Академия магии (СИ) - Грехов Тимофей - Страница 53

Посмотрев на часы понял, что познакомиться с простолюдином трёхстихийником у меня уже не оставалось времени. Немного подумав решил, что сделаю это во время обеденного перерыва.

Что касалось моего интереса к этому парню, то всё было до банального просто. Не мог родиться в обычной крестьянской семье маг, обладающий сразу тремя стихиями. Однако мне было неважно, чей он потомок. Я просто хотел подложить под него магесс из моей крестьянской магической школы. Конечно очень маловероятно, что кто-то унаследует его множественность даров, но по большому счёту я ничего не терял.

Что касалось магесс, то насильно подкладывать я никого не собирался. Оглашу вознаграждение снабжу зельем плодородия и в бой!

Поймав себя на мысли, что я размечтался, решил отложить далеко играющие планы на потом. Ведь я даже ещё не познакомился с этим Матвеевым.

Урок математики прошёл довольно скучно. По крайней мере для меня. Жаль, что мне не разрешили сдать экзамен по этому предмету досрочно. Оставалось бы больше времени на посещение библиотеки.

Быстро решив самостоятельную работу, я сдал решение профессору. До конца урока оставалось ещё двадцать минут, которые я потратил на чтение книги под названием «Абсурдные теории возникновения магии, дошедшие до наших дней», автора Бориса Моисеева.

Книга была написана очень доступным языком. Он расписывал своё видение и приводил интересные аргументы, порой высмеивая древние и не очень теории, что делало книгу очень увлекательной.

Но я наоборот отнёсся к этой книге со всем вниманием. А всё потому, что, когда я взял эту книгу, мне на глаза попалась карточка с фамилиями читавших эту книгу. И в ней были такие фамилии: Д. Меньшиков, Н. Рюрикович, А. Рюрикович, А. Щеглов, А. Столыпин и, что меня ещё сильнее удивило, Т. Тьер. Причём запись отца была самой крайней.

Пока я никому не говорил о своей находке. Ведь по сути, что такого, что все известнейшие фамилии читали эту книгу. Но, как говорит Ля Фисто, случайности не случайны. И поэтому я читал эту книгу стараясь понять, что всех этих людей заинтересовало в ней. Но с другой стороны, раз её не убрали с книжных полок, то никаких больших секретов в ней нет.

Когда прозвенел звонок с нижних ярусов аудитории раздался печальный стон. Отложив книгу, я дождался Исаврийскую и Романову, и мы вместе направились в столовую. Мне ещё оставалось прочесть две трети, и я надеялся, что найду ответ, чем заинтересовала этих людей, казалось бы, простая книга?

— У нас следующим уроком фехтование, — произнесла Ланель. — Ярар, ты пойдёшь на урок?

— Скорее всего, да, — ответил я. — Насколько я помню, сегодня должен вести урок новый преподаватель. Мне будет интересно посмотреть на его уровень. К тому же после урока состоится дуэль Солженицына и простолюдина.

— Ты тоже уже слышал? — немного удивившись спросила Романова.

— По-моему об этом на каждом углу по всей Академии говорят, — ответил я.

— Странный он, — задумчиво произнесла Романова.

— И чем же? — спросил я.

— Он отказался стать слугой нашего рода. Это ж каким эго надо обладать, чтобы отказаться от такого предложения?

Для меня слова, произнесенные Анастасией, стали неожиданностью.

— Может он заключил договор с другим родом на более выгодных условиях?

— В чем и дело, что нет, — ответила Романова. — Мы наводили справки в канцелярии, ничего такого не было. Этот Матвеев сам по себе. Однако на что он рассчитывает? У него ранг подмастерье, в принципе, как и у графа Солженицына. Но последний недавно вернулся с гражданской войны и, судя по слухам, там он смог проявить себя настолько, что глава рода стал рассматривать его кандидатуру в качестве наследника!

Я немного удивился такой осведомлённости Анастасии, спросил об этом. На что она ответила.

— С ним на курсе учатся его вассалы. Это они распространяют слухи об этом.

— Странно, — задумчиво сказал я и увидев взгляды девушек, направленные на меня, продолжил: — Апраксин намекнул, что этот граф любит, когда девушки против его общества.

Несколько секунд понадобилось, чтобы Исаврийская и Романова поняли смысл моих слов.

— Мне тоже это известно, — произнесла Романова. — Но скажи, разве таких дворян не большинство? — И видя, как я хмурюсь: — Ярар, не меряй всех по себе. Хоть я не одобряю такого, но Солженицыны, если девушки от них понесли, принимают их наложницами в род. И тут ещё стоит подумать где бы простолюдинке жилось лучше. На земле или в дворянском доме, а…

— Настя, — перебила её Ланель, — ты рассуждаешь так, потому что не понимаешь о чём говоришь.

— Что я могу не понимать? — с обидой в голосе спросила Романова.

— Ну, как минимум, каково живётся девушкам после того, как их взяли силой? Ведь по сути тебе повезло родиться в великом роду. Ты не сама достигла своего нынешнего положения. За тебя это сделал род! А лиши тебя поддержки рода, то кем бы ты стала?

— Будто тебе повезло меньше? — прошипела Романова.

— Не меньше, — спокойно тоном ответила Ланель, — но я не рассуждаю вслух о благе изнасилования дворянами простолюдинок. И уж поверь, я с твоей точкой зрения ни капли не согласна.

Я был немного удивлен словами Ланель. При многих её положительных качествах, мне порой сильно не нравилось, как она разговаривает со своими подданными. А сейчас я увидел, что у принцессы есть свои понятия чести, которые мне ещё предстоит понять.

Ланель, заметив, что подруга на неё начинает обижаться, постаралась сгладить этот разговор, сменив тему.

— Ярар, если не секрет, скажи, что от тебя хотела Волконская?

— Исцеления, — ответил я таким тоном, будто это было и так очевидно.

— А что с ней? — с удивлением спросила Романова.

— Думаю, всему виной заклинание вакуумного взрыва, — стал отвечать я. — Графиня после него лишилась слуха.

— Судя по тому, что она плакала, ты отказал ей? — спросила Ланель.

— Я согласен ей помочь, если она оплатит мои услуги, — ответил я.

— И что же ты с неё запросил? — вновь задала вопрос принцесса.

— Триста тысяч.

— И что, она отказалась? — я кивнул. — А как же Меньшиковы? — недоуменно спросила Ланель.

— Отказали, — ответил я.

Исаврийская остановилась, не веря в услышанное. Она посмотрела на нас, после чего продолжила путь.

— Что тебя так удивило? — спросил я.

— Просто поразилась тому, как красиво был слит один из когда-то великих родов.

Я хотел спросить о чём она, но мы уже подошли к столовой, где было не место вести такие разговоры. К тому же мне не хотелось показать свою неосведомленность перед принцессой другого государства, которая, как оказалось, хорошо ориентируется в исторических хрониках Славянской империи.

Я уже собирался пообедать в спокойной обстановке, как до нас дошли крики от студентов, стоящих у стола с раздачей бесплатной еды.

— Началось, — произнесла Романова.

— Ты о чём? — спросил я.

— Никто не простит вызов на дуэль простолюдином благородного. И сейчас Матвееву показывают его место.

— Как-то это бесчестно, — произнесла Ланель. — Через несколько часов у него поединок, — она сделала паузу наблюдая затем как одного студента с огненного факультета окружили и методично наносят несильные удары по рукам и ногам.

Ланель посмотрела на меня и умоляющим голосом попросила.

— Ярар, ты можешь их остановить? Хоть парень и простолюдин, но, на мой взгляд, он имеет право вступиться за поруганную честь сестры.

— А почему ты не сделаешь это сама? — спросил я.

Она с недоумением посмотрела на меня.

— В мои планы не входит ухудшение взаимоотношений с великим родом Солженицыных, — ответил я.

— Жаль, — с грустью произнесла Ланель, наблюдая за тем, как происходит психологическая ломка трехстихийного мага.

Мне вот просто интересно, неужели Исаврийская и впрямь решила, что я пойду защищать Матвеева. Не спорю, он мне интересен, а если быть точнее — его гены, но не настолько, чтобы рисковать своей репутацией среди дворян. Через пять минут унижений от Матвеева наконец-то отстали. После чего он, не подходя к раздаче еды, ушёл из столовой.