Пережить бурю с Бастианом (ЛП) - Саваж Шей - Страница 43

И теперь ей было о чем подумать, кроме того, что я должен был сделать.

Завтрашние мероприятия были назначены. По крайней мере, сейчас я был готов провести время со своей семьей.

Вернувшись в помещение, которое Фрэнкс выделил для Рейн и Алекса, я неловко сидел за столом на кухне, пока они ели сэндвичи. Рейн предложила мне один, но это была нездоровая пища в моем понимании, поэтому я отказался.

— А ты не можешь дать ему что-нибудь более здоровое? — пробормотал я.

— Он всего лишь ребенок, Бастиан. Это арахисовое масло и желе, а не шоколадные батончики.

Я посмотрел на содержание сахара на этикетке банки с желе и съежился. Хлеб, который Рейн использовала для сэндвичей, тоже был мягким и белым.

— Господи, Рейн. Это же чистое дерьмо!

— Следи за языком! — прошипела она.

Я закатил глаза, но знал, что она права. Посмотрел на Алекса, но он был увлечен арахисовым маслом и не обращал на меня никакого внимания.

— Он меня не слышал, — сказал я.

— Может быть, не в этот раз, — возразила она.

— Все равно это дерьмовая еда.

— Ну, это то, что мне дают. Не то, чтобы я сама ходила по магазинам. Ты же знаешь, я обычно не покупаю такие вещи, потому что ты всегда закатываешь истерику.

Ладно, с этим я не мог спорить. Хотя мог бы посоветовать придуркам, работавшим у Фрэнкса, купить ей еду получше. Конечно, я понятия не имел, что дети любили есть — разве они не должны быть придирчивыми или что-то в этом роде? Неужели мне придется извергать множество аргументов о том, почему овощи должны быть съедены?

Я был настолько не готов к отцовству, что это даже не смешно.

Пока сидел и думал об этом, я понял, насколько правильным было это утверждение. Я не знал, что делал. Рейн казалась такой естественной с Алексом, а я даже не знал, что он захочет съесть на ужин. Но потратил годы усилий на то, чтобы задвинуть воспоминания о его существовании как можно дальше на задворки своего сознания; я даже не думал о том, что была необходимость в какой-либо информации о детях. Не мог использовать свое прошлое преступника, перескакивающего из одной приемной семьи в другую, в качестве модели.

Понятия не имел, что делать с шестилетним ребенком. Я даже не знал, с чего начать.

— Бл*дь, — пробормотал я себе под нос.

— Бастиан! — зарычала Рейн. — Прекрати это!

Я уже собирался выйти из комнаты, чтобы выпустить целую череду ругательств, когда заговорил Алекс.

— Ты не должен говорить плохие слова, папа.

Это единственное слово растопило меня. Оно растеклось по моей плоти, как теплая вода в ванне, и погрузилось в меня так глубоко, что я мог чувствовать его в самом своем сердце. Мое горло словно сжималось, а в глазах нарастало жгучее давление. Я почувствовал, как пальцы Рейн коснулись моего бедра, и заставил себя сглотнуть.

— Ты прав, Алекс, — наконец сказал я. — Мне не следовало этого говорить.

Алекс и Рейн закончили с сэндвичами, и остаток дня мы провели с Алексом на полу в гостиной и складывали небольшие пластиковые кирпичики так, чтобы они выглядели как маленькие космические корабли. В кабинах стояли фигурки астронавтов, и Алекс летал ими по комнате, вызвав воспоминания из моего собственного гребаного прошлого.

Сжимая в руке пластиковый самолетик, я издаю жужжащие звуки, держу его высоко над головой и бегаю кругами по комнате. Это самый лучший самолет из коробки. Все остальные поцарапаны или ржавые.

Джаред, новенький в приемной семье, заканчивает деревянную головоломку, над которой работал, и смотрит на меня.

— Теперь моя очередь играть с самолетом!

— Нет, это не так, — отвечаю я и дрожу всем телом, когда прижимаю игрушку к груди. Вчера он играл с ним весь день. Он у меня всего несколько минут, и я не собираюсь отказываться от него сейчас.

Это нечто. Это что-то важное, и если я отдам его, у меня ничего не останется.

— Теперь моя очередь! — настаивает Джаред. Он смотрит на мисс Джанет и кричит ей: — Себастьян не делится!

— Поделись игрушками, — говорит мисс Джанет, не отрываясь от кроссворда в газете. Она нацарапывает какое-то слово, потом поджимает губы и снова стирает его.

— Она сказала, что ты должен делиться, — усмехается Джаред.

Мои руки дрожат, пока я крепко сжимаю самолет в пальцах.

Я не отдам его ему. Не отдам.

Джаред протягивает руку и пытается выхватить у меня самолет, но я отталкиваю его. Он приземляется на ковер и кричит.

— Он толкнул меня!

Мисс Джанет тем же усталым голосом велит мне остановиться.

Джаред встает и подходит ко мне, и я снова толкаю его — на этот раз сильнее. Пластиковое крыло самолета немного врезается в мои пальцы, когда я крепко держу его. Я делаю шаг вперед и пинаю его в бок.

— Это мое! — кричу я. — Ты не можешь с ним играть!

— Себастьян! — кричит мисс Джанет, глядя на меня. — Отдай Джареду самолет!

Это все, что у меня есть. У Джареда есть все, даже родители, которые только и ждут, когда судебная система скажет, что их дом в достаточно хорошем состоянии, чтобы он мог вернуться домой. У него есть они, у него есть дом, у него есть свои игрушки, а у меня ничего нет.

Крича во весь голос, я швыряю самолет о стену. Дрожь превращается в давление в моей голове и груди, когда я смотрю, как он падает маленькими кусочками на пол.

— Вот видишь, что ты наделал! — кричу Джареду, бросаясь на него.

Стряхнув воспоминания, я снова поклялся себе, что у Алекса не будет той жизни, которую мне навязывали в детстве. Я не позволю этому случиться с ним.

Ровно в восемь Рейн заставила Алекса принять ванну. Я смотрел, как он играл в воде с маленькими лодками, а Рейн мыла ему голову. Увидев ее с ним, я почувствовал гордость за нее, но в то же время и крайнюю собственную несостоятельность.

Откуда она знала, как это нужно было делать?

Я был в полной растерянности.

— Можешь принести ему пижаму? — спросила Рейн.

— И где же она?

— Второй ящик.

Я пошел в его спальню и покопался в комоде, пока не нашел выцветшую пижаму с человеком-пауком по всей ткани в различных героических позах. Алекс держался за мое плечо, когда надевал ее, а Рейн вытерла ему волосы и протянула зубную щетку.

— Папа может выбрать сказку для чтения? — спросил Алекс.

Я посмотрел на Рейн почти в панике. Никогда в жизни не читал детям сказок.

— Конечно, может, — ответила Рейн. Она улыбнулась мне и наклонилась ближе. — Ему нравится та, что называется «Голодное существо».

Немного покопавшись, я нашел книгу на полу под грязной одеждой Алекса. Бросив одежду в корзину у двери, я придвинул один из пластиковых стульев к краю кровати. Алекс устроился поудобнее, а Рейн натянула ему одеяло до подбородка.

Я держал книгу на коленях и кусал кончик большого пальца, не зная, с чего начать. Рейн подняла брови и кивнула на книгу. Я глубоко вздохнул, открыл обложку и дрожащим голосом начал читать.

Это была странная история о существе, пришедшем в город и требующим разных вещей, чтобы поесть, но оно никогда не произносило правильных слов. Только один ребенок в городе мог понять, чего он хочет. Алекс смеялся каждый раз, когда существо требовало новое блюдо.

Когда я подошел к концу рассказа, Рейн поцеловала Алекса в лоб и пожелала ему спокойной ночи, прежде чем выйти из комнаты. Я постоял там с минуту, не уверенный, должен ли я сделать то же самое или нет.

Очевидно, устав от моих колебаний, Алекс посмотрел на меня и протянул руки. Обрадовавшись приглашению, я наклонился и обнял его.

— Спокойной ночи, папа.

— Спокойной ночи… сынок. — У меня перехватило дыхание.

Рейн стояла в коридоре с улыбкой на лице.

— Это было очень хорошо, — сказала она.

— Никогда не делал этого раньше, — признался я.