Гений (СИ) - Марс Остин - Страница 23

Он вдохнул поглубже, опять пытаясь собраться с силами, и объяснил им обоим:

— Она чувствует вашу боль. Я знаю, что вам заклинания нельзя, но зелья-то можно, примите что-нибудь!

— Ты издеваешься? Мне ещё работать.

— Это вы издеваетесь! Вы что, не видите? — он посмотрел на Веру, Шен полуобернулся, коротко глянув на неё и сразу же отворачиваясь, мрачно спросил:

— Что ты предлагаешь?

Барт замер — он был не готов что-то делать, он пришёл сюда возмущаться, а не предлагать варианты решения проблемы.

«Но вариант есть. Я же переделал амулет, он работает. И это отличный повод его испытать.»

— Нужно… — Шен смотрел на него с той самой готовой ко всему ироничностью, с которой смотрел у реки после взрыва, Барт решил, что если попробует ему что-то объяснить, то сдуется на первом же уточняющем вопросе, потому что сам толком не понимает, что конкретно он сделал и от чего оно экранирует. Поэтому изобразил уверенное лицо, точно как Шен, и прикинулся, что всё под контролем, хотя под контролем не было ничего, кроме его лица: — Я знаю! — и ушёл телепортом в палату, в которой оставил свои мокрые вещи, нашёл в кармане амулет и телепортировался обратно к Вере, протягивая ей амулет: — Вера, возьми!

Она взяла, а Шен не сказал ничего, чем Барта сильно удивил — он ожидал требований всё испытать и проверить.

«Шен готов рискнуть, потому что сам тоже не в восторге от происходящего, но вариантов решить проблему не видит. Хотя вариант есть очень простой — оставить бедную женщину в покое и свалить отсюда лечиться в другое место. Почему он этого не сделает? Это же очевидно.»

По лицу Шена было ничего не понятно, поэтому он перестал на него смотреть, и посмотрел на Веру — она выглядела слегка удивлённой и погружённой в себя, но больше он ничего не видел — новые щиты на ней мешали.

«Пойду к Доку и спрошу, у него „скрепка“ есть. Или сначала у Веры спрошу.»

Он прочистил горло и позвал:

— Вера?

Она его как будто не слышала, Шен посмотрел на неё, потом на Барта, в его глазах было обещание больших проблем, если окажется, что с амулетом что-то не так.

«Он никогда не наказывает за сомнительные эксперименты, которые приводят к успеху. Но за провальные — всегда. И тем удивительнее, что он пока ничего не сказал про её порезанную руку.»

Ему стало нехорошо от этой мысли, он позвал громче:

— Ну, лучше? Вера?

Она подняла на него глаза так медленно, как будто с трудом шевелилась, но ответила вполне спокойным голосом:

— Да, мне легче. Спасибо. Что это?

— Разновидность ментального щита, узкой направленности. Пользуйся. Всё, я пошёл, меня ждут. Если что, зовите. Господин, — он поклонился и сбежал телепортом, хотя никто его не ждал, кроме Дока и его окровавленных щипцов, которыми он чинил Двейна.

У Дока он первым делом просканировал всю комнату и Двейна, с которого Док снял лишние щиты, так что всё было видно, убедился, что он как минимум не умрёт сегодня, и с облегчением сел на своё старое место, где можно было от операционного стола почти полностью отвернуться. В ящике поднакопилось грязных инструментов, так что он занялся ими, пока Док что-то делал в трансе, а как только Док вышел, Барт спросил:

— Док, как там Вера?

— Лучше. Что ты ей дал, тот щит свой?

— Да.

— Нормально, работает.

«Хвала богам…»

Он продолжил заниматься текущими делами, а потом Док усмехнулся и сказал:

— Сняла Вера твой щит.

— Почему?

— А хрен знает, потом спросишь. Не всё то шедевр архитектуры, что красиво выглядит в проекте, малыш, — Док тихо посмеялся, Барт надулся и промолчал.

«И спрошу. Когда-нибудь. Когда сам разберусь.»

Док закончил с Двейном, сказал зарядить все амулеты и идти спать — ничего срочного и важного не планировалось, а учёбу никто не отменял. Барт ушёл телепортом в общагу, сходил в душ, подготовил одежду на завтра, радуясь, что Шен всегда заказывает костюмы минимум в трёх экземплярах, и лёг спать.

Ему всю ночь снилось, что он летал на огромной птице, а внизу проплывали горы, леса и цыньянские дворцы.

Он проснулся по будильнику, ровно в шесть, на улице вставало солнце и пели птицы, он вообще не помнил, чтобы когда-нибудь их здесь слышал.

«Понедельник, увижусь с бытовичками.»

Занятия на бытовом факультете сегодня были после обеда, но он уже предвкушал, как будет сидеть за последней партой и смотреть на волосы Яси.

«Сегодня солнечно, они будут сверкать, как бриллианты.»

Он хотел выбросить её из головы, но отказываться от любования её волосами не хотел — это были разные вещи.

«А Эльви с распущенными не ходит.»

Он попытался вспомнить, как она вообще выглядит со спины, ничего не вспоминалось — он обычно на неё не смотрел, и между ними было два ряда спин, так что было не видно. Зато у доски она выглядела хорошо — уверенная речь, твёрдый почерк, никаких ошибок и запинок, она разговаривала как учитель, который готов по всем фронтам. Барт этой уверенности завидовал — он всегда запинался, даже когда знал всё идеально, у него вообще всегда язык не успевал за мыслью, поэтому начало предложения было про одно, середина про другое, конец тонул в начале следующего предложения, которое намного важнее и интереснее, чем это неполучившееся первое, которое лучше вообще поскорее забыть.

«Шен говорил, надо больше читать.»

Шен ему даже книг выдал, из личной библиотеки, но Барт уже не помнил, куда их положил.

«Надеюсь, он не решит однажды проверить, читал ли я их.»

Он не любил читать художественные книги, он пытался пару раз, но в итоге получал только усталость и ощущение, что теряет время зря.

«Шен говорил, что я просто ещё не нашёл Свою Книгу. И что когда я её найду, главной моей проблемой станет то, что она однажды закончится, а главной задачей — поиск следующей Своей Книги.»

Звучало как романтичный бред, он тогда настолько смутился от этих слов, что попытался их поскорее забыть, и забыл, но сегодня почему-то вспомнил.

«Опять Эльви привела меня куда-то не туда.»

Он попытался восстановить последовательность мыслей от Эльви до романтичного Шена, но запутался и бросил. Память забуксовала на Шене, на тех временах, когда они только познакомились, Барт почему-то их тоже забыл, хотя это было не так давно.

«Шен хорошо ко мне относился. Я тогда ещё не работал в его отделе, он меня только купил, разговаривал со мной, водил по врачам и магазинам, покупал мне одежду, тетради, цветные карандаши и краски. Никогда меня не бил, не ругался, когда я всё портил. В какой момент всё изменилось?»

Самое яркое ощущение он помнил отчётливо — белые-белые гладкие страницы нового альбома, такие идеальные, что он боялся к ним прикоснуться, потому что был недостоин портить их совершенную чистоту своими жалкими руками. Шен в этом идеальном альбоме тогда сам рисовал, показывал иероглифы, карнскую каллиграфию и простые рисунки тушью. И они идеально друг другу подходили — идеальный альбом и идеальные линии Шена, он двигался как хорошо отлаженный станок, без единой ошибки, Барт даже линейкой проверял потом, чтобы убедиться. И этот альбом так и остался с рисунками Шена, Барт потом купил себе попроще, дешёвый и серенький, а этот не трогал. Он до сих пор себе тетради с белыми листами не покупал, марать серые было проще.

«Яся пишет на белых, Эльви говорила, она из богатой семьи. Надо и мне купить, когда-нибудь. Не сегодня, но когда-нибудь можно попробовать.»

Он посмотрел на часы, опять отменил завтрак, чтобы освободить время, и стал собираться на учёбу.

На занятии по боевой магии появились новые студенты, Барт не обратил бы на них внимания, если бы они не вели себя отвратительно, как будто им было вообще наплевать на удобство окружающих. Один из них постоянно становился в проходе, вытягивал ноги между рядами и как специально оказывался там, где Барт собирался пройти. В первый раз он подумал, что это просто совпадение, но после второго напрягся — парень был здоровенный, и его трое друзей выглядели неплохо, хотя нашивок за отличную учёбу не носили. Боевой магии было всего два занятия, между ними перемена 15 минут, и все эти 15 минут были похожи на цирк, в котором выступали четыре бычары, а толпа баранов смотрела и делала вид, что им весело, даже когда их толкали, пинали и отпускали глупые шутки.