю, что сказать, Дэнни. Ты застал меня врасплох, – Ульрика с трудом выдавливала из себя слова. Была ли она влюблена в Дэнниса? Безусловно. Хотела ли она принять его предложение? Больше всего на свете. – Клянешься, что у меня будет столько бурито, сколько я попрошу? – Ульрика испуганно смотрела на Дэнниса. Она все еще боялась, что вот-вот он скажет, что это была шутка.

– Клянусь, – Дэннис приложил руку к груди.

– Тогда я согласна, – Ульрика до сих пор не верила в реальность происходящего.

– Позволишь? – Дэннис потянулся к лицу Ульрики.

– Да, – шепнула она.

Мягкие горячие губы Дэнниса коснулись Ульрики. Она подалась вперед, растворяясь в остром поцелуе. Это был самый нежный и трепетный поцелуй в ее жизни. Если бы она стояла, то ее колени подогнулись бы, а сейчас они лишь слегка подрагивали от эйфории и возбуждения. Дэннис нехотя отстранился, но тут же окутал Ульрику объятиями.

– Спасибо, – прошептал он в самое ухо Ульрики. Шею девушки обдало горячим дыханием, и по коже пробежали мурашки. Дэннис, решив, что она замерзла, сильнее прижал девушку к себе.

Этот вечер изменил их жизни. Еще никогда Ульрика не была так счастлива, она отпустила страхи и сомнения. Теперь она буквально парила над землей, ничто не тяготило ее. Следующим утром она позвонила сначала маме, а потом и Стине. Когда она рассказывала им о том, что Дэннис сделал ей предложение, то не могла сдержать слез. Стина была на седьмом небе от счастья за подругу, она прыгала с телефоном в руке так, что картинка в скайпе дрожала. Мама изобразила радость, но не смогла обмануть Ульрику. Карин никогда не умела скрывать свои эмоции. Худшего игрока в покер было бы сложно найти. Особенно плохо ей удавалось скрывать эмоции от Ульрики. Еще будучи совсем малышкой, она даже со спины могла определить, когда маме становилось грустно. Вечерами, когда Карин стояла у раковины, слегка сгорбившись и опустив плечи, Ульрика подбегала к ней и обнимала за ногу. “Не грусти, мамочка! Я люблю тебя!” – говорила она, и Карин отвечала, что тоже любит ее больше всего на свете. “И даже больше, чем сто тысяч миллионов крон?” – спрашивала Ульрика словами Малыша из сказки Астрид Линдгрен про Карлсона. “И даже больше, чем сто тысяч миллионов крон!” – всегда повторяла Карин. Ульрика обожала сказки этой шведской писательницы. Еще до того, как пошла в школу, она могла целыми страницами цитировать ее книги.

– “На свете нет такой вещи, о которой нельзя было бы договориться, если все как следует обсудить”, – Ульрика процитировала Карлсона, чтобы разрядить атмосферу.

– Ох, милая, – вздохнула Карин. – Ты ведь мой единственный ребенок, и меня до ужаса пугает перспектива нашей разлуки. Из-за океана не наездишься в гости.

– Мамочка, не грусти. Обещаю, что буду навещать тебя при любой возможности, – успокаивала ее Ульрика.

Карин грустно улыбнулась и не стала спорить с дочерью. Она понимала, что не имеет права просить дочь принести в жертву личное счастие в угоду ее материнским страхам, но на сердце у нее было неспокойно. Слишком быстро. Подозрительно быстро.

Я узнал главное – чтобы стать счастливым,

надо пережить состояние ужасной несчастливости.

«Любовь живет три года» Ф. Бегбедер

Скрывать планы от Нэнси было глупо, а скорее даже невозможно. Счастье, переполнявшее их обоих, способно было ослепить или вернуть зрение. Они просто светились изнутри. Все те две недели, на которые брал отпуск Дэннис, они провели вдвоем. Смотрели дома фильмы, ездили на пикники, ходили в бары, бегали по утрам. Они не расставались даже в душе. Слишком долго они ждали друг друга, теперь каждый из них стремился наверстать все то время, когда они не могли быть рядом. Сейчас их ладони будто срослись, каждый раз, когда им приходилось разомкнуть руки, их окутывало чувство невосполнимой утраты. Поэтому каждую минуту они стремились вновь оказаться поближе друг к другу.

Ближе к концу отпуска Дэнниса они с Ульрикой решили устроить праздничный ужин и сообщить Нэнси о том, что собираются пожениться зимой. Телятина томилась в духовке, Ульрика нарезала овощи на салат, а Дэннис суетился, сервируя стол. Нэнси была в гостях у подруги, ужин должен был стать для нее сюрпризом. Когда все было готово, Дэннис откупорил бутылку немецкого рислинга, чтобы вино подышало.

– Я дома, – раздался из коридора голос Нэнси.

– Иди сюда. Мы в столовой, – отозвался Дэннис.

– Вот так сюрприз, – удивилась Нэнси. – Что за повод?

Их семейный стол был сервирован, как в лучших портлендских ресторанах. Белоснежные салфетки в золотых кольцах обнимали столовые приборы. В центре стола стояла небольшая ваза с живыми цветами, а рядом парило блюдо с ароматной телятиной в итальянских травах.

– Присаживайся, – Дэннис отодвинул для матери стул и помог ей присесть, затем поухаживал за Ульрикой и уселся сам. Ульрика неловко улыбнулась, и Дэннис принял это как сигнал к началу. Он наполнил бокалы вином и позвякал вилкой по своему. – Мама, мы с Ульрикой хотели сообщить тебе, что наша семья станет больше… – Дэннис не успел договорить. Нэнси побледнела и схватилась за сердце.

– О, боже, – испугалась Ульрика. – Вызвать скорую?

– Мои таблетки, – глухо попросила Нэнси.

– Хорошо, сейчас. Где они? – Ульрика уже подскочила со стула в то время, как Дэннис обмахивал мать салфеткой.

– Они в маминой прикроватной тумбочке, – ответил Дэннис, и Ульрика стремглав бросилась на второй этаж.

Она бежала вверх по лестнице, переступая через ступеньку. Сердце бешено колотилось. Теперь Ульрика поняла, почему Дэннис так сильно боялся оставить ее одну. Девушка вбежала в спальню к Нэнси и метнулась к кровати. Она открыла верхний ящик и принялась судорожно искать таблетки. Выложила на кровать маленький томик “Нового завета” и заметила торчащие из него уголки фотографий. Волнение пересилило любопытство, поэтому, отыскав таблетки, Ульрика вернула книгу на место и быстро вернулась на кухню.

Нэнси что-то слабо шептала сыну на ухо. Ульрика положила таблетки на стол и налила воды в стакан. Нэнси дрожащими руками выдавила из блистера две таблетки и запила их водой.

– Простите, мне, наверное, лучше прилечь, – слабо проговорила Нэнси.

– Конечно, мам, – Дэннис обнял мать за талию и помог подняться к себе.

Ульрика осталась одна минут на пятнадцать или двадцать. Этого времени оказалось достаточно для того, чтобы начать размышлять о случившемся. Она понимала, что у пожилых людей приступы могут случаться и без особых на то причин. С возрастом органы изнашиваются и периодически дают сбой. Это понятно, тут и думать не о чем. Взволновало Ульрику другое – полный ужаса взгляд Нэнси в тот момент, когда Дэннис объявил о пополнении семейства. Нэнси не просто стало плохо, она испугалась. Ульрике не хотелось быть причиной сердечного приступа Нэнси, но ей хотелось разобраться, чего именно испугалась Нэнси, и, возможно, поговорить с ней.