Авиатор: назад в СССР 6 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 15

— Так точно, товарищ командир, — ответил Валера, подкуриваясь от бензиновой зажигалки командира.

Первый раз решил присмотреться, что за приспособление для прикуривания у Томина. Успел заметить, что сбоку на ней написано «Имко Пат» на английском языке.

— А ты, Сергей, помни, что от тебя зависит, насколько удачной будет разведка. Изучи работу этого комплекса досконально, чтобы найти, эти чёртовы базы. Эти «Стингеры», задницей чую, принесут много нам неприятностей, если сейчас их не перехватить.

— Есть, товарищ полковник.

Закончив с перекуром, мы зашли в штаб.

Получать задачу предстояло в небольшом кабинете особиста Пупова. Сам Пётр Петрович вышел, чтобы не создавать большую толпу в помещении. А народу тут было немало.

Присутствовали в тесном кабинете капитана Пупова несколько человек помимо нас троих. Все были одеты в гражданскую одежду и представились только по именам. Запоминать я их не собирался, а только отметил для себя, что кроме Казанова, все остальные представляли военную промышленность и готовы были рассказать об используемом оборудовании на самолёте подробнее. Виталик, развернувший на сдвинутых столах большую карту северо-восточной части Афганистана, показал нам предполагаемый район поиска.

— Товарищ, а мы можем обойтись без пересечения «ленточки»? — сразу задал вопрос Томин.

— Валерий Алексеевич, без этого никак. Более того, прикрытия у вас не будет.

Ничего нового для меня не прозвучало в словах Казанова. Так, всегда и происходит — летите, но если что, мы вас туда не посылали.

— Пф! И почему я не удивлён, Виталий Иванович, — фыркнул Валера.

— Иначе могут что-то заподозрить. Правильно рассуждаю? — предположил я, обращаясь к Виталику, хотя самому был совсем не по душе такой расклад без подмоги со стороны своих войск.

— Подтверждаю. Есть ещё кое-что, но об этом, когда переговорите с техническими специалистами, — сказал Казанов и жестом пригласил к столу инженеров.

Тут-то и началось самое интересное. Оказалось, что в прошлый раз я узнал лишь малую долю возможностей многофункциональной бортовой РЛС этого самолёта-прототипа.

— Наши расчёты и возможности измерительного комплекса должны позволить картографировать местность до 80 километров. Цели типа «железнодорожный мост» могут и до 100 километров засечь, — сказал один инженеров, одетый в тёмную рубашку и бежевые брюки.

— Контейнер, который будет у вас подвешен, необходим для засечки зенитно-ракетных комплексов, радиолокационных станций и любых систем, излучающих радиосигналы, — инструктировал второй, показывая мне принципиальную схему работы с этим комплексом.

Больше всех поразил меня третий инженер. В очках, галстуке и с небольшой бородкой.

— Товарищи, возможности МиГ-21–81 полностью не изучены. Он как самолёт-лаборатория для нас. Мы можем его испытать в реальном деле.

— Это как, Семёныч? — спросил инженер в тёмной рубашке.

— Ну, там же летают эти Ф-16. Отработайте по ним новыми ракетами. Желательно, в заднюю полусферу, — предложил очкастый.

— И всё? — иронично переспросил я, заметив, как улыбается Валера и Томин.

— Нет, молодой человек. Можно и в переднюю попробовать, — с запоем продолжил говорить Семёнович. — Там дальность вообще где-то в районе 60 километров. Ракета у нас только дальше 30 не летела, но вы попробуйте.

Конечно, инженеру объяснили, что этот пункт испытаний в боевых условиях выполнять никто не будет. Дедушка, слегка расстроился, но продолжил рассказывать о возможностях оборудования. К концу разговора он всё-таки уговорил подвесить две какие-то новые ракеты.

— Семёныч, ну, вешай свои «кашки», — сказал ему Виталик, после того, как получил одобрение от нас с Валерой. — Только использовать в самом крайнем случае, — предупредил он нас.

Через несколько минут мы уже ехали на первую рулёжку. Здесь уже вовсю кипела работа.

На отдельной площадке, окружённой ящиками с песком и накрытой маскировочной сетью, готовили к вылету наш МиГ.

Несколько человек здесь были с нашего технического состава. В основном использовались в роли подмастерья, но пытались совать руки и нос в оборудование и вооружение.

— Руки, куда тянешь? — услышал я знакомый бас с кубанским акцентом.

Мой техник Дубок присутствовал здесь в качестве одного из помощников. Также, и как надзиратель над остальными.

— Елисеевич, ну, дай потрогать. На бабочку же похоже, смотри? — указывал молодой техник на диковинный вид подвешиваемых ракет.

«Бабочкой» парень назвал характерную форму рулей ракеты. Подойдя ближе, я внимательно осмотрел ракету. Не знаю, почему Виталик назвал её «кашкой», но передо мной сейчас была самая настоящая ракета Р-27.

— Средний радиус действия, тепловая головка самонаведения, модульный тип конструкции, перехватывает цели от 20 метров до 20 километров по высоте, — подошёл ко мне сзади Виталик и начал перечислять достоинства этого вида авиационных средств поражения.

— Кхм, хотел бы спросить, в каком отделе ты работаешь в «конторе», раз всё это знаешь. Только вряд ли ответишь, верно? — спросил я у Казанова, идя дальше к хвосту самолёта, осматривая его перед вылетом.

— Хороший у меня отдел. Специальный, я бы сказал. С технической составляющей тоже приходится работать. Видишь ли…

— Вижу, Виталь. Мне рассказывать не надо. Тогда, и врать не буду, если меня спросят, — улыбнулся я. — Ты собрался нам ещё кое-что сказать, но не хотел при инженерах говорить?

— Да. Сейчас, как будете готовы и займёте места в кабине, я расскажу.

Закончив осмотр, Дубок, как заправский силач посадил сначала Гаврюка, а затем и меня в кабину, чем вызвал шок на лицах окруживших самолёт специалистов.

— На дорожку, — протянул он каждому по своей любимой конфете и спустился.

— Они у него когда-то же должны закончиться, — сказал Валера по внутренней связи.

— Вкусные конфеты, кстати. Советую, — ответил я, начиная проверять оборудование.

По индикатору РЛС побежали строчки подготовки аппаратуры. Согласно рекомендациям инженеров, нужно сразу проверить возможность управления антенной РЛС. Согласно характеристике, она может работать в секторе 80°. Переключил масштабы, проверил напряжение и возможность вывода на лобовой индикатор у Валеры.

— Это чего такое у меня тут загорелось, Серый? — удивился Гаврюк, когда перед ним на блистере стали появляться символы и цифры.

— Это коллиматорный авиационный индикатор. Он тебе нужен, чтобы…

— Так, стоп! — сказал Валера, перебивая меня. — В следующий раз полетишь в передней кабине. Здесь есть что-нибудь, что не пахнет какой-то новой инженерной мыслью?

— Ну… двигатель тот же и часы остались на месте.

— Это радует. Я по старинке буду управлять, а ты там сам сканируй, вычисляй и обрабатывай.

— Окаб, 76801й, добрый вечер от экипажа, прошу запуск, — прозвучал в наушниках запрос экипажа Ил-76 на запуск.

— 76801й, добрый вечер, запуск разрешил, давление 746 и 7, — ответил ему руководитель полётами.

— Установил, Окаб. Запускаюсь.

Зашумела вспомогательная силовая установка «Илюшина», стоявшего слева от нас под углом к полосе. Значит, и нам пора запускаться.

По «сценарию» роль этого Ил-76 будем исполнять мы. Он ведёт за нас весь радиообмен на взлёте и до момента нашего выхода из зоны ответственности Баграма. Предварительно, у нас были выкручены все бортовые огни, и даже посадочные фары. Будем лететь практически в полной темноте. Как раз сейчас солнце начало скрываться за горизонтом.

— 76801й, запуск произвёл. Вырулить на предварительный, — через некоторое время запросил командир транспортного самолёта.

— Давай, Валер, — подсказал я Гаврюку, и он спокойно подрулил к полосе.

В эфире в этот момент была полная тишина. Быстро прослушав другой канал Баграма, я удостоверился, что заходящих на посадку нет и можно занимать полосу.

— 76801й, на полосе карту выполнил, курсовая согласована, рули проверены, к взлёту готов, — доложили с борта «Илюши», продолжая играть свою роль взлетающего самолёта.