Игрушка для генерала (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 25

— Жаль, что я принадлежу вам… Вас жаль. Не меня, — проглотила ком в пересохшем горле и пошатываясь поднялась с пола, — нет ничего невозможного для генерала? — усмехнулась болезненными губами и с вызовом посмотрела в горящие глаза. — Оказывается, есть.

Сучка… Маленькая сучка! Нагло дразнит. Дрожащая. Еле стоит, держась за стену… В глазах разочарование, смешанное с обидой. И злость. Очень вкусный коктейль. Острый настолько, что, кажется, может порезать язык, которым хочется слизывать мелкие бусинки испарины на ее коже.

Растрёпанная, тяжело дышит, с нарочитой усмешкой на губах. Лихорадочный румянец, окрасивший щёки и спустившийся по шее вниз. Взгляд выцепил следы моих укусов на нежной коже, и странное удовольствие дрожью по телу. Видеть МОИ отметины на ней. Бешеное удовольствие инъекцией триумфа в кровь, со скоростью пятьсот километров в час. Впервые, мать вашу, за долгие годы! И только потому, что женщина, простая смертная, носит мои знаки на себе. И это не сухие ВВ13… Это её стоны в виде синяков на бёдрах, это моё рычание следами на её теле…

Это желание плюнуть на всё и опрокинуть её к чертям собачьим на пол и ворваться в неё. По-настоящему. Утолить жажду, которая охватила всю сущность. Жажду её крови, жажду горячего тела подо мной, жажду её страстных стонов. Б***ь, теперь я знал, какие они сладкие, пьянящие на вкус! Жажду эмоций. Её. Чистых. Эмоций.

И в висках пульсацией: Власов, кажется, ты приобрел свою персональную слабость.

Засмеялся в ответ на её реплику.

— Нет, для генерала Власова нет ничего невозможного. Если он действительно чего-то хочет, он это получает.

И острой стрелой в голове: ложь. Ты бы многое отдал за возможность трахнуть эту девочку.

— Нет… не получает. В отличие от жалкого агента, который захотел взять и взял бы, несмотря на угрозу смерти, готов был заплатить любую цену… Но для генералов она, наверное, слишком высокая. Генералу Власову оказалось не по карману.

Мне не было страшно. Я дошла до той степени отчаяния, когда ничего не пугает. Я злила его и провоцировала. Понимала, что убьет или измучает зверскими пытками. Но что мне терять? Жизнь? У меня ее и так нет. Я могу погибнуть в любую минуту ради его проекта. И он прекрасно об этом знает. Так какая разница: сегодня или через неделю, или через год?… Разница одна — если он убьет меня сегодня, то я победила. Да, по-идиотски, безрассудно, глупо, но победила. Проекта не будет. Или будет, но уже не со мной и не так скоро.

Темнота. Абсолютная. Исчезло всё. Только она. Ярость. Неистовая. Тяжёлая. Я чувствую, как её щупальца оплетают всё тело, лишая мыслей, лишая любых чувств. Только желание наказать за дерзость. Разодрать на части.

Посмела сравнить меня с ничтожеством. Унизить. И не только сравнением.

От мысли, что предпочла бы его, в голове взрыв на атомы злости. Чистейшей ненависти. С примесью дикой похоти.

Налетел на неё, не давая опомниться. Пригвоздил к стене, перехватив ладонью её запястья, задирая руки вверх, впиваясь зубами в губы. Кусая, заставляя всхлипывать от боли, рыча, когда она начала отвечать, проникая языком в мякоть приоткрытого рта, сдерживая стоны, сходя ума от её всхлипов, от её запаха.

Спускаясь губами по шее к груди, кусая соски, ладонью сжимая бёдра и потираясь членом о её промежнеость. Чувствуешь, как сильно хочу тебя, малыш? Чувствуешь, как унесло крышу. От тебя. К дьяволу выдержка, контроль. Голые инстинкты. Обладать. Моя. Хочу!

От неожиданности захватило дух, сердце резко ухнуло вниз и подскочило к горлу. Всхлипнула, когда его клыки прокусили воспаленные губы, и лихорадка вернулась с бешеной силой. Пригвоздил к стене, задрав мои руки над головой, сжимая запястья до хруста костей. А мне плевать, потому что его язык у меня во рту, переплетается с моим языком, нападет, наказывает, утверждая своё право на обладание. Его дыхание наполняет мои легкие, вырывая стоны. Выгибаюсь навстречу жадному рту. И первое понимание — он не сдержался, и не может сдержаться, триумфом, адреналином, ядом. Чувствую, как в низ живота упирается его эрекция, то самое свидетельство моей власти над ним и в тот же момент моей слабости перед мужской похотью. И где-то в глубине пульсирует инстинктивный страх неизведанного и безрассудное желание узнать какого это почувствовать его в себе. Закричать от боли и от самого желанного проникновения, от полной принадлежности ему. Пусть потом я стану не нужна…пусть потом меня не останется…завтра…завтра я буду опять никем. Сейчас я хочу быть с ним.

— Владимир, — его имя… оно растворяется эхом в воздухе, и искусанные губы ищут его губы в поиске новых укусов, в поиске его дыхания… потому что я задыхаюсь.

Вздрогнул, оторвавшись на мгновение. На бесконечное мгновение потерявшись в её потемневшем взгляде. И болезненное, до трясучки, понимание, насколько правильно звучит моё имя на её губах. Так и должно быть. Она выдыхает его…неосознанно, словно в бреду, а я качусь в пропасть от осознания, что хочу слышать его ещё. Её голосом. Хочу знать, что она дышит только им. И я готов вырвать его силой, я хочу впитать его вместе с её дыханием. Впервые. Снова впервые. С ней.

Пройтись ладонью по стройной ноге вверх, к лону, надавить на него, утробно зарычав в её искусанные губы. Одним движением сорвать мокрые трусики и сцепить зубы, прикоснувшись к горячей, влажной плоти. Чтобы не сорваться. Чтобы не причинить боль.

Именно сейчас я не хотел её боли. Это безумие. И оно скачет между нами в поцелуях, оно передается в прикосновениях, срывается с губ бессвязными словами и тихими стонами.

Погладил пальцем влажные лепестки, чувствуя, как разрывает от желания войти в неё прямо сейчас, как пульсирует член от потребности оказаться в ней, ощутить, как она сжимает меня изнутри.

Языком очертить ракушку уха, прикусить мочку, выжидая, не проникая. Только кончиками пальцев. Уловил, как она напряглась, и тут же склонился к груди, ударил по соску языком и втянул его в рот. Отпустил её руки. Чтобы схватила за плечи, чтобы зарылась пальцами в волосы.

Оторваться в очередной раз, чтобы приникнуть к губам, уже не кусая, но сплетая вместе языки, ощущая, как она расслабляется.

Трясёт от ожидания. Тело колотит крупной дрожью. Моё тело. Впервые.

Скользнуть пальцем в тесную глубину и резко выдохнуть. Маленькая. Такая маленькая. Тугая девочка. В жадном поцелуе к губам, не позволяя думать, выскальзывая из ее лона, чтобы дразнить клитор, который пульсирует под кончиком пальца, и тут же проникая снова. Больно. Физически больно удерживать зверя на поводке, не позволить чудовищу вырваться и растерзать свою добычу.

Что-то меняется, и я не понимаю, что именно… Меняется все: и поцелуи, и его ласки. Отпустил запястья, и я зарываюсь в его волосы. Пронзительное удовольствие трогать их руками, иметь право трогать. Прикасаться к нему. Вздрагивая и чувствуя, как Владимир сам дрожит. Триумфом осознание власти. Такой эфемерной, недолговечной. От стонов саднит в горле, а мужские ладони скользят по бедрам, слышу треск материи и прикосновение к пульсирующей, ноющей плоти. Меня выгибает, как тетиву лука, инстинктивно, подставляя грудь ласкам, запрокидывая голову, сжимаясь от напряжения, слыша его рычание. От осознания, что зверь замер, замерла сама. Задыхаясь, открывая пьяные глаза, притягивая Владимира за волосы к себе. Его губы они настолько красивые…чувственные, порочные. От одной мысли, что они только что жадно впивались в мой рот, в мои напряженные соски, захватывает дух. Мне страшно и в тот же момент я на грани безумия, на грани сумасшествия. Мне больно… от желания получить больше, больно до такой степени, что хочется рыдать громко и оглушительно. И пальцы Владимира скользят там, где никто не касался, заставляя закусить губы и вздрогнуть от утонченного удовольствия, утонуть в черном взгляде обезумевших глаз. Пронзительное осознание его опыта и собственной неопытности…Улавливая контроль. Его полный контроль надо мной и над собой. Да, контроль там, где его уже нет. Точка невозврата пройдена. И мной и им. Легкое проникновение пальца, и я чувствую, как открывается мой рот в немом крике, как искажается мое лицо, как рвется дыхание, каждый вздох — мучительный стон.