Авиатор: назад в СССР 6 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 33

Таков итог половины моего пребывания в Афганистане, в который я сейчас возвращаюсь. Закончилась вся нервотрёпка с ВЛК, но не всё так радужно.

— Сергей, ты чего кривишься? — громко сказал мне на ухо Буянов, когда заметил, как я отреагировал на пронзившую боль в пояснице.

— Чесотка напала, Иван Гаврилыч, — соврал я, массируя чуть выше копчика.

Поверил ли мне Буянов? Конечно, нет. Допытывать меня он не будет, понимая, что всё равно не признаюсь в своих болячках. Никто бы не признался. А мне теперь с ними как-то жить.

Перелёт на Ан-12 в грузовой кабине оставил не самое хорошее впечатление. На высоте было холодно, поскольку отсек для грузов не отапливался и не был герметичен. Шум невообразимый, по коже мурашки. Плюс маршрут, которым летел экипаж, был сам по себе «трансафганский».

По прямой от Бокайды, где мы проходили погранконтроль, до Баграма, лёту не более часа. Но в армии, а в авиации тем более, никто не ищет лёгких путей. Поэтому наш путь пролегал по самому «короткому» маршруту.

Сначала нужно было доставить мотострелковый взвод для усиления батальона охраны в Шинданд. Офицеры, переваривая вчерашние объёмы алкоголя, посапывали на ящиках с оружием, укрывшись бушлатами, а их подчинённым было о чём поговорить. Как будто у них времени не будет в ближайшие год-полтора! При первом взгляде на этих пацанов понял, что и здесь многие относились к войне, как к какому-то приключению.

— Да чё там⁈ Сутки трое на посту, — отмахивался младший сержант, рассказывавший какие-то байки подчинённым своего отделения.

— А чеки? Сколько платят? — спрашивал у него лопоухий парень с множеством юношеских прыщей.

Из-за шума все фразы молодняка не разберёшь. Да и не особо мне это интересно. Я много таких видел. Даст Бог, все они вернутся домой.

Посадка, выгрузка личного состава и груза в Шинданде прошла быстрее, чем я думал. Даже Марик не проснулся.

Хреков, летевший с нами, общался с тремя высокими чинами. Всей этой бандой они заседали во время полёта в небольшой гермокабине, в которой гораздо комфортнее.

— А чего он не полетел на более комфортном борту? — спросил я, стоя под палящим солнцем на бетонной стоянке Шинданда.

Пустынный пейзаж долины Зирко резко контрастировал с высоченными горными грядами вокруг Баграма. Военный городок, расположенный чуть дальше стоянки истребителей и вертолётной эскадрильи, пока ещё представлял собой несколько одиноких бараков и множество песочных палаток. Уже видно, как высаживаются деревья и возводятся деревянные постройки из бомботары.

— Кто его знает. Их, генералов, не поймёшь, — ответил Буянов.

Томин в это время о чём-то беседовал с Хрековым. После нашего застолья в госпитале, как мне, кажется, генерал стал несколько другим человеком. Расслабила его, видимо, неформальная обстановка.

— Так, Осмонцы, летите сейчас к себе и повнимательнее там, — подошёл к нам Хреков, пожимая каждому руку.

— Товарищ генерал, а вы не с нами? — спросил Буянов.

— Тут останусь. Подлетнуть надо, пока есть возможность, — сказал Андрей Константинович, махнув рукой приближающемуся УАЗу.

Командирский автомобиль остановился, взвизгнув тормозами, и из него вышел потрёпанный и слегка небритый подполковник.

— Товарищ… ик… генерал! Подп… подпол…

— Шомпол, ты! Когда в зеркало смотрелись, товарищ подполковник? Или вы думаете, что в Шинданде вам курорт? — зашёлся в гневных возгласах Хреков.

Мы постепенно начали двигаться к самолёту. Тем не менее, Хрекова было слышно на всём аэродроме, как он высказывал своё недовольство увиденным в Шинданде.

За пару минут своей речи, Андрей Константинович нашёл замечаний на пару десятков лет лагерей, если бы система ГУЛАГа ещё существовала в своём старом виде. А может, не стал бы генерал с ним церемониться и вывел за капонир.

— Ботинки где, подполковник⁈ — был шокирован Хреков, указывая на синие кеды с тремя белыми полосками на ногах у офицера.

— Товарищ генерал, здесь только так и ходим. Днём до плюс 50ти доходит, а лётные ботинки и другая обувь плавятся зазря, — объяснил подполковник.

— Я тебя сам сейчас расплавлю, — пригрозил ему пальцем Хреков.

В общем, обувь, пуговицы и остальной внешний вид у местного командира был не соответствующий. Потом «добрался» генерал до неправильных построек и пыльного УАЗа. Насчёт пыли, уже перебор. Тут она везде! Это ж пустыня.

С другой стороны — это Хреков. У него и бомбить надо так, как в книжке.

Дослушать выступление мы не успели, поскольку штурман Ан-12 сказал, что пора лететь. Марик так и не открыл глаз, а продолжал занимать место на скамейке в грузовой кабине, пуская слюни. Через двадцать минут, мы уже поднимались на высоту в сопровождении вертолётов по схеме набора.

Дальше у нас были Кандагар и Джелалабад. И вот, к вечеру этого длинного дня, мы вышли через грузовую рампу транспортника на стоянку Баграма.

— Оркестр ждать было бы наивно, — сказал Марик, поправляя свой чистый комбинезон, который он готовил для появления перед девочками-официантками в столовой. — Есть хочу. Иван Гаврилыч, а давайте в столовую сразу?

— Ночью сходишь в свою «столовую». Знаю я эти твои походы. Сейчас в штаб. Сдаём документы и сразу на постановку, — сказал комэска.

— Только ж прилетели? Мы ведь не знаем состояние дел и обстановку на фронте? — поинтересовался я.

— Вот сейчас и узнаешь, Родин, — похлопал меня по плечу Буянов и подтолкнул в сторону штаба.

После оформления всех документов в строевом отделе, нас всех попросили зайти в кадры. Буянов отправился по другим делам вместе с Томиным, а нам с Барсовым, как обычно, выбора не оставили.

Кабинет кадровиков был заставлен красными и белыми папками. Судя по всему, тут велась настоящая работа.

— Разрешите войти, товарищ полковник? — спросил я разрешение, увидев тощего офицера, внимательно читающего бумаги за столом, где раньше сидела симпатичная брюнетка.

Она тоже была здесь. Стояла рядом с полковником, держа в руках белую кружку с блюдцем и двумя пряниками.

— Вас вызывали? — грубо спросил у меня худосочный, бросая при этом взгляд на девушку.

Выпендривается! Но красотка оценила командный тон этого босса, не сводя с нового начальника глаз и прикусив слегка свою нижнюю губу.

— Нас попросили зайти в строевом отделе, — ответил за меня Марик.

— А у нас что, теперь строевой отдел командует кадрами? Вы не видите, что вы отвлекаете нас от важной работы? — снова спросил полковник, принимая от брюнетки чашку.

За спиной послышались голоса людей и в кабинет вошли ещё два полковника.

— Чего на входе встали? Заняться нечем? — наехал на нас один из них — рыжий, с кучей веснушек.

Так, осталось выслушать третьего и тогда можно уже показывать свой характер.

— Проходите, Валерий Сергеевич, — подтолкнул своего коллегу третий полковник с зачёсанными набок светлыми волосами.

И вот в его глазах, прямо-таки, читались слова — пошли отсюда!

— Ребятки, а ну свалили. Не мешайте работать, а то напроситесь на перевод после Афгана в степи Арктики и Чукотки.

И где же он там степи увидел, главный управленец кадров? Наверняка приехали всем скопом своим, чтобы отметиться в зоне боевых действий и получить «заслуженное».

— Товарищ полковник, я лейтенант Родин, а это старший лейтенант Барсов. Нас…

— Лейтенант, ничего ты не перепутал? Вон пошёл! — снова подал голос худощавый.

— Стоять на месте! — поднял руку рыжий. — Это они, которые представлены… ну вы помните, — сказал он своим коллегам, начав рыться в бумагах.

— Эти? Бравые лётчики, которых представили к орденам? — фыркнул худой, отпивая из чашки.

— Так… да. Родину — орден Красной Звезды, а Барсову — «За службу Родине», — сказал белобрысый. — Не похожи вы на героев, какими вас тут описали. Но не нам решать. Указ уже подписан.

— Это именно они, товарищи. Родин закрыл своим самолётом другой самолёт, а Барсов… — взахлёб начала рассказывать о наших достижениях брюнетка.