Выбери любимый жанр

Жизнь и приключения Заморыша - Василенко Иван Дмитриевич - Страница 35


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

35

Маленькая гимназистка, поравнявшись с ним, тихонько ахнула, покраснела и сделала реверанс. Мужчина застенчиво отвечал на поклоны, покашливал и немножко сутулился, будто хотел пройти понезаметнее.

- Кто это? - спросил Петр у носильщика.

- Не знаешь, что ли? - вроде даже обиделся за мужчину носильщик. - Чехов. - И положил чемодан на рессорные дрожки.

Мы стояли с Петром и смотрели вслед дрожкам, пока они не скрылись.

- Петр, почему ж мы не спросили, жива ли Каштанка? чуть не со слезами сказал я.

- Растерялись мы с тобой - оттого и не спросили, - ответил Петр. Он подумал и добавил: - Да эдак и лучше: чай, к нему и без нас лезут все с разговорами.

ЧЕЛОВЕК ПРОТИВ БЫКА

В этот день мы заработали девяносто копеек: Петр сгружал мешки с подводы на склад, а я опять нарвал роз и продал барыне. Мы были такие голодные, что пошли в столовую и сразу проели целый полтинник. От обеда осталось немного хлеба. Петр завернул его в газету и уже хотел сунуть в карман, но присмотрелся к газете и сказал:

- Вот где мой приятель шатер свой раскинул! В Симферополь его занесло.

Я спросил:

- Твой приятель цыган?

- Нет, мой приятель - хозяин цирка "Шапито", Сигизмунд Добжицкий. Семь раз прогорал на цирке и всетаки не бросил любимого дела. Один бог знает, как он выкручивается. А что, Митя, не направить ли нам свои стопы в Симферополь? Сигизмунд всегда выручал меня в трудную минуту.

Я обрадовался.

- Конечно, направить! Сегодня, да?

- Можно и сегодня. Вот только б на ноги чего-нибудь достать.

Мы зашли в шашлычную к волосатому. Петр пошептался с ним, и волосатый дал Петру старые головки сапог, жареного мяса и два больших чурека.

- Бери, - сказал он, - бери, минэ не жалко. Я хороший человек, ты хороший человек, малчук хороший человек, мы оба три хороший человек. Заработаешь - отдашь больше.

В тот же день мы выбрались из Ялты и зашагали по широкой камедистой дороге. Мы то поднимались вверх, то спускались вниз к самым морским волнам. Мы шли и шли и никак не могли миновать гору, похожую на медведя. Как одни и те же звезды всегда светились над моей головой, куда б я ни заехал, так и эта гора долго-долго не уходила из виду. Нас обгоняли или катили навстречу экипажи и поднимали белую пыль. От этой пыли и мы с Петром стали белые, будто выпачкались в муке.

Когда я начинал отставать, Петр сажал меня на плечо и шел дальше. А иногда, нас брали в арбу татары.

В Симферополь мы добрались только на третий день.

Мне казалось очень странным, что дома здесь городские, а заборы - низенькие, глиняные или сложенные из камня, как у нас в деревне. Но чем глубже мы пробирались в город, тем таких заборов попадалось меньше, и вот, наконец, мы вышли на улицу, где совсем не было заборов, а были только хорошие дома и парусиновые навесы над окнами магазинов. Навесов было так много, что, казалось, если подует ветер, вся улица поднимется и полетит.

Мы еще прошли немного и увидели цирк. Он стоял на площади, посредине базара, и тоже был парусиновый.

У входа вертелся мужчина с размалеванным лицом, звонил в колокольчик и зазывал публику:

- Начинается представление всему свету на удивление! Акробаты, жонглеры, медведи, мартышки и такие, как я, шутишки! Покупай билет и глазей хоть сто лет! А ну, навались, за свои и чужие карманы держись, да быстрей, да скорей, пока я не захлопнул дверей!

Он хотел выкрикнуть еще что-то, но взглянул на Петра да так с открытым ртом и застыл. Петр ему подмигнул и прошел в цирк.

Конечно, и я с ним.

- Где хозяин? - спросил Петр у билетерши.

Билетерша показала на фанерную дверь. Из-за двери слышался громкий голос: "Горим, горим!" Петр потянул за ручку. В маленькой комнатушке бегал из угла в угол совершенно лысый человек с коротко подстриженными усами.

- Значит, опять горишь, Сигизмунд? - спросил Петр.

Лысый остановился, протер глаза и сказал:

- Кажется, у меня началась галлюцинация... Алексей, ты?!

Петр приложил к губам палец.

- Тс-с-с-с!.. Никакой я не Алексей. Я Петр, понятно? Петр Стрельцов, самарский мещанин, тридцати шести лет от роду.

Пан Сигизмунд даже присел.

- Матка боска! Так ты, значит... сбежал? Ах, Алексей, Алексей, не сошелся у тебя в жизни дебет с кредитом!.. А мальчик же этот кто?

- Вот по поводу мальчика я и пришел к тебе: помоги отправить его к родителям, одолжи на билет пятьшесть целковых.

- Пять-шесть целковых?! - Сигизмунд уставился на Петра серыми выпуклыми глазами. - Да ты розумешь, цо ты мовишь? Пойми: я горю! Мои люди уже два месяца не получают жалованья и работают ради святой любви к искусству. Ха! Пять-шесть целковых! Будь у меня хоть целковый, так я бы уже давно выпил склянку доброй старки!

- Я помогу тебе сделать полные сборы. Это уже не пять, а верных сто пятьдесят целковых. И все - на поправку твоих дел.

- Ты?.. Это каким же образом?

- Выбрасывай афишу: "Человек - против быка!" - и все тут.

- "Человек - против быка"? То ж бардзо добже! * Но...

- Что - но?

- Но как же ты выступишь? Тебя же узнают.

- А маска зачем?

- Инкогнито?!. Матка боска, это ж чудесно! Инкогнито под черной маской - против стопудового быка! Весь город сбежится! Алексей... то есть Петр! Дай твою благородную руку! Сколько раз ты меня выручал!

Ночевали мы с Петром в этой самой комнатушке.

К нам доносились музыка, крики "алле!", хлопки в ладоши, но мы так устали в пути, что даже не вышли посмотреть представление.

И спали, пока нас утром не разбудил пан Сигизмунд, Он приколол к стене большую зеленую афишу, отступил на два шага и прищелкнул языком. На афише были изображены страшный бык и человек в маске.

- Шедевр! Город с ума сойдет!

Потом пан Сигизмунд внимательно осмотрел меня, прищурился и спросил:

- А из мальчика... ничего нельзя сделать? Турецкого барабанщика, например? А? Феска у него есть, остался пустяк маленькая тренировочка с оркестром.

- Мальчика домой надо отправить, - строго сказал Петр.

- Это само собой, а перед этим - дебютик! Ох, и номерульку выкинем!..

И я не успел опомниться, как окэзался в пустом цирке. Вверху, на площадке, музыканты дули в трубы и водили смычками, а я, один-одинешенек, стоял посредине круга и бил колотушкой в огромный барабан.

35
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело