Авиатор: назад в СССР 6 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 27

Наблюдаю, как Ан-26 уже закончил процедуру запуска, а бортовой техник закрыл боковую дверь. Ещё немного и он начнёт рулить, тогда никакого разговора не состоится. Не знаю, о чём я думал в этот момент, но я решил идти до конца.

— Павел Сергеевич, перед самолётом остановите! — громко сказал я.

Ан-26 вывел обороты и стронулся с места. Но тут мы и пересекли ему дорогу. Руление было остановлено.

Выскочив из машины, я бросился оббегать винты самолёта, потеряв при этом фуражку, которую снесло с моей головы потоком воздуха. И тем не менее, боковую дверь всё же открыли.

Что он мне в этот момент кричал, непонятно. Показывал какие-то жесты вверх.

— Я быстро, — крикнул ему в ухо, а сам полез в грузовую кабину.

Сейчас главное — поговорить с Олей. Как мантра засела у меня в голове эта мысль. Чем думал я в тот момент, когда ворвался в грузовую кабину, не знаю. Но отрезвление пришло сразу.

— Какого чёрта? На губу захотел? — выйдя из кабины экипажа с лётной гарнитурой на голове, заорал на меня генерал-полковник Модяев, который лично решил пилотировать Ан-26.

Вот это полный попадос!

Посмотрев направо в грузовую кабину, я не обнаружил среди пассажиров ни одной девушки. Здесь были несколько полковников, Хреков и пара гражданских.

— Виноват товарищ генерал. Ошибочка вышла.

— Лейтенант, пошёл вон! — перекрикивая шум двигателей, сказал Модяев.

Отвечать что-то в данной ситуации было лишним. Спрыгнув вниз, я пожал руку бортовому технику.

— Ты искал кого-то? — крикнул он мне в ухо.

— Врача нашего.

— Светленькую? — спросил он, на что я кивнул. — Видел её. Она на Ми-6 улетела на Кабул.

Вот так я и «проморгал» Ольгу. В душе возникло опустошение. Я даже не заметил, что Павел Сергеевич допытывает меня в машине, как всё прошло. Отвечать не хотелось.

— Похоже, на свадьбу не позовёшь, Родин? — спросил подполковник, когда я вышел из машины возле штаба.

— Наверное. Спасибо за помощь, Павел Сергеевич.

— Ну, я мало кому помогаю. Ты, Родин исключение под настроение. Бывай, авиация, — сказал подполковник, пожав мне руку.

Мне кажется, я начал узнавать лицо этого офицера. Надо, всё же, задать уточняющий вопрос. Мог же быть он в это время здесь?

— Павел Сергеевич, а можно вашу фамилию узнать? А то не полное знакомство получается. Я Сергей Сергеевич Родин.

— Очень приятно. Грачёв Павел Сергеевич, зам комполка. Береги себя, Серёжка! — сказал подполковник и укатил на своём УАЗике.

— Мда, и он тоже здесь, — произнёс я вслух и пошёл в штаб.

Павел Сергеевич Грачёв, будущий генерал армии и министр Обороны Российской Федерации. Пожалуй, сейчас я встретился с его лучшим проявлением.

Это его первая командировка в Афганистан. Вскоре он будет командовать полком и проявит себя с самой лучшей стороны. Во время второй командировки, он примет командование дивизией. За выполнение боевых задач при минимальных людских потерях в знаменитой операции «Магистраль» в 1988 году он будет удостоен звания Героя Советского Союза.

Что было потом, не поддаётся описанию. В его жизни будет: путч 1991 года, назначение министром Обороны после развала Советского Союза, вывод войск из стран бывшего соцлагеря, война в Чечне.

Немного отойдя от разочарования по поводу отлёта Ольги, я решил, что надо заняться «шкурными» делами в штабе. Пока был на постоянных вылетах и в госпитале, руки всё не доходили до некоторых «бумажных» дел с лётной документацией. Плюс, есть несколько мест, куда меня настоятельно просили зайти.

В штабе кипела работа. Кабинеты были наполнены звуками печатных машинок, телефонных звонков и громких разговоров. Заметил, что появились парочка симпатичных девушек, заседавших на регистрации документов и в финансовой службе.

После посещения строевого отдела, зашёл к кадровику, который опросил меня по поводу подвига и уточнил у меня пару моментов для написания характеристики. С его слов я понял, что награждение вполне себе возможно, поскольку представление уже улетело вместе с Ан-26.

Точнее, было возможно. Командование теперь может отложить решение этого вопроса из-за несанкционированной остановки самолёта, за штурвалом которого был зам главкома ВВС.

— Бедненький! Как вам удалось выжить? — стреляла своими покрашенными глазками брюнетка в отделе кадров в погонах рядового.

— Как учили, девушка.

— Ну, вы молодец! Теперь вот с таким орденом будете ходить! — воскликнула она, показывая у себя на груди размер моей будущей награды. — Вам, кстати, нежарко? — спросила брюнетка и «совершенно случайно» расстегнула две пуговицы на кителе.

Кадровик, конечно, не упустил этот момент, взглянуть на открывшейся вид округлой груди.

— Комфортно. Хорошего вам дня, — сказал я и вышел из кабинета.

— Сергей Сергеевич! — позвал меня кто-то со спины.

— Пётр Петрович, рад вас видеть, — повернулся я и увидел в нескольких шагах от себя Пупова.

— Взаимно. Пройдёмте ко мне в кабинет, — сказал особист, не делая вопросительной интонации на крайнем слове, и добавил: — на чай.

Сначала подумал, что чай — прикрытие для реальной цели разговора. Получилось и то, и другое.

— Сергей, на тебя наткнулись спецназовцы из 178го отдельного отряда, знаешь таких? — спросил Пётр Петрович, вежливо протягивая мне кружку с горячим напитком, когда мы уже уселись на свои места.

— Что-то слышал. Они вроде у нас в округе где-то базируются? — спросил я, принимая чай от особиста.

— Недалеко от вас. Ребята, как ты понял, смелые и отобранные по одному очень важному внешнему признаку.

— Да, славянской внешности бойцов там не увидел, — улыбнулся я.

— Есть такая особенность, — согласился со мной Пупов. — Так вот, об их присутствии там лучше никому не говорить, хорошо?

Ага, значит, что-то интересное в тот момент парни схватили, раз тащили с собой длинный предмет, замотанный в одеяло. Неужели, взяли один из «Стингеров»?

— Есть проблема. Со мной беседовала журналистка Краснова. В разговоре упомянул о присутствии…

— С Анной Леонидовной вопрос был решён. Она девушка не простая, но выполняет весьма важную работу здесь, — сказал Пупов, отпив чай. — Кстати, тебя можно поздравить. Вполне вероятно, скоро ты будешь удостоен высокой награды, — улыбнулся Пупов, протягивая мне руку.

— Думаю, ещё рано, — ответил я. — Но спасибо.

О моём драг-рейсинге по аэродрому, естественно, нужно было доложить Томину. И решил я это сделать самостоятельно, пока его не хватил удар от звонка высокого командования.

Услышав от меня чистосердечное признание, Валерий Алексеевич сначала медленно снял с себя куртку от комбинезона и повесил на спинку стула. В кабинете было весьма комфортно. Недавно поставили кондиционер, поскольку вентилятор не справлялся совершенно.

Сейчас БК-1500 холодил добротно. Но Томин в момент покраснел от таких новостей и пошёл к кондиционеру охлаждаться. После этого, командир приступил к своей пламенной речи.

— Родин, есть хоть одна причина, по которой мне нельзя тебе сейчас отвесить леща? — спросил у меня комполка после того, как несколько минут подряд сравнивал меня с «не самыми умными людьми».

— Товарищ полковник, тут в двух словах не объяснишь, — сказал я, стоя в кабинете по стойке смирно.

— Да прекрати ты уже вытягиваться. Думаешь, я не знаю, что у тебя спину ломит? — сказал Томин и положил на стол книгу, которую уже собирался запустить в меня. — Сядь, я сказал!

— Вы ещё не говорили, — поправил я Томина, присаживаясь на стул.

Книга, всё же полетела в меня. Согласен, что за дело. Нечего умничать с командиром.

— Ладно, — махнул Томин и закурил сигарету. — Чего Модяев сказал?

— Там шумно было. Не услышал, но ничего хорошего, — ответил я.

— Понятное дело. Они летят в Союз, в Москву с каким-то срочным докладом. Возможно, награды получать. Их и так задерживали в течение нескольких часов, поскольку в Бокайды погоды не было. А тут здрасте! Дайте я самолёт изнутри посмотрю! — воскликнул Томин и подошёл к радиоприёмнику, где вещала какая-то программа на дари.