Боец 2: лихие 90-е (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 51

— Молодой человек, вы кто? Сюда нельзя, — он попытался меня остановить.

— Сын, — бросил я, отодвигая медика.

Присел на корточки рядом с Максом, положил руку на его колено, ища его взгляд. Но нет, его глаза были закрыты.

— Макс, ты меня слышишь, это я, Боец.

Макс вздрогнул, он определенно слышал, что я к нему обращаюсь. Попытался раскрыть глаза, но тщетно — его лицо опухло от ударов.

— Молодой человек, не надо пытаться с ним разговаривать, у него подозрение на инфаркт… Вы нам мешаете помочь ему.

Я резко обернулся и впился в медика глазами.

— Минута.

Мне требовалось задать один-единственный вопрос и получить на него ответ.

— Кто это был? — спросил я.

Я видел, что алкаш собирается с силами, но не может ничего сказать — слишком велики были повреждения.

— Макс? Цыгане? Просто кивни…

— Молодой человек, нам надо срочно доставить больного в реанимацию, — зашел на еще одну попытку врач.

— Извини, Макс.

Я со вздохом поднялся, понимая, что не добьюсь от Макса ответа. Я не медик, конечно, но состояние у него было ужасное, ему действительно срочно нужно в больницу, иначе все это может плохо кончиться. М-да, как там говорил Саша Белый из известного сериала — будут стрелять по мне, а зацепят вас… Максу и его корешам досталось из-за меня, сами по себе эти забулдыги никому тысячу лет не были нужны.

А вот что странно, так это то, что третьего алкаша, бывшего автомеханика, через которого я вышел на ребят в гаражах, здесь не было. Обычно неразлучные собутыльники сегодня были вдвоем.

В хате снова был погром, как тогда, в первый раз, когда в нее залезли цыгане. На этот раз преступники подошли к процессу более основательно — стены были все испещрены вмятинами от удара тяжелым предметом. Я даже сразу понял, чем били — молоток лежал на диване. Козлы, сделавшие это, простукивали стены, искали пустоты. С пола была содран линолеум, шкаф отодвинут… Я толком не успел закончить обзор, как сзади послышался топот и изумленный вопрос:

— Господи, что здесь произошло!

Голос я сразу узнал, он принадлежал хозяйке квартиры. Судя по всему, ей успели доложить о случившемся соседи — шум-то тут стоял неслабый. Я обернулся, и вовремя, Лена уже перла на меня танком. Понятно, что именно меня она видела виновником произошедшего.

— Ты-ы-ы! — взвыла она. — Это ты виноват, урод!

Я хотел объясниться и пообещать, что все починю, но сразу понял, что разговор не может быть выстроен конструктивно.

— На х*р иди вместе со своим Зауром, во что вы меня втянули? Ко мне уже приходили с утра, угрожали и спрашивали про тебя…

Я хотел переспросить, кто приходил и как угрожал, попытался успокоить хозяйку, взяв ее за плечи. И она действительно замолчала.

— Тихо, не ори… Расскажи, кто приходил? — как можно более спокойно спросил я, смотря прямо в ее перепуганные глаза.

Не знаю, хотела ли она ответить, но соседи расценили мои действия по-своему.

— Отпусти ее, козел! Милиция!

— Танька, ты вызвала милицию?

— Да, они едут!

Соседи, похоже, не на шутку перепугались меня, учитывая тот угроханный внешний вид, с каким я пошел на сходку после испытания от Степаныча и пребывал до сих пор. А то, что они действительно вызвали ментов, я понял, когда услышал с улицы воющую сирену.

Сука…

Вот когда не надо, менты реагировали на вызов стремительно. Я помнил, что ближайшая дежурка находится в пятистах метрах выше по улице Волкова, в так называемой «ментовской» кирпичной девятиэтажке символичного красного цвета.

Отпустив перепуганную хозяйку, я выглянул в окно и увидел, как прямо к подъезду подъехал «бобик». Менты выскочили из машины, еще раз посмотрели на номер дома, подошли к медикам, чтобы что-то уточнить, и, кивнув, пошли в подъезд. Путь назад через дверь мне был отрезан, я столкнусь к ментами лицом к лицу. Понимая это, я бросился к окну, а через несколько секунд уже слезал по газовой трубе вниз под крики и оры соседей.

Не медля, бросился к «девятке», Муха ждал меня за углом. Пацан при виде меня выпучил глаза, он тоже слышал сирену.

— Валим! — единственное, что я сказал, когда запрыгивал на переднее пассажирское.

— Сука, чуть не повязали, — я тер локоть, которым ударился, когда спускался по газовой трубе.

— Что хоть стрялось, Боец? — не находил себе места Муха.

— Кто-то передал мне привет, и серьезно за это взялся… — уклончиво ответил я, чтобы не впутывать в неприятную историю самого Муху.

— А-а… — понимающе протянул пацан. — Есть подозрения, кто такие?

— Сейчас как раз заедем на рынок, и станет яснее, — пару минут назад я попросил завезти меня на ту самую вещевую барахолку, где я первый раз с цыганами повидался.

Макс не смог дать мне наводку, не назвал имен или примет — пусть бедняга сначала хотя бы выживет, а потом поговорим. Но что-то подсказывало, что на рынке я найду ответы на нужные вопросы. Внутри бурлила злость, я действительно, несмотря на собственное состояние, не хотел откладывать дело в долгий ящик. Что хотел, так это дать реакцию прямо сейчас. Целью тех людей, которые ворвались в мою хату, был я и никто другой. Случайности здесь не могло быть по определению. Но больше всего меня смущало, что эти пока что «незнакомцы» полезли к хозяйке, выведав, что я снимаю хату именно у нее. Не знаю даже, что они ей наговорили и как запугали, что женщина мигом отреклась не только от меня, но и от Заура. Перепугана хозяйка была знатно…

Ну ничего, прямо сейчас я собирался все выяснить. Лезть в одного на табор я не видел смысла — они меня точно забьют, поэтому хотел выдернуть одного из цыган на такой же допрос с пристрастием. По типу того, как они устроили Максу. Для этого припомнил, что один из цыган вечно терся на «посту», рядом с входом в рынок. Чтобы не светиться, мы с Мухой сняли с «девятки» номера, сложили на заднем сиденье.

— Вон там тормозни, — я указал Мухе на вход на рынок. — Я пройдусь, одного мерзавца проведаю, а ты багажник освободи.

Задавать уточняющие вопросы на этот раз Муха не стал — и так все понял. Он остановился, где сказано, я вышел из «девятки» и двинулся ко входу, где должен был стоять цыган. Прошелся туда-сюда, ища его глазами, но то место, где мужик стоял в прошлый раз, сегодня пустовало. Вернее, на этом месте стояла старушка, но не цыганка, а русская. Она просила у народа милостыню и постоянно крестилась. Оглядевшись, я подошел ближе к бабуле, доставая из кармана купюру, которую хотел попрошайке отдать.

Я присел на корточки, чтобы взглянуть бабуле в глаза.

— Бабуль, а бабуль, здесь цыган раньше был, на твоем месте, — прошептал я, понимая, что старуха стоит здесь не просто так, ее сюда кто-то поставил. — Сейчас он где?

Задав вопрос, я сунул деньги в банку. Бабушка не переставала креститься, опираясь на костыль. Я видел, что мой жест она заметила. И вопрос тоже услышала.

— Был чумазый, да сплыл, — почти не разжимая впалых губ, ответила она.

— И куда сплыл?

— Отвали, — неожиданно резко ответила бабуля. — Нет больше здесь цыган!

Ха! Вот тебе и божий одуванчик.

Понятно. Пришлось подниматься с корточек не солоно хлебавши. Другие вопросы я не стал задавать. Где этот цыган, бабка наверняка знала, но не хотела говорить. Пошатался по рынку и действительно не встретил ни одного цыгана вокруг. Странно… Я решил поинтересоваться у женщины с тележкой, снующей по рядам. Как только ее увидел, сразу вспомнил — это ведь у нее в прошлый раз мы с Лидкой покупали пирожки, женщина как никто другой может подсказать, что происходит на рынке. Поднял руку, показывая ей, чтобы она подъехала. Торговка сразу заметила жест и заколесила ко мне.

— Какие пирожочки желаете?

— С картошкой.

Тетка полезла открывать свою сумку, а я вытащил еще одну купюру наизготовку. Молчание, как говорится, золото, но немолчание — хрустящие купюры. Пирожок появился из тележки, она обернула его куском бумаги, чтобы мне было удобнее брать.