Академия магии (СИ) - Грехов Тимофей - Страница 54

Проследив направление, в котором он уходил, через пару минут я встал из-за стола.

— Ты нас не подождёшь? — спросила Ланель.

— Я передумал идти на урок, — ответил я. — Встретимся на арене во время дуэли.

Обе девушки переглянулись и мне показалось по их взглядам, что каждая обвиняет другую в произошедшем. Я, не став тратить время, покинул их.

С трудом, но я нашёл Матвеева. Я не стал подходить к нему сразу, решив немного понаблюдать за ним. Ведь сейчас он занимался тренировкой с клинком. И мне было интересно, что он может показать на арене. Из того, что я увидел, сделал вывод, что ни о каких плавных переходах из одной боевой стойки в другую не шло и речи. К тому же большинство его движений были рваными.

Чем-то его стиль, если так можно это назвать, напомнил мне технику инструктора, которая примерно с месяц замещала преподавателя по фехтованию.

Также я видел, что, когда Матвеев делал резкий выпад или колющий удар, он кривил лицо. Из этого я сделал вывод, что били его сильнее, чем это казалось со стороны.

Через десять минут, когда прозвенел звонок, Матвеев остался в парке махать рапирой. Прошло ещё около получаса, прежде чем он выронил рапиру. И когда он поднял её, чтобы вновь начать отрабатывать только ему ведомое движение, я не выдержал.

— Если ты продолжишь и не покажешь целителям свои травмы перед дуэлью, то ты не сможешь поднять клинок и бесславно проиграешь.

Он резко оглянулся на мой голос.

— Кто ты? — спросил он. И его взгляд нашёл на моей форме герб Тьер — огненный дракон в небе. — Ваше сиятельство, — поклонился он.

Я наклонил голову рассматривая этакую диковину.

— Что ж ты Матвеев, так себя с Солженицыным не вёл? — спросил я, решив прощупать этого парня.

Он закусил губы, я чувствовал его гнев, но взгляд, чтобы посмотреть мне в глаза, не поднял. А ведь сделай он это, я бы не разговаривая ушёл. Но Матвеев ясно дал понять, что своё место он знает.

— Прошу прощения, — справившись с эмоциями, ответил он, — но с Солженицыным у нас возникли недопонимая, которые я ни с кем обсуждать не собираюсь.

— Это делает тебе честь, — внимательно присматриваясь к магу, сказал я. — Однако ни для кого не секрет, что ты мстишь за свою сестру.

Изменившаяся мимика на его лице, сказала мне больше, чем он мог сказать словами.

— Мой тебе совет, — продолжил я, — даже если ты начнёшь выигрывать, проиграй. А иначе тебе не выжить.

— Почему Вы мне это всё говорите? — спросил он.

— По-моему это очевидно. Ты трехстихийник. Ты в курсе сколько таких магов было за всю историю на Теллусе и чего эти маги смогли достичь?

— Да, — ответил он. — Значит Вы хотите, чтобы я вступил в род Тьер слугой?

Этот вопрос меня немного позабавил. И я, присев на скамейку, спросил.

— А чего ты хочешь сам?

— Что Вы имеете ввиду?

— Сегодня я узнал, что тебе предлагал стать слугой великий род Романовых. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что это делали не они одни. Однако ты всем отказал. Поэтому я хочу понять, чего ты хочешь?

— Зачем Вам это? — спросил Матвеев.

— Хочу понять достоин ли ты моего предложения стать слугой.

Сказать, что он удивился, услышав мой ответ, ничего не сказать. Из этого я сделал вывод, что раньше ему предлагали это все, кому не лень, и, скорее всего, для него понятие слуги рода обесценилось.

— Сейчас я хочу только мести, — ответил Матвеев, после чего вновь поднял клинок отрабатывая диагональный удар.

Немного подумав, я направил в его сторону руку.

— Исцеление, — после чего Матвеева накрыло белым светом. И через пару мгновений, когда свет пропал, я немного удивился увиденному. С лица Матвеева пропали все веснушки, а волосы стали, как мне показалось, немного ярче, чем были.

— Что ты со мной сделал? — спросил он.

— Дал тебе небольшой шанс, — ответил я. — Однако я буду честен с тобой. Хоть Солженицын имеет такой же ранг, как и у тебя, но он пятикурсник и у него было больше времени на изучение магии. И я говорю не про Академию, а про то, что его род насчитывает тысячелетнюю историю, и в их закромах по-любому есть знания, недоступные обычным смертным. К тому же у него есть боевой опыт. Прошедшая гражданская война не была простой прогулкой.

— Его там не было! — сказал Матвеев, сильно удивив меня.

— Что ты имеешь ввиду?

— На войне был его сводный брат, рожденный от рабыни. Сам же Солженицын занимался тем, что портил девок.

— Я так понимаю, одной из них была твоя сестра? — Он кивнул. — Но скажи, чем ты поможешь ей если погибнешь?

— Князь, я благодарен Вам за помощь. Но Вы меня бесите. Весь такой благородный, смотрите на меня и слушайтесь. Но что бы Вы делали будь на моём месте? Моей сестре всего девять! Вы бы смогли это простить?

Меня словно водой окатили. Никто не сказал мне возврат. «А с другой стороны, так ли он важен?» Ведь почти всё, что сказал Матвеев, имело место быть. «Нахрен я пришёл к нему? И почему я не могу сейчас просто развернуться и уйти?» — задавал я себе вопросы.

Тяжело вздохнув, я посмотрел на часы. До конца урока оставался ещё час. И ещё пол часа до начала дуэли.

* * *

— Ты где был? — спросила меня Ланель. — Я уже начала думать, что ты не придёшь на дуэль.

— Появились важные дела, — ответил я.

На арене уже стоял студент огненного факультета, и учитывая, что это был не Матвеев, я понял, что это Солженицын. И стоило мне нормально усесться, как с другой стороны арены я увидел идущего в центр Матвеева.

После чего к ним вышел ректор Академии. Он поднял руку вверх, призывая всех замолчать, и, когда стало достаточно тихо, он, усилив свой голос, произнёс.

— Прежде чем начинать проверку дуэлянтов, я обязан предложить сторонам примириться, — произнёс Меньшиков.

Первым ответил Солженицын.

— Я не вижу варианта для мирного урегулирования конфликта.

После чего настала очередь отвечать Матвееву.

— Я покорно прошу прощения за вызов, — сказал он, склонившись на колено и протягивая клинок гардой вперед.

Со стороны арены понеслись грязные ругательства. Но в основном кричали простолюдины, которые, наверное, хотели увидеть, как не благородный сражается с дворянином.

Моё феноменальное зрение помогло мне увидеть, как скривился Солженицын. Он взял за гарду клинок Матвеева и резко дёрнул на себя. Из ладоней Матвеева появилась кровь, после чего он поднял руку ладонью вверх. Таким образом все традиции и нормы дуэльного кодекса были соблюдены.

— Странно, — задумчиво сказала Ланель, — я была уверена, что дуэль состоится.

— Как и я, — вторила ей Романова.

Я же сидел и молчал. У меня ещё стоял перед глазами прошедший час.

* * *

— Нет, — ответил я, — такого бы я не простил.

— Так чего же Вы хотите от меня? — спросил Матвеев.

Немного подумав, я решил продемонстрировать разницу в умениях. Вытащив клинок, я сказал.

— Нападай.

Дважды просить его не нужно было, и он нанёс диагональный удар, который я отбил, став ожидать следующей атаки. Но Матвеев словно завис.

— Ты что, собирался графа победить одним ударом? — воскликнув спросил я.

Это послужило спусковым крючком для него, и он перешёл в атаку. Мне почти не приходилось двигаться с места. Уровень его подготовки был никаким от слова «совсем».

Дав ему пять минут на проведение хоть одной нормальной атаки, в течение которых я лишь отбивал или парировал его удары, понял, что это не возымеет действия. Слишком твердолобый. Слишком обозленный. И в Матвееве этого СЛИШКОМ было много.

Тогда я решил пойти вторым вариантом.

— Ты сильно облокотился на ногу, — произнёс я, прежде чем оставить порез на его ноге. Однако это его ещё больше разозлило. И он начал атаковать ещё быстрее, но тем самым у него появилось очень много открытых мест. Ещё через минуту я нанёс порез на другой ноге.