В поисках Оюты (СИ) - Лунёва Мария - Страница 8

Оюту при таком раскладе я точно потеряю.

Все это убивало надежду на лучшее.

Ну зачем этот гурсан всколыхнул болото моей жизни?

Словно услышав мысли, на экран пришло короткое сообщение:

«Луиза, нам надо поговорить о вашей дочери. Прекратите игнорировать меня»

Номер даже смотреть не нужно было. Понятно от кого.В душе что-то встрепенулось и глухо заныло. Наверное, окончательное разочарование в жизни.

Естественно, я не ответила. Не понимала зачем? Начальник службы безопасности никогда не станет нарушать закон. Это муж моей воспитанницы оказался вполне себе приличным контрабандистом, что на Энцеладе отнюдь не считалось зазорным. Он и купил ей документы и сумел провести их в базу. Господин ШуЭхор на такое точно не пойдет. Он скорее еще и дело заведет. Ответственный ведь мужик. Законник!О, я понимала, что он предпримет по поводу Оюты дальше, если я сделаю хоть еще один шажок на сближение.

Поднимет все службы по работе с нелегалами. Они же там на благополучных планетах и не подозревают, как живется вот в таких вот дырах. А дальше я и пискнуть не успею, как мою дочь упекут в казенный приют.

Взяв планшет, обнаружила там уже другое сообщение.

«Луиза, нечего опасаться, я знаю, как решить вашу проблему. Необходимо обратиться в службу опеки...»

Я даже дочитывать не стала. У меня просто все перед глазами поплыло.Только не это. Неужели он действительно взялся за меня?

Трясущимися руками я удалила так и не прочитанное сообщение и, не справляясь со страхом, ввела новый текст:

«Не смейте никому говорить о моем ребенке! Не смейте! Не лезьте в нашу жизнь. Это моя дочь и я никому ее не отдам. Наше общение считаю ненужным и для себя вредным.»

Отправила и тут же закрыла лицо руками. Паника. Она снова накатывала волнами.

Я не понимала, чего мне ждать от этого мужчины. Я совсем его не знала. Он вел себя все это время столь двулично, что не поймешь, где настоящий.

Как же бешено у меня заколотилось сердце.

Снова пиликнуло сообщение:

«Луиза, ты должна успокоиться. Я завершаю дела и вылетаю к тебе»

Все! Я готова была визжать от ужаса.

Зачем? Куда? Для чего?

Не думая, кинулась отвечать:

«Нет! Вы мне неинтересны. Проваливайте! Исчезните из моей жизни, и все. Вы мне не нужны! НЕ НУЖНЫ!!!»

Сообщение ушло, я и моргнуть не успела, как от него пришло следующее:

«Зато вы нужны мне. Очень нужны!»

И все. Его номер погас, став красным. Связь оборвана! Он оставил последнее слово за собой. Невыносимый мужчина!

— Мама, — услышав недовольный голос за спиной, заметно вздрогнула. — Урок уже начался, а тебя нет. Ну что с тобой такое сегодня?

— Ничего, — меня слегка колотило.

Вспотевшими ладонями я принялась зачем-то расстегивать верхние пуговички белой блузки от униформы.

— Ну конечно, — Оюта прошлась взглядом по пустому кабинету, непонятно что здесь проверяя. — А ты меня в списки на экскурсию вбила?

Я сделала еще один вдох и свернула всю переписку с гурсаном. Еще не хватало, чтобы дочь увидела. Ее вообще нужно срочно удалить.

— Мам? Ну, вбила? — канючило мое сокровище в проходе.

— Да, — отмахнулась я от нее.

Какая экскурсия? Я вообще сейчас об этом думать не хотела.

— Точно? — она прищурилась.

И что-то во мне надломилось.

— Оюта! — вскрикнула я, теряя контроль над эмоциями. — Сказала же: «Да»!

— Да ладно-ладно, — она выставила ладони вперед. — Не ругайся. И все же ты какая-то потерянная. Это потому что я о потенциальном папе заговорила? Да выбрось из головы! У половины девчонок вообще никого нет. Родители — призраки, которых они видят раз в месяц. Так что это я от хорошей жизни наглею. Но вот господину Эхору ты зря отворот дала...

— ШуЭхору, — зачем-то исправила я ее. — У гурсан фамилия отдельно от имени не произносится.

— Ну вот, — она довольно хихикнула, — ты уже потихоньку вникаешь в их культуру. Позвони ему и скажи, что ты перенервничала и совсем не то имела в виду, что имела. А имела ты совсем другое в виду, но в виду того, что имела ты иное, то... В общем, когда у него мозг вывернется в попытке понять, что ты там имела — улыбнись. И все разом забудется.

— Иди в класс, — шепнула я севшим от переживаний голосом. — Психолог ты доморощенный. Вечером будешь собираться на экскурсию. Вылет завтра...

Возвращаясь домой, я все читала нотации дочери. Что-то тревожило. Какое-то предчувствие беды.

И вроде все как всегда... Это был не первый полет наших детей за границы Плутона. Все там стандартно. Перелет до станции Чагар, оттуда пересадка на туристический фрегат и целый день дети будут слушать истории о первых поселениях вне границ Солнечной системы.

И все это время наши сорванцы под присмотром работников турагентства.

И все же душа была неспокойна.

Крепко держа Оюту за руку, я забралась в переполненный аэробас и сумела протиснуться в середину салона. Здесь обычно свободнее: пассажиры старались держаться у дверей, чтобы быстрее и легче выйти. Везло лишь тем, кто ехал практически до конечной. Мы с Оютой входили в их число. Аэробас мягко набрал высоту и с противным гудком, вклинившись в бесконечный поток транспорта, заскользил по надземной трассе.

Народ толкался, причиняя мне неудобства. Заприметив освобождающееся рядом сидячее место, я подтолкнула туда дочь и, нагло оттеснив какого-то мужика, успела его занять. Оюта весело пристроилась рядом, благо, ширина сидения, рассчитанная на коренных жителей Марса — марионеров, это позволяла. Хоть в чем-то нам жителям Энцелада фартило — аэробасы присылали с марсианских колоний, и в плане комфорта они казались идеальными.

Глядя в окно, я наблюдала за пролетающими рядом магнокарами и аэробайками и все не могла унять разрастающуюся тревогу. Нет, умом я понимала ее причину — просто Оюта еще никогда никуда без меня не летала. Очень тяжело было отпустить ее одну. В голову лезли мысли одна другой страшнее.

Потеряется! Заблудится! Пираты нападут!

И все равно, что они уже лет двадцать в зоне Плутона не появлялись. В моем сознании они уже кишели там и только и ждали, когда же я выпущу из своей руки ладонь дочери, чтобы разом обрушиться именно на тот фрегат, в котором полетит она. И, казалось бы, какой бред! Но мне было страшно настолько, что я вполне в него верила.

— Оюта, может, не поедешь? — предложила я, доведенная своей мнительностью и тревожностью до предела. — Посидим завтра, сериал посмотрим. Попкорн пожарим, а?

— Мам! Да все едут! — возмутилась она. — Ты обещала, когда в прошлый раз не пустила. А я весь год предметы зубрила, хотя вообще не обязана. Я нелегалка и школа не про меня!

— И слышать не желаю, — проворчала, поджимая губы. — Мы найдем способ...

— Да какой способ, мам? — воскликнула она и тут же понизила голос, заметив, что на нас обернулись: — Ну, нет его, ма. Отец Твиры купил у вархов паспорт, а теперь его судят, а ее грозятся изъять из семьи. Она сегодня по секрету сказала, что мама с ней бежит на время на Титан. А дальше они не знают, что делать. Остается им ждать, когда опеке наскучит их разыскивать. И вот даром мне такие документы не нужны. Я не хочу за решетку в гос. приют! Говорят, оттуда если и выпускают, то рабами на шахты! А женщин еще хуже.

— Откуда ты все это берешь? — возмутилась я. — Тебе каких-то девять лет, а ты у меня ходячая справочная по криминальным происшествиям Энцелада. Все знаешь, что не надо, а что надо — учить не заставишь!

Я тихо шипела на нее, поглядывая по сторонам.

— У меня никогда не будет доков, и тебе нужно это признать, — ворчала в ответ Оюта, не уступая мне.

Все же воспитание никуда не денешь. Чем старше она становилась, тем больше напоминала меня.

Аэробас тряхнуло, и он пошел на снижение. Народ засуетился, готовясь к выходу. Двери бесшумно открылись и началась легкая давка. Я снова взглянула в окно. Торговый центр. С рекламных баннеров мне улыбалась светлокожая рыженькая девочка венерианка в теплом белоснежном свитерке. И ценник сбоку. Я тут же вспомнила, что у моей малышки скоро день рождения и не мешало бы прикупить и ей нечто подобное. А то все гуманитарная помощь да чьи-то отданные вещички.