Лишняя в этом доме - Юдина Екатерина - Страница 2

– Мне просто было жаль выбрасывать твои часы. Я думала отдать их в ремонт, а потом, если их починят, вернуть тебе, но в итоге забыла. А эти… – я так и не смогла произнести слово «сердечки». Запнулась, словно мой язык внезапно онемел и лишь спустя несколько предательски долгих мгновений продолжила: – Мне действительно нравился парень по имени Брендон. Мы с ним учились в одной школе.

Все так же подпирая голову кулаком, брат вторую руку потянул в сторону и взял со стола тетрадь. После этого поднял ее и показал мне огромное сердечко нарисованное чуть ли не на всю страницу. В нем было написано:

«Брендон Дилан + Элис Дилан»

Уголки моих губ медленно поползли вниз и я ощутила то отчаяние, от которого мне физически стало плохо.

– И как давно ты по мне сохнешь? – спросил он, вырывая лист с этим чертовым огромным сердцем. Когда я увидела, что Брендон его сложил и положил в карман своей толстовки, я побледнела еще сильнее, хотя, казалось, больше уже некуда.

– Верни, – произнесла на выдохе. – Это мое.

– Не переживай. У тебя таких листов осталось еще много.

Ладони начало трясти сильнее. Уже так, что теперь нечто такое было тяжело скрыть.

– Верни. Немедленно.

– Иначе что?

– Иначе сама заберу, – насколько же жалко звучали эти слова, но Брендон являлся ужасным и жестоким человеком. Раньше мы придерживались хоть какой-то грани, но теперь, когда он узнал о моей слабости, мне следовало приготовиться к аду. Желательно начинать это делать уже сейчас.

– Ну, попробуй, – брат сидел в кресле расслабленно и даже вальяжно. Опять-таки, словно эта комната принадлежала ему и, в этот момент Брендон вовсе положил ладони на подлокотники. Намеренно раскрылся.

Создавалось ощущение, что забрать тот лист проще простого. Нужно лишь подойти к парню и быстро забраться рукой в карман его толстовки.

Я даже сделала несколько шагов в сторону брата, но остановилась. Все не может быть настолько просто. Он насмехался надо мной. Издевался. Мне к этому не привыкать, но, наверное, я не подошла к Брендону по другой причине. Просто не смогла. Мне было неловко и страшно находиться рядом с ним. Я теперь даже с трудом смотрела на брата. Прикоснуться бы к нему и вовсе не смогла.

Тем более, если бы я все же посмела забраться в его карман, наверное, пальцами через ткань толстовки ощутила бы его тело. Вернее, низ живота. Для меня и в обычные дни такое прикосновение было бы слишком интимным. Например, я до сих пор помнила, как в бассейне наши колени случайно соприкоснулись, когда Брендон, вытирая волосы полотенцем, ненадолго сел рядом со мной. Он этого даже не заметил, а я еще долго ощущала себя так, словно меня раз за разом пробивало разрядами тока. Я любила такие хоть и крайне редкие, а еще исключительно случайные, но все же прикосновения. Сохраняла их в памяти и часто вспоминала.

Но одно дело прикасаться к Брендону, когда он понятия не имел, что я к нему чувствовала и совершенно другое, то, что происходило сейчас. Пытаясь сохранить хоть какие-то остатки своей гордости, я решила не приближаться к нему.

– Могу ли я попросить тебя никому не рассказывать об этом? – спросила, сжимая ладони в кулаки.

– Да, можешь. Проси.

Мои губы дернулись. Это еще Брендон был ангелочком. До стадии дьявола он пока что и близко не дошел. Даже на несколько процентов.

– Пожалуйста, никому не рассказывай.

– Хорошо.

Я приподняла бровь. Ожидала другого. Например, того, что он скажет встать перед ним на колени.

– Правда? – недоверчиво спросила. Пыталась понять, в чем подвох. Ему же стоило сказать своим братьям и сестре лишь пару слов о том, что у меня в тетрадях, как те тут же бы растерзали меня. А Брендон любил подобные развлечения.

– Ты не ответила. Будем встречаться? – он опять подпер голову кулаком.

– Пожалуйста, прекрати. Я понимаю, что это маловероятно, но… может, ты просто забудешь про все это?

– Разве такое забудешь? – он лениво потер лицо ладонью. – И я уже говорил, что серьезен.

– Ты считаешь, что я в это поверю? – мне хотелось стиснуть зубы. Сделать это до боли, чтобы хоть как-то перекрыть внутреннее жжение.

– Я дам тебе время до завтрашнего утра, чтобы дать мне ответ, – Брендон встал с моего кресла и оно тут же выровнялось. Все же брат являлся огромным альфой, а мебель в моей комнате под его размеры не подходила.

Когда он, положив ладони в карманы штанов, проходил мимо меня, я сама этого не понимая, отшатнулась и отошла в сторону. Лишь, когда за ним закрылась дверь, я поняла, что все это время из-за напряжения толком не дышала.

Вот только, даже сделав несколько глубоких вдохов, поняла, что мне совершенно не легче.

Я быстро пошла к двери и закрыла ее на ключ, после этого достала все тетради из коробки и начала их рвать. Ладони все еще дрожали и пальцы покалывали так, словно онемели, но я все равно одержимо, лихорадочно уничтожала бумагу. Превращала ее в мелкие клочки, которые тут же засовывала в пакет.

– Да как же так?.. – шептала, опустошая коробку. Разбрасывая учебники и выискивая абсолютно все тетради.

Взяв в руки наручные часы Брендона, я ненадолго замерла. Выбросить их было тяжело. Это единственная его вещь, которая была у меня, но, сделав один глубокий вдох, я и их без колебания отправила в пакет.

Я не в том положении, чтобы сомневаться, или медлить.

Окинув взглядом беспорядок, царивший у меня в комнате, я подхватила пакет, после чего направилась к двери. Осторожно выглянув в коридор, я убедилась в том, что там пусто, после чего выскользнула из своей спальни.

Выбрасывать этот пакет где-либо на территории особняка я не рисковала. Предпочитала пробежаться до мусорного бака, находящегося в конце улицы.

На поворотах коридора я то и дело замирала, после чего осторожно выглядывала. Казалось, до лестницы бежала целую вечность, но, когда уже оказалась на ступеньках, услышала:

– Недорзвитая, ты чего тут носишься?

Лойд. Самый младший из моих братьев. Ему девятнадцать. И его нетерпение моей скромной персоны было особенным. Я бы могла сказать, что из братьев именно Лойд ненавидел меня больше всего, но, нет, был еще Хорас.

Я даже не обернулась. Пошла дальше. Более того, ускорила шаг.

– Игнорируешь? – его ладонь сжала шиворот моей кофты и дернула назад. Из-за этого я потеряла равновесие и, если бы Лойд меня не удержал, точно упала бы. Испугавшись, потянулась к перилам, но не достала до них. – А, ну, стой.

– Отпусти, – я попыталась вырваться, или хотя бы оттолкнуть руку брата, но он жестко удерживал меня, словно нашкодившего котенка.

– Сейчас отпущу тебя. Как только поговорим.

– Что тебе нужно?

– Мы сейчас собираемся на озеро. Хотим отметить приезд Брендона. Родители сказали, чтобы мы обязательно взяли тебя с собой, но ты же понимаешь, что ты там никому не нужна? Поэтому ты сейчас пойдешь к ним и скажешь, что тебе внезапно стало плохо.

– Я не могу сказать, что мне плохо. Меня тут же в больницу отправят.

– Вот и отлично.

– Отпусти, – произнесла, сквозь плотно стиснутые зубы. – Я скажу родителям, что не могу поехать с вами, так как у меня занятие с репетитором.

– Паршивая отговорка. Давай что-то посерьезнее. Пошевели мозгами.

– Хватит меня тормошить. Отпусти, у меня дела. Как только вернусь, что-то придумаю и пойду к родителям.

– Какие у тебя могут быть дела, недоразвитая? Валяться на кровати и пускать слюни?

– Прекрати считать меня овощем, – от злости вспыхнули щеки и я попыталась пнуть Лойда, но он поднял руку и я чуть ли не повисла в воздухе. Попытки вырваться были похожи лишь на жалкое, безрезультатное барахтанье, которое ясно показывало разницу между мной и альфой.

Придурок.

Недоразвитой и овощем меня начали называть полгода назад. А все по той причине, что, как омега я не пробудилась.

Для меня это было страшное время. В принципе, оно продолжается до сих пор.