Ржевский 4 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 26
- Предыдущая
- 26/53
- Следующая
— Подтверждаю, — раздаётся от аль-Футаим неожиданно по-русски.
Юки озадаченно поднимает правую бровь.
— О тебе забочусь, — завершаю пояснение.
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим.
Ржевский, как Мадина и предполагала, оказался абсолютно неприспособленным выносить женские слёзы.
Когда Юки чуть не разревелась (она решила про себя, что влюбилась и не хочет расставаться), он вначале зашёл с козырей — дал Слово Ржевского. Затем и вовсе потянул её за руку, обнимая и впиваясь клешнями в ягодицы.
Лицо японки тут же просветлело, руки обняли лопоухого блондина в ответ, а его нос уткнулся между её буферов: кузина Шу перед эффектным прилётом потомка гусара по воздуху примеряла пару обуви (одну из), купленную в молле.
Туфли были на каблуках.
— Прилип партнёр, — констатировала Шу. — Юки вообще плакса с детства. Если Дмитрий будет вестись каждый раз когда она ревёт, хитрая манипуляторша ему на шею сядет, ноги свесит. И будет утверждать, что так оно и росло.
— Дамы, подвигов на сегодня хватит! — объявил попечитель решительно через четверть минуты обнимашек с новой пассией.
Одной из, судя по всему.
— Пришло приглашение! — Ржевский подвесил в воздухе сообщение от Совета Города. — Бассейны, закрытая территория, очень хорошее место. — Он слегка покраснел и потупил взгляд. — Я там раньше бывал, вам тоже понравится… ПРОВЕТРИМСЯ⁈
Мадина быстро перевела Далие, остальные прочли сами.
Аль-Футаим молча кивнула.
— А почему у меня нет этого же приглашения? — озадачилась Шу. — Я же теперь тоже Изначальная?
— А вот там и спросим. — Потомок гусара, весьма удачно сообразивший сократить количество баб на участке почти вдвое, полез за следующим связным амулетом. — Как в бассейне поплаваем. Так, что тут у нас… САМБУР? ОХ.
Он поднёс связной артефакт к уху:
— Да. Анатолий Михайлович… ЧЕТВЕРО⁈ БОЛЬШИЕ ДОМА⁈ — голос попечителя впервые на её памяти дал петуха. — Да! — он затравленно покосился на них. — Но у меня другое мероприятие запланировано!.. Гораздо более важное!.. Только если быстро!..
— Хотела бы я знать, какие у тебя могут быть более важные мероприятия, чем пятьдесят тысяч золотом, — спокойно заметила Мадина вслух, полируя пилочкой ногти.
— Ты услышала⁈ — в глазах Ржевского заплескалась паника. — Как?
— У тебя громкость повышена, — честно удивилась менталистка в ответ. — Стою в полуметре, ты к уху неплотно прижал, Самбур тоже орёт как резаный. Но мне приятно, — Наджиб сделала шаг вперёд и хлопнула опекуна по плечу. — Когда ты наш выгул оцениваешь дороже, чем полста штук. Золотом, — повторила она расчётливо.
Барсуковы и Асато с Юки мгновенно озадачились. Переглянувшись между собой, интернациональная четвёрка, не сговариваясь, скрестила взгляды на хозяине участка:
— МЫ ПОДОЖДЕМ!
— Прими деньги⁈ — Юки, почти успокоившаяся, стояла уже рядом с сестрой и держала ту за руку.
Ржевский покачался с пятки на носок, молча развернулся и пошёл к воротам, напевая под нос песню на незнакомом языке. Мадина разобрала только одно слово, что-то про цугундер (здесь неточно, потому что бормотал попечитель себе под нос и шел в другую сторону).
Глава 10
Позвонил Самбур.
У них, несмотря на конкуренцию в рынке, существует свой негласный договор. В борьбе за клиента — и шпильки друг другу под ковром, и хорошего мастера к себе переманить, и в чужой салон влиятельного скандального клиента перенаправить; всякое бывает. Некрасивого больше чем красивого.
Однако когда начинает меняться политика государства, гильдия золотых дел мастеров способна выступать на редкость единодушным фронтом.
У его коллег возникла проблема. Поначалу — у каждого по отдельности, как они думали. Пообщавшись, четыре Больших Дома из пяти вызвали и Самбура поболтать, но он им честно сообщил, что уже давно не в стране (двадцать с лишним часов как). В итоге переадресовал ко мне.
— Чем могу? — пройдя сквозь иллюзию и худо-бедно работающую защиту (обновить бы, эх), открываю ворота и с удивлением обнаруживаю тех, о ком толковал Михалыч.
— С кем имеем честь? — седой как лунь джентльмен озадаченно оценивает меня с головы до ног.
Ну да, при эвакуации ранец приходилось удерживать на курсе исключительно на волевых. Часть плазмы из разболтанного сопла летела в спину и на ноги, но там без вариантов было.
Моя одежда сейчас, если помягче, неплохо прикрывает меня спереди, но представляет собой сплошную прожжённую дыру сзади.
— Ржевский Дмитрий Иванович, рекомендуюсь собственной персоной, — на автомате щёлкаю остатками сожжённых каблуков.
Им огня досталось как бы не больше всего.
От собственной предусмотрительности начинает разливаться радость в душ е: я ведь и обуви с запасом взял, не только одежды. Сейчас поговорю и первым делом переоденусь.
— Фаберже.
— Тиффани.
— Виттон.
— Черятов. Господин Ржевский, вы позволите на правах вашего полного соотечественника задать откровенный вопрос? — бородатый мужик, чем-то неуловимо напоминающий Хасана аль-Фахиди, сосредоточено перебирает чётки.
А он точно соотечественник?
— Даже не знаю, что вам и ответить, — говорю честно. — Во-первых, извиняюсь за свой неподобающий внешний вид. Во-вторых, проходите на территорию, лучше поговорим под защитой.
— Благодарю. — Черятов решительно отодвигает меня в сторону, входя первым.
Прочие следуют за ним. Половину минуты идём по дорожке молча, гости то и дело косятся на девчонок.
Желание задавать вопросы у моего «полного соотечественника» куда-то делось сразу после того, как он увидел Барсуковых. Чем объяснить?
— А вы не теряете времени даром, — наконец нарушает молчание Фаберже. — Ржевские в своём амплуа. Не сочтите за колкость, это я позавидовал.
Мужики снова таращатся на моих дам.
— Господа, давайте перейдём к делу? Через час встреча Изначальных, при всём уважении к вам мне хотелось бы на неё успеть.
Ювелиры переглядываются.
— Давайте я начну, — со вздохом предлагает Виттон. — Господин Ржевский, мы разом попали в очень затруднительное положение. Вы, наверное, в курсе, что в течение месяца Соту и Свободную Зону могут ожидать пока неясные изменения?
— Даже прямо участвую в процессах, — киваю.
— В каком плане? Если тайна, можете не отвечать, мы поймём.
— Изменений по моим оценкам по-любому не избежать. Я на своём месте пытаюсь сделать так, чтобы те изменения произошли в интересах большинства, а не меньшинства, — чистая правда.
— Это как? — осторожно интересуется Черятов, растерявший апломб окончательно после того, как с расстояния в пару десятков метров встретился взглядом с Наджиб.
Прикольно. Что она ему такое в мозги заправила, ещё и с изрядной дистанции.
— Это банальная экономика, — отбрасываю ногой забытый рядом с тропинкой кусок булыжника. — Если, допустим, ты монарх, то править миллионом богатых и счастливых людей с моей точки зрения будет гораздо приятнее, чем заруливать миллионом затюканных неудачников. У которых не всегда есть даже на корку хлеба.
Гости снова переглядываются.
— Знаете, репутация вашей фамилии полностью соответствует вашим политическим взглядам, — уверенно говорит Фаберже. — Но до последнего времени эта же репутация напрочь исключала наличие каких-либо реальных рычагов в ваших руках. Вы бы не могли как-то прокомментировать перед тем, как к делу перейдём мы?
— Господа, наш разговор сейчас знаете на что похож? — веселюсь в ответ. — Стоят в поле две армии друг напротив друга. Воевать они устали, делить им нечего, но монархи этих стран мириться между собой отказываются: эдакий конфликт личностей, не противоречия государств.
Гости чего-то хотят и опасаются одновременно. Прижало их настолько, что они даже между собой сговорились — хотя кое-кто друг друга очень здорово не любит, видно по лицам.
- Предыдущая
- 26/53
- Следующая