Рокировка (СИ) - Бачурова Мила - Страница 42

Сам обитатель этого книжного развала полулежал в кровати. Он был бледен, глаза запали, но в сравнении с тем без пяти секунд трупом, который я видел в прошлый свой визит, действительно выглядел вполне себе ничего. Всего лишь без пяти минут трупом.

—…Борис, это — Надежда Александровна, — пробормотала Анна, — я рассказывала о ней……а с Константином Александровичем ты уже знаком…

Мы с Надей поклонились и нестройным хором произнесли:

— Рад приветствовать вас, ваше высочество!

И:

— Рада знакомству, ваше высочество!

Борис заложил книгу пёстрой закладкой и отложил её на край кровати. Улыбнулся:

— Здравствуйте. Константин Александрович, Надежда Александровна… Забавно: у нас одно и то же отчество. Может показаться, как будто мы — братья и сёстры. Это было бы неплохо. Я, по крайней мере, был бы рад таким брату и сестре. Анна слишком похожа на меня, и нам порой скучно друг с другом.

—…мне не бывает с тобой скучно… — возразила великая княжна.

— Ты просто никогда не бываешь по-настоящему со мной, — отмахнулся Борис. — Всегда витаешь где-то в своих мирах. Кстати говоря, я полистал одну из этих твоих «Космических принцесс» — редкостная дрянь! Оскорбление разума.

—…эти книги написаны не для разума…

— Верно, они написаны исключительно для базовых инстинктов. Только вот когда ты всю жизнь балансируешь на грани смерти, охота щекотать себе нервы отчего-то пропадает.

Пока они разговаривали, как будто полностью забыв о нашем с Надей присутствии, мы подошли к кровати. Переглянулись.

Я поставил глушилку и посмотрел на Бориса — который тут же осекся на середине фразы. Как будто глушилка заглушила и его.

— Не знаю, смогу ли, — мгновенно изменившись в лице, виновато пробормотал он. — Я пробовал ходить по комнате. Результат — неважный, увы…

— Ничего. Мы вас поддержим, — сказал я. — Для этого нас тут — двое.

— Ну тогда — вперёд, — кивнул Борис.

— Уверены, ваше высочество? — спросил я.

— Ах, Константин Александрович… — Борис вздохнул. — Я чувствую себя столетним старцем в темнице. Поверьте, мне нечего терять. По крайней мере, хоть перед смертью будет весело.

Жалостливая Надя всхлипнула. Я строго посмотрел на неё и сказал:

— Работаем.

Борис откинул одеяло и встал. Он был одет в синюю шёлковую пижаму, расшитую золотыми райскими птицами. Покачнулся, но устоял на ногах.

Анна, покраснев, потянула за какой-то хитрый шнурок своего платья, и оно опало к её ногам. Под ним она была в такой же пижаме, как у Бориса. Сняв с себя очки, Анна нацепила их Борису на нос.

— Проклятье, теперь я ещё и слеп, ко всем моим достоинствам, — пробормотал цесаревич и посмотрел поверх очков.

Анна нырнула в кровать, по горло укрылась одеялом.

— Маскировка продержится часа четыре. А если не будешь вставать, то и все шесть, — сказала шёпотом Надя, сев рядом. — Ничего не бойся, Анна.

—…я всё помню, Надя…

Надо же. Они и впрямь сдружились.

Надя коснулась ладонями лица княжны, такого беззащитного без очков, и зажмурилась.

Лицо Анны исказилось, поплыло. Через две минуты перед нами в постели великого князя лежал великий князь.

— Потрясающе, — глядя на перевоплощенную сестру, сказал Борис. — Если бы мог — я бы поаплодировал. Никогда не видел этой магии вблизи. Восхищен вашим искусством, Надежда Александровна.

— В последнее время у меня чудесным образом повысился уровень, — сказала гордая Надя. — Теперь моя маскировка гораздо более устойчивая и качественная!

Вдвоём мы помогли Борису натянуть платье.

— Пожалуй, в летописях не нужно будет об этом упоминать, — пробормотал он.

Я улыбнулся. Чувство юмора — это хороший знак. Спросил:

— Как себя чувствуешь?

— Как извращенец, которого в любой момент могут застать одетым в платье сестры, — честно сказал Борис. — Если бы я был на месте отца, я бы позвал палача. Для всех, кто присутствует в этой комнате.

— Справедливо, — кивнул я. — Надя — вторая часть!

Надя встала и с видимой робостью коснулась щёк великого князя. В этот раз трансформация протекла гораздо быстрее. Я с любопытством опустил взгляд туда, куда мне бы не полагалось его опускать и увидел, как надулся лиф платья. Есть у меня вопросы к этой магии… Много вопросов. Но лучше их пока отложить.

— Ну… по крайней мере, теперь можно будет обойтись без палача, — сказал Борис, несколько секунд прислушиваясь к новым ощущениям.

Говорил он голосом Анны.

Анна по совету Нади выбрала для этой вылазки удобные туфли без каблука, и пока Борис неуклюже их надевал, я прищурился, тестируя свою способность, воспитанную Кристиной. Надя была чертовски права: её маскировка стала сильнее. Мне пришлось потрудиться, чтобы увидеть вместо Анны — Бориса.

— Снимаю глушилку, — предупредил я. — Молчание уже становится подозрительным. Все всё помнят?

Три головы одновременно кивнули, и я шевельнул рукой. Глушилка спала. А в следующую секунду Борис — чуть громче, чем требовалось — сказал голосом Анны:

—…тогда мы пойдём, братец……отдыхай…

Я показал ему большой палец, и Борис вяло улыбнулся в ответ.

— Желаю вам хорошо повеселиться, — отозвалась Анна с кровати слабым голосом Бориса. — Константин, Надежда — вы позволите мне звать вас по именам? — заходите ещё. Я буду вам рад, если не умру. Впрочем, я жду вас и на свои похороны.

Надя закашлялась, мне тоже стало не по себе. Зато Борис, повторив мой жест, показал Анне большой палец. Да уж, в великой княжне определенно пропадает актриса.

Возле двери Борис нажал на выключатель, и комната погрузилась во мрак. Когда мы вышли, то увидели стоявшую напротив командира гвардии пожилую женщину в чепце.

—…мой брат устал и уже засыпает… — сказал Борис голосом Анны. —…я бы не стала его тревожить, Серафима Ильинична…

— Ох… — сиделка перекрестилась. — Ну, дай Господи, чтобы сон на пользу. Я тогда позже зайду, посмотрю.

Борис невнимательно кивнул женщине и сделал шаг в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. Покачнулся. Надя быстро очутилась с нужной стороны и ухватила его под руку. Я встал с другой стороны. Борис, поколебавшись, взял меня за локоть. Я не был уверен, что с точки зрения этикета всё это выглядит идеально, но уже плевать. В крайнем случае Анне придётся потом выслушать лекцию. Впрочем, если наш план в итоге сработает, то вряд ли кто-то найдёт время для этой лекции.

Надя продолжала играть свою роль. С учётом того, что Борис едва держался на ногах, да к тому же Анна в принципе не болтлива, Наде предстояло до самой посадки в машину трещать без умолку, создавая непринуждённую атмосферу. С чем она, впрочем, справлялась на отлично.

— Ах, как же я завидую вам, ваше высочество! — тарахтела Надя. — Мне бы тоже хотелось обучаться исключительно на дому. Хотя, конечно, на самом деле мне просто не нравится рано вставать и идти на занятия. Ну скажите, разве это не жестоко? В нашем возрасте, когда вокруг кипит жизнь, мы должны тратить себя на эти скучные и пыльные учебники! Мне кажется, что настало время для образовательных реформ, всё это должно происходить как-то иначе. Я, правда, пока не очень понимаю, как — ведь учение, как ни крути, важно, однако…

Я заставил себя отключить мозг. Под аккомпанемент Надиной трескотни мы подошли к парадной лестнице. Лицо Анны Александровны было напряжено донельзя. Ещё чуть-чуть — и на лбу выступят капли пота. Великий князь Борис был готов грохнуться в обморок, но держался каким-то надчеловеческим усилием. Могучая сила воли у этого парня. Такие люди нам нужны.

Голос Нади тоже утратил непринуждённость. Мы должны были спускаться быстро, чтобы всё это не походило на вынос тела, и при том — осторожно, чтобы Борис в непривычной обуви не оступился. Быстро ему было тяжело, но он, стиснув зубы, старался.

И вот, когда последняя ступенька осталась позади, когда я почти позволил себе с облегчением выдохнуть, что-то изменилось в пространстве перед нами. Я готов был поклясться, что никого тут не было буквально только что, и вот — перед глазами пролетело и остановилось изумрудно-зелёное платье с золотой отделкой. А когда я поднял голову, то увидел лицо, которого не мог не узнать.