Выбери любимый жанр

А. В. Жвалевский. Сборник - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

Ещё рассказывать?

Ваня только кивнул.

– Слухай, – довольно сказал Митрофанчик. –

Замѣшу посѣвъ в мѣрило,
Ѣду грѣхъ исповѣдать.
Мѣдь, желѣзо всѣхъ плѣнило.
Днѣпръ, Днѣстръ посѣщать.
Приобрѣлъ, расцвѣлъ, загнѣдка,
Вѣсь, апрѣль, успѣхъ, сѣдло,
Зрѣть, прорѣха, вѣха, рѣдко,
Мѣтко, вѣстовать, сосѣдка,
Крѣпокъ, спѣлъ орѣхъ зѣло!
Бѣсы, сѣни, цѣпи, вѣжа,
Лѣвый, нѣкий, прѣсный, цѣлъ,
Дѣти-свѣтъ! Болѣйте рѣже.
Печенѣгъ плѣнять умѣлъ… –

Уф, – Митрофанчик перевёл дух, – ну как? Я много таких знаю. Час могу рассказывать. Вишь, я старый, и то сдюжил, а ты молодой, тебе сам бог велел…

– Ну какой же вы старый, Митрофанчик?! – Ваня прикусил язык. – Игнатьевич… Вы же молодой ещё!

– Ты, гимназёр, хвостом-то не мети! – пробурчал Митрофанчик. – Бегом в класс, а я пошёл звонок давать…

Ваня рванул раздеваться.

А в это время Сергей Иванович уже выходил у своего дома из коляски извозчика. Он решил, что перед работой не грех ещё раз попить чайку.

– Так и знала, что вернёшься, – засмеялась его любезная Марья Владимировна, – самовар уже сердится!

– Успокоим, успокоим, – загудел инженер Морозов. – Мы из него пар-то выпустим!

Пар выпустили, выпив по три чашки обжигающего ароматного чаю. Маша умела его готовить особенным способом, с добавлением корешков и трав. Наконец Сергей Иванович откинулся на стуле, извлёк из кармана часы и покачал головой.

– Пора мне идти, Машенька. Утро я себе освободил, но через полтора часа мне надобно в депо быть. Как бы не наломали дров там без меня.

Супруга вздохнула и улыбнулась. Нужно было прожить с ней много лет, чтобы уловить тоненькую нотку тоски.

– Что такое, Маша-простокваша? Киснуть будем?

– Да нет, всё хорошо… Только скучно очень. Что-то мы давно ни к кому не ходили.

– Ничего, на Рождество походим! Ты же знаешь, нас везде привечают.

– А сегодня? Опять целый день тебя ждать…

Морозов на секунду нахмурился, но вмиг просветлел.

– Зачем ждать? Пошли гулять прямо сейчас?

Госпожа Морозова удивлённо прищурилась. Сколько лет живёт она с этим большим мальчишкой, а всё никак не привыкнет к его фокусам.

– Так тебе же в депо?

– Ничего страшного! Немного прогуляемся, а потом я поеду в депо. А тебе возьму лихача, доедешь в тепле.

Марья Владимировна была не из балованных барышень, собралась в две минуты. И вот уже шла под руку с дорогим мужем по скрипучему снегу. Шла и смеялась тихо, непонятно отчего. И ей тоже было совсем не холодно рядом с повелителем морозов.

Сначала они думали пешком дойти до Николаевского вокзала, где и работал Сергей Иванович. Однако, выйдя из дома, не сговариваясь, свернули в другую сторону и пошли не к Невскому проспекту, где шумно и людно, а тихими улочками к Сергиевской, мимо дома сестры и любимых племянников на Фурштатской.

– Эх, люблю я этот район, хорошо здесь! Тихо, красиво, уютно…

Машины юбки тихо шелестели, сапожки поскрипывали по снегу. Она шла и разглядывала красивые особняки, не замечая, что Сергей Иванович насупился. И насупился ещё больше, когда Маша остановилась у одного особняка – когда-то Бутурлинского. Нынче в нём расположилось посольство Австро-Венгрии.

– А представляешь, – сказала Маша, – если б это был не Бутурлиной особняк, а Морозовский! Как ты думаешь, я бы хорошо выглядела на этой террасе? – Только тут, не дождавшись быстрого ответа, Маша спохватилась, заметила, что супруг уже мрачнее тучи. – Шучу я, шучу! Что ты надутый, как цеппелин? Мне наш дом очень нравится. А здесь пусть бояре да дипломаты живут. – Маша погладила по щеке немного оттаявшего мужа и повела его дальше. – Просто дома тут красивые очень. Представляешь, они же тут уже лет пятьдесят стоят и простоят ещё лет двести. И нас уже не будет, а люди всё будут ходить и любоваться! И церковь вот эта, Сергиевская… Видишь вон ту бабушку, что внучку ведёт… А через пятьдесят лет та свою внучку сюда приведёт, а потом та свою внучку… Знаешь, что я иногда думаю? Что если бы все, каждый, потихоньку свою жизнь записывали, как бы это было здорово! Вот кажется: что писать, и так всё помнишь, а через сто лет как это будет людям интересно! Что мы носили, куда ходили. А вдруг у них через сто лет всё по-другому будет?

– Ну как уж так особенно по-другому? – не выдержал, разулыбался Сергей Иванович. – Шляпки, что ли, будут с другими полями?

– При чём тут шляпки? Хотя это тоже очень интересно… А вдруг через сто лет все-все люди будут жить вот в таких домах! И болеть не будут, совсем не будут! И не будет несчастных детей!

К этому времени пара уже подходила к Гагаринской улице, куда всего несколько часов назад дядя отводил племянника.

– М-да… Чтоб детей несчастных не было, придётся все гимназии поотменять, вот тогда они и будут в мяч гонять весь день и снеговиков лепить. О! Я знаю, как сделать всех детей счастливыми! Нужно букву «ять» отменить!

Маша сначала посмотрела на мужа огромными глазами, а потом расхохоталась.

– А как же без неё? Чем же первоклашки заниматься будут весь год?

Супруги отсмеялись, и тема всеобщего детского счастья была закрыта.

Морозовы свернули в Косой переулок и разом остановились.

На улице было необыкновенно тихо.

И снег вдруг пошёл – белый, пушистый и ме-е-едленный-ме-е-едленный. Он как будто зависал в воздухе перед тем, как упасть на землю.

Неизвестно сколько простояли Морозовы в переулке, по которому ходили до того тысячу раз.

– Какая красота! – первой пришла в себя Маша. – Прямо как в сказке.

– Я частенько здесь хожу, а привели б сюда с закрытыми глазами – нипочём бы места не узнал! – согласился Сергей Иванович.

Морозовы переглянулись и разом осторожно шагнули в Косой переулок.

И чем глубже они входили в переулок, тем волшебнее становилось вокруг. Дома за кружевной завесой снегопада казались сказочными замками. Небо опустилось низко-низко, как свод огромной пещеры. И снег то ли падал с этого свода, то ли, наоборот, летел вверх, как будто какой-то великан сдул пушинки с миллиона пышных одуванчиков.

И ещё – было фантастически тихо.

Так тихо, что слышно, как снежинки ударяются одна о другую.

В середине переулка Маша снова остановилась. Остановился и Сергей Иванович.

– Слышишь? – спросила Маша шёпотом.

Сергей Иванович прислушался и кивнул.

Шум сталкивающихся снежинок становился чуть громче и отчётливее, он всё больше напоминал музыку. Словно огромный оркестр тихо-тихо играл на колокольчиках какую-то необычную мелодию.

А. В. Жвалевский. Сборник - i_007.jpg

Снег повалил сильнее, но было совсем не страшно, а… волшебно. Снегопад стоял уже сплошной стеной, он начал медленно кружить вокруг мужа и жены, словно пытаясь их завернуть в снежную простыню. Где право? Где лево? Где стены домов?

Подчиняясь ускоряющемуся ритму, Маша начала вальсировать и звонко рассмеялась.

– Смотри, снег танцует. Раз-два-три, раз-два-три…

Полы Машиного пальто развевались, и Сергею Ивановичу даже показалось, что из снега соткался кавалер, который ведёт его Машу в танце. Теперь музыка колокольчиков звучала совершенно ясно.

– Ой, где-то сегодня бал, – сказала Маша и замерла от восторга.

Потому что в эту минуту снег вокруг них стал разно-цветным. Сотни огней вспыхнули в каждой снежинке. Сергей Иванович и Маша стояли как заворожённые, смотрели, как цветные снежинки падают на их волосы, на их одежду. Тают, но от этого только становятся ярче, отражаясь одна в другой.

3
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело