Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Лунёва Мария - Страница 90

Ну, нет. Такого я не допущу.

Я силилась вернуть контроль над телом. Быть жертвой не согласна, не для меня роль.

– Мам, как мы объясним ее исчезновение сейчас?

– Никак, Андрэ. Пока там эти павлины расправляют хвосты, мы ее накачаем зельем, а вечером, пока вы будете у всех на виду, она сама уйдет из академии. Перехвачу ее и увезу.

– Главное, чтобы зелье сработало. – Портовски сильнее сжала мою голову.

– О, я вижу у тебя проблески ума, – съехидничала старуха. – Открывай ей рот.

И снова эта болотная пакость. Захлебываясь, я с ужасом осознавала, что происходит. Тело не слушалось. Мозг вопил, но при этом я даже мизинцем пошевелить не могла.

Чьи-то пальцы залезли мне в рот. Больно. Показалось, что уголки губ порвутся.

– Заливай.

– А может, как в прошлый раз, мама?

– Где я тебе сейчас иллюзиониста найду, который придаст вкус томатного сока? Пища нищебродов. На что только не приходится идти из-за подлости и коварства этих ведунов и псин блохастых! Маги – венец совершенства Шаливара. Мы высшая раса!

– Эмес Валынский одарен, – пропищала Элоиза.

– Дурак он, твой Эмес! Был бы умный, давно бы на тебе женился, заключив выгодный союз и став частью сильного рода магов. А он кого выбрал? Подавальщицу товаров!

– Она ведьма, – пробубнил Андрэ.

– Грязь она на твоих ногах, сынок, повторяю в последний раз. Грязь! В ней темный дар, надеюсь, он перейдет твоему сыну. Хоть какая-то польза от бракованной утробы. Разевай ей рот. Вливаем последнюю порцию.

И снова этот адский вкус. Я даже не глотала, оно само заливалось в меня. Чувствуя себя загнанной в ловушку, я с ума сходила от лютой ненависти.

– Готово, госпожа Валевски, – самодовольно заявила Элоиза. – Главное, чтобы ее сила не выжгла мое проклятие.

– Если это случится – сдохнет прямо здесь.

– Она сильная, может и выжить.

Услышав бормотание бывшего ректора, схватилась за эту мысль, как за спасение.

– Значит, зальем еще раз. Но если окочурится, придется разыграть несчастный случай.

– Скинем с башни, и все дела, мама. Сейчас важно понять, действует ли зелье. А то вдруг притворяется? Выгорит, и не поймем.

Мысленно улыбнувшись, призвала на помощь свою сущность. Захихикав в моей голове, она взяла контроль над моим телом в свои руки. Ну давай, спасай меня, родная. В ответ услышала знакомый пакостный смех.

Распахнув глаза, будто чужим взглядом обвела черно-белый мир. Мою кожу стремительно покрывала тьма, плотным туманом укутывала и скрывала не только тело, но и душу, всю ту боль, что я испытывала сейчас. Становилось легче, страх отступал. Кто бы знал, что черная магия такая ласковая, мягкая. Она убаюкивала и утешала, как мать.

– Хи-хи-хи. – А вот ее гадкий смех казался зловещим.

Правда, не мне.

– Мама, – взвизгнул Андрэ.

– Что это? – Ага, и Портовски впечатлилась.

Взглянув на нее глазами своей сущности, пакостно усмехнулась.

– Учись быть настоящей темной, выскочка, – съязвила тьма, вернув госпоже Недоучителю ее же реплику.

– Я видел эту дрянь однажды в женской башне, – выдохнул Валевски.

Оттолкнув разинувших рты магов, я вскочила и, все так же хохоча, уселась на широкий дубовый стол. Внутри, в животе, горело пламя, причиняя дикую боль. Проклятое зелье. Спрятавшись под маской своей тьмы, я корчилась в агонии.

– Сюрприз, сюрприз! – загоготала моя милая доброжелательная сущность. – А кому мы будем откусывать голову в первую очередь? А? О, Андрейка, в попе батарейка – местный дурачок! – Тьма захлопала в ладоши. – А ты мамке рассказал, как на тушенку налегал? А в ней не рябчики румяны и не устрицы лиловы, а здоровое вымя коровы! – Сущность раздвинула руки в стороны, будто желая продемонстрировать размеры того самого вымени.

«Не наговаривай, – простонала я, – нормальная была тушенка».

– Хи-хи-хи! – вырвалось из моего рта.

– Что она несет? – Глаза старухи Валевски стали до неприличия круглыми.

– А ваш Андрейка скупал селедку и клал ее сырой на сковородку!

Трясясь в ознобе от боли, я все же оценила рифмованные шутки своей тьмы. Ужас! Увы, не поэт она. Но все же молодец, не падает в грязь лицом!

А мне становилось хуже.

– Почему не действует зелье? – Элоиза трусливо отступала к двери. – На нем же проклятие!

– О, простите-простите! – Тьма развела руки в стороны, готовясь заключить присутствующих в объятия. – Забылась немножко. Так, кого отлюбить первым? Становимся в очередь! Только за сохранность жизни не отвечаю. Хи-хи-хи!

Нафталиновая кошелка и вовсе за сердце схватилась.

– Андрэ, мальчик мой, что ты мне не рассказал об этой девице? Она же истинная темная ведьма. Истинная!!! Это не просто девка с каплей магии в крови и слабым сереньким даром, а ведьма!

– О да! Правильно лепечешь, старушенция. Видишь, какая я уникальная! – Сущность резвилась вовсю.

«Как бы не сдохнуть», – простонала я, боль в животе нарастала. Судорогой сводило пальцы, выламывало руки и ноги в суставах. Хотелось сжаться в комочек и зарыдать.

Тьма становилась гуще, плотнее, словно непробиваемый кокон. Она убаюкивала, жалела. Я ощущала это подсознательно. И от понимания, что я не одна, страх отступал. Кулон на груди то разогревался, то становился холодным как лед. Даже в окружающей меня тьме я видела мерцание голубого камешка.

– Вот как, – старуха оскалилась, – недооценила я тебя, человечка, в прошлый раз. Ну ничего, у нас будет время познакомиться поближе. Темная ты или нет, а зелье свое возьмет.

Я вынырнула из омута боли и снова взглянула на эту мразь. Меня замутило. К горлу подступил желчный ком. «Сейчас вывернет наизнанку». Стоило этой мысли прийти в голову, как сущность, радостно соскочив со стола, подтащила мое тело к старухе и раскрыла искривленный рот… И мне стало легче. И пакости во мне меньше – как бы ужасно это ни звучало, но часть зеленой проклятой жижи организм изверг прямо в рожу великосветской нафталиновой моли.

Это того стоило! И «фу», и «ха» одновременно.

Она так и замерла, облитая мутно-зеленой болотной жижей.

– Возьмите обратно, госпожа Нафталиновая старушенция. Оно же дорогое, хи-хи!

– Ой, фу! – Элоиза сделала еще пару шагов к двери.

– Что? – возмутилась тьма. – И вам, учитель, зелья отлить? Подходите, во мне его еще много.

Взвизгнув, Портовски сделала ошибку – отворила запертую дверь и с воплем рванула в коридор.

– Какая прелестная идиотка! – прокомментировала ее забег моя сущность.

– Андрэ! – рявкнула карга.

– А поздно метаться, господа маги. Что вы там говорили про прошлый раз? Выходит, правду рассказали, была у меня любовь с этим мерзким усатым тараканом… – Сущность сымитировала очередной рвотный позыв. – Так кого я там родила…

Тьма говорила и говорила, а я, кривясь от спазмов в животе, осознавала, о чем она толкует.

У меня был ребенок от этого гада. «Злата», – шепнуло подсознание, и в этот момент пазлы наконец сложились в цельную картину.

Моя родственница из будущего. Старшая дочь ректора.

Как же я раньше не поняла? Она так много делала для меня. Так переживала, тряслась. Даже кулон со своим даром отдала, лишь бы выдернули меня из прошлого.

Такое я сама могла бы сделать только для одного человека – собственной матери.

Преодолевая жар агонии, я всего на несколько секунд задвинула свою тьму назад и взглянула в глаза Валевски.

– Ты мне, Андрейка, ответишь за мою девочку. – Голос дрожал, но при этом немного пугал даже меня. – Я тебя везде достану и не успокоюсь, пока не опущу на самое дно. Травили меня, ее уничтожить пытались! Что ж, тебе будет хуже. А зелье… Ничего, переварю из вредности.

Через силу улыбнувшись, снова призвала свою бойкую сущность: «Постарайся вырваться из кабинета».

«Идут, хозяюшка, идут. Я слышу тьму того, кто нам любим».

«Эмес!»

«Да, – шептала тьма, – успокойся, маленькая ведьма. Защищу. А когда придет свет, впущу его».

Улыбнувшись, я прикрыла глаза. В коридоре действительно послышались крики и шаги.