Убийство на острове - Кларк Люси - Страница 23

И Лекси позвонила Робин. Разве не так поступают все женщины? Выбирают, с кем и чем лучше поделиться, подсознательно ожидая получить желаемую реакцию. Она набрала номер Робин в тот же вечер, когда сделала тест, не в силах восстановить дыхание и унять бешеное сердцебиение.

Подруга внимательно выслушала ее, не прерывая, чтобы высказать свое мнение. Когда поток слов у Лекси иссяк и она наконец перевела дыхание, Робин задала всего один вопрос: «Чего ты сама хочешь?»

Ответ родился мгновенно, никаких колебаний не было. Ребенка. Каждая клеточка тела кричала, что хочет этого ребенка.

И все же, несмотря на уверенность, Лекси отчего-то было страшно. Сердце продолжало дико стучать, грудь сдавило. Тело словно готовилось рвануть наутек от неизвестной опасности.

Раздался стук, и в проеме появилась голова Робин.

– Все хорошо?

Лекси покачала головой.

Подруга скользнула в комнату, притворив за собой дверь, и присела рядом на кровать.

– У Бэллы невероятный нюх на тайны. Удивлена, что ты не спалилась в первый же день.

– Я тоже.

Настольная лампа отбрасывала на стену длинную тень, в которой притаилась невзрачная ящерица. Девушки некоторое время молча смотрели на нее, а потом Робин спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Мне страшно.

– Почему? Из-за беременности?

– Не знаю. Сама не могу понять. Я почти не сплю. В голове куча мыслей, которые не получается собрать воедино.

– Наверное, потому что Эд еще не знает? Боишься, что он не захочет ребенка?

– Мы оба не собирались заводить детей, но он не был категоричен. Я думаю – вернее, надеюсь, – что он будет рад. Удивится, конечно. И обрадуется. Нет, реакция Эда меня не пугает.

Робин немного помолчала.

– Как ты думаешь, – начала она нерешительно, – может, причина в твоих родителях? Помнишь, что как-то сказала твоя мать?

Лекси сразу поняла, о чем речь. В четырнадцать она случайно услышала, как мать говорит по телефону с профессиональной балериной, с которой когда-то вместе выступала. Бывшая коллега тогда руководила престижной школой танцев.

– Ты оказалась умнее, – сказала мать, не подозревая, что дочь дома. – Я все сделала не так. Скажу честно: беременность – моя самая большая ошибка.

Подавленная Лекси вышла на улицу и прошла пешком пять километров до дома Робин. Не в силах произнести ни слова, она ощущала лишь опустошение. Девочка знала, что с ее рождением карьера балерины закончилась. Но, повзрослев, она также поняла, что мать потеряла и саму себя, словно танцы были единственным стержнем, на котором все держалось.

Неужели Лекси боится, что однажды оглянется и тоже осознает, что решение завести ребенка стало ошибкой?

Нет, Лекси была уверена, что хочет этого малыша, поэтому она отмела предположение Робин. Та сжала ее руку.

– Хорошо.

Но в чем же тогда дело? Откуда это странное щемящее чувство тревоги в груди?

В дверь постучали. Она приоткрылась, и Бэлла просунула внутрь голову.

– Разрешите войти?

– Входи, – помедлив, ответила Лекси.

Робин вскочила и выскользнула из спальни со словами:

– Хочу чего-нибудь выпить.

Бэлла заняла ее место на кровати. Она повалилась на спину, обтянутые тканью платья груди подпрыгнули.

– Прости, я вела себя как стерва.

Лекси пожала плечами и тоже легла. Девушки смотрели в потолок, наблюдая, как медленно вращаются лопасти пропеллера.

– Я рада, что ты станешь мамой. Правда. Просто не сразу справилась с шоком.

– Я тоже.

– Ты сказала Робин.

Лекси кивнула.

– Почему?

– Мне нужно было с кем-то поделиться. Я волновалась из-за девичника.

– Могла бы поговорить со мной. Я же твоя лучшая подруга.

Бэлла всегда любила подчеркивать, что именно она – самый близкий человек. Но Лекси не хотелось выбирать между Бэллой и Робин, она дорожила обеими.

– Я не стала тебе звонить, потому что не была уверена, что ты за меня порадуешься.

– Господи, я и впрямь стерва.

Бэлла помолчала, затем перекатилась на бок, оперев голову на локоть. От нее слегка пахло ликером, и Лекси сразу затошнило.

– Я рада за тебя. Вернее, не так: я хочу, чтобы ты была счастлива. И если твой выбор – муж и ребенок, я его приму. Ты же знаешь, как я… Мне просто нужно привыкнуть. Что я и пыталась сделать, оставшись на террасе. Привыкала.

Лекси все прекрасно понимала.

– Прости меня, – добавила Бэлла. На глазах у нее блестели слезы.

– Все хорошо.

– Ни фига. Я паршивая подруга. – Бэлла села и вытерла глаза.

Лекси тоже поднялась с кровати.

– Неправда. – Да, мисс Росси порой бывает нахрапистой и даже несколько эгоистичной, но ради друзей она готова на все.

– Можно? – спросила Бэлла, протягивая руку к животу Лекси. Та кивнула. Подруга нерешительно прижала ладонь, тепло которой чувствовалось через ткань платья. – Ты слегка округлилась.

– Это газы.

– Все равно выглядишь сексуально. – Бэлла не убирала руку и продолжила: – Мы всегда говорили, что будем отличаться от других. Никаких детей, семейных автомобилей и скучной жизни.

– Помню. Но эти «другие», похоже, знают какой-то секрет.

– Возможно.

В полумраке комнаты Лекси не удалось разглядеть, продолжает ли Бэлла плакать.

Сидя на террасе в полном одиночестве, Элеонора вылила остатки вина из бутылки в свой бокал. Зевнула, посмотрела на часы. Раньше начала второго ложиться не стоит: она не заснет, а будет вертеться с боку на бок.

С тех пор как не стало Сэма, у нее добавилась еще одна проблема: бессонница. Элеоноре хотелось ощущать рядом тепло его тела, тяжесть руки, которую он клал ей на бедро, грудь или талию. Ему нравилось чувствовать ее под боком. Сэм всегда спал в боксерах и футболке – иногда той же, в которой проходил весь день, но Элеонору это не раздражало. Ей все нравилось, даже его храп с переливами. Влюбившись, она потеряла голову. Лучше и не знать, что твое сердце может биться в другом ритме.

Элеонора сделала еще глоток вина. Алкоголь перед сном стал привычным способом немного забыться, вынырнуть из пучины грусти, сделать шаг ко сну. Но она забывалась ненадолго. Часа в три Элеонора пробуждалась, оставаясь наедине с собой.

Тишина. Оглушающая тишина. Иногда казалось, что в ней можно утонуть. По крайней мере, ощущения были похожие – словно задыхаешься под водой. А утром неизменно наступала расплата: голова гудела, мысли путались, тревога, грусть, одиночество и стыд напоминали о себе с новой силой. И какое средство в таком случае помогало? Конечно, алкоголь! Молодец, Элеонора, ты отлично справляешься!

Она знала, что сказал бы Сэм, будь он рядом. «Слушай, Эл!» (Он любил это сокращение – говорил, что чувствует себя в такие моменты школьником, болтающимся в коридоре в вылезшей из штанов футболке, случайно столкнувшимся с девчонкой около раздевалки). «Ты же понимаешь, что проблему нужно решать? Я тебе помогу».

И подставил бы плечо. Они бы выкинули из дома все запасы спиртного. Сэм придумал бы, какие напитки предложить ей взамен, может, купил бы какое-то натуральное снотворное. Он был помешан на здоровом питании, что никак не вязалось с любовью к пицце с фаршированной корочкой и начос.

Элеоноре нравилось в женихе абсолютно все.

Она допила вино и раздумывала, не открыть ли еще одну бутылку. Нельзя же прикончить все запасы спиртного уже на второй день. В чемодане у нее была припрятана бутылка джина на крайний случай, только Ана уже в их комнате. Несколько минут Элеонора прикидывала, не прокрасться ли ей в спальню, но побоялась столкнуться с тараканом или скорпионом.

Похоже, ничего не остается, как коротать ночь с пустым бокалом.

Совсем рядом жутковато поблескивал бассейн. Нет уж, она больше не будет лежать на воде. Элеонору до сих пор охватывал стыд при воспоминании о спасающей ее Лекси и о последовавшем за этим неловком разговоре. До конца отпуска надо постараться не выглядеть странной.