Авиатор: назад в СССР 6 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 34

— Ой, закройся, а⁈ — махнул ей белобрысый. — Иди, ещё кофе принеси.

Ну, это перебор! Девушка, может и пытается им понравиться всеми силами, но вытирать об неё ноги не позволительно. Тем более, кому? Супервоякам вроде этих троих? Были бы все они толстые, называл бы их «три толстяка».

— Я вас попрошу, товарищи полковники, быть вежливыми с военнослужащими нашего полка, — сказал я.

— Они выполняют свою работу в тяжёлой обстановке, в отличие от вас, приезжающих на вручение нам наград, — поддержал меня Марик.

Молодец! Не ожидал я, что он так скажет. Лаконично и по делу.

— Вы совсем оборзели, лейтенанты? Я же вас запомню! — вскрикнул зачёсанный полковник, в то время как его коллеги усмехались над, как им, кажется, детскими попытками постоять за честь девушки.

Брюнетка своим умоляющим взглядом пыталась нас успокоить и попросить молчать. Ей ещё раз дали команду, и она послушно направилась к двери.

— Нет, ты останешься здесь, — остановил я её, чем вызвал удивление на лицах кадровиков.

— Вам следует вести себя корректнее, товарищи полковники. Перед вами, всё же, девушка, — продолжил Марик.

— Она военнослужащая. Прикажут, и не такое будет делать, — спокойно сказал рыжий, чем вогнал в краску брюнетку.

Я заметил, как сжатые костяшки Барсова побелели от напряжения. Сам бы вмазал каждому из них, да только не стоит оно того.

— Что тут за крики? — открылась за нашими спинами дверь и в кабинет вошёл Томин. — Чего на проходе стоим, офицеры?

Окинув изучающим взглядом всех, комполка сразу понял, что дело не чистое.

— Товарищи полковники, командир полка Томин. Можно узнать, вы кто? — задал вопрос Валерий Алексеевич.

Ему по очереди представились и назвали цель своего прибытия. Говорить старались уже не так дерзко, как с девушкой, но некая нахальность присутствовала.

— У вас офицеры в полку совсем распоясались, Валерий Алексеевич, — сказал худосочный. — Дерзят.

— Мы им награды привезли, а они ведут себя неподобающе. Можем и завернуть им ордена, как думаете? Заняться их воспитанием? — предложил с ухмылкой белобрысый, подойдя к столу рядом с девушкой и мной.

Как же от него несло потом! Сразу я и не почуял этого смердящего запаха, а вот брюнетка скривилась.

— Я сам знаю, как мне воспитывать своих подчинённых, товарищи гости. Вы же гости? — спросил Томин и поймал непонимающие взгляды полковников. — Пока вы в таком статусе, мы вам рады.

— А дальше? — почесал подбородок белобрысый.

— Дальше посмотрим на ваше поведение, — сказал командир и достал из нагрудного кармана ручку. — Свободны, и не мешайте работать нашим гостям. Я сам везде распишусь, — сказал Валерий Алексеевич и показал нам троим на дверь.

Приказ есть приказ, так что никто из нас задерживаться не стал. Когда закрывал дверь, то слышал какое-то недовольство на заднем плане.

— Думаешь, выхватят они командира? — спросил я, идя с Барсовым по коридору.

— Кто его знает. Я бы на их месте судьбу не искушал, — сказал Марик, оглянувшись и улыбнувшись девушке. — Как она тебе?

— Почётная. У меня тем более есть такая уже.

— Да? А где ты её нашёл? — удивился Марик.

— Ты чего? Меня ей, вообще-то, наградили Марк. Я же рассказывал, — ответил я.

Ерунду какую-то спрашивает, Барсов. Будто не про награду сейчас разговариваем.

— Блин, ну как бы рассказывал мало, но все знают про это. А как так вообще произошло? Как вообще этим можно быть награждённым?

Прикалывается, что ли? От полёта не отошёл, видимо.

— Марк, эта звезда вручается, как и всем — заслужил и тебе дадут, — ответил я.

— Да она ещё и даётся сразу! И как она? — восхитился Марик.

Что-то не нравится он мне. Вроде он не бился головой, и никто его не бил.

— Барсов, там всё как всегда — берёшь и носишь её везде. Вставляешь, только аккуратно, чтоб не очень большая дырка была. Затем всем показываешь. Она всех и радует своим видом.

Тут Марик аж запрыгал на месте. Вот как порадовался мой товарищ, предвкушая награждение.

— Серый, я думал ты более скромный! С Ольгой ты тоже это всё прокручивал на глазах у всех? — спросил Марк, потирая руками. — Я тоже так хочу. Вот с этой брюнеткой и попробую.

Твою мать! Вот что значит, когда человек думает только одним местом. И не головой.

В здании высотного снаряжения собрался практически весь лётный состав полков. Наши товарищи, которые на сегодня закончили со своими вылетами, рассказали нам про текущую ситуацию.

— Войска вышли к границе с Пакистаном. Начали брать под контроль господствующие высоты и захватили новые базы духов, — рассказал Валера, показывая на карте, где теперь размещаются батальоны мотострелков и позиции афганцев.

— Духи либо ушли в Пакистан, либо заблокированы в Панджшере, — продолжил Паша Мендель. — Многие начали сдаваться.

— А полевые командиры? — спросил я.

И мне тут же дали почитать «Известия», где запечатлены ликующие солдаты афганской армии в своём болотного цвета обмундировании. Рядом фотография генерала в фуражке с красным околышем и огромной кокардой.

Я бегло пробежался по статье вместе с Марком. Не знаю как Барсов, но я остался в недоумении.

— Ни слова о наших войсках? — спросил я, на что Валера молча кивнул. — Здесь говорится, что были ликвидированы Масуд и Хаккани, верно?

— Так нам сказали. Тела их были найдены после нашей бомбёжки. База Джавара теперь используется нами и афганцами, — отметил Гаврюк. — В основном, там местные хозяйничают.

— Мы же там всё разбомбили? — спросил Марк. — Почему не написали про десантуру? Ладно мы, но на земле… сколько ребят погибло в этой операции.

— Дело государственное. Не нам рассуждать об этом, — резко ответил Гусько. — Ты такие вопросы брось, а лучше слушай, что дальше было.

Оно и понятно, почему Савельевич так говорит. Гусько — замполит эскадрильи и отвечает за моральный дух, облик и поведение лётчиков. Хотя, в его словах особой уверенности в правильности таких вот статей я не услышал.

— Всех духов оттуда выбили? — спросил я.

— Появляются отдельные недобитки. Провинцию Кунар наши мотострелки тоже заняли. Постепенно милиция из Царандоя порядок наводит, — указал на карте Бажанян. — У нас работы последнюю неделю немного. Вертушки и транспортники по большей части работают. Гуманитарку возят круглосуточно.

— Кое-где нашу пехоту с флагами встречают. Население радуется, хоть пока и не совсем так, как бы начальству хотелось, — добавил Валера. — Мы скоро будем за каждый вылет драться, чтобы только слетать, — улыбнулся он, сворачивая ремешок наколенного планшета.

— Не к лучшему ли это? — спросил я. — Все так сильно хотят воевать?

— Нормальный военный, лётчик в том числе, не хочет войны. Лучше уж учения, — согласился Валера.

— В Крыму, на Чёрном море. Там и девочки, и черешня, и персики… — размечтался Барсов, но сразу получил слабый подзатыльник от Буянова, который подошёл к нам сзади.

— Конь-осеменитель, ты давай к полётам готовься. Восстанавливать утраченные навыки будешь. Родин, тебя это тоже касается. К осени, чтоб у меня были готовы на второй класс сдавать, — сказал Гаврилович, присаживаясь за стол.

— А как ты думаешь, Иван Гаврилович, это уже победа? — серьёзно спросил я у нашего комэски.

Буянов не сразу ответил, посмотрев окно

Может и правда — история пошла несколько по другому пути? В моём времени граница так и не была взята под контроль. Про флаги у местного населения вообще никогда не слышал. И главное — два самых крутых полевых командира были ликвидированы в начале войны. Осталось только узнать, что дальше будет.

Вечером, в модуле разговоры только и были лишь о завтрашнем торжественном построении. Горонян обеспечил нас марлями, самодельной гладильной доской и утюгом, чтобы мы выглядели перед командованием «с иголочки». Кому что вручат из наград, пока было непонятно. Мы с Мариком о своих поощрениях уже слышали, а вот остальные могли только догадываться.