Хронос. Ледяной поход (СИ) - Митюшин Дмитрий - Страница 27

Гость вызвал объёмный куб и начал доклад.

Выходило, что княжна каким-то образом «завязана» на Воронцова. Случайные связи Тохи с местными проститутками не повлияли на основную ветвь событий. В случае с Настей возникло обоюдное чувство. Глубокое и убийственное.

Физики смоделировали ситуацию. Всё плохо. Впрочем «плохо» — ещё мягко сказано. У Воронцова уровень Агнихотри резко поднялся до семидесяти единиц. По архивным данным Настя должна умереть от тифа в Севастополе двенадцатого ноября девятьсот восемнадцатого. При повышении уровня Антона должно приближаться время смерти Насти. Сейчас же выходит, что Настя уже неделю, как мертва. Разумеется по отсчёту того хроносреза. Но она жива, и вроде бы умирать не собирается.

В следующую секунду резкий пик до двухсот тридцати агни. Создано три новых хроноволны. В одну из них провалилась Настя. Эти волны, хоть и мощные, быстро погасли. В течение нескольких десятков секунд. Однако начало волн не здесь. Где-то в недалёком относительно объекта прошлом.

Следующий пик в тысячу агни. Очень короткий. Моделей, учитывающих поведение человека с потенциально огромным уровнем Агнихотри, у НИИ Хронофизики нет. Вернее модели есть, но нет данных для проверки их адекватности.

«Иван Иванович» вывел результат. Из мерцающей красной точки в разные стороны выходят около трёх десятков лучей разной длины.

— И что это значит? — поинтересовался Мустафин.

— Это может быть всё, что угодно. Гибель Анастасии Голицыной. Её долгая и счастливая жизнь. Гибель нашего фигуранта. Уничтожение нашей ветви или ствола. Коренное и необратимое изменение нашего мироздания. Мы не знаем. Если, как предполагается, потенциальный уровень фигуранта пятьдесят тысяч, я ничего не могу сказать.

Дальше «Иван Иваныч» рассказал, что возникло два хронокольца. Пока разомкнутых. Есть размытый след. Идёт из прошлого. Из прошлого того среза, где находится Воронцов. Природа колец неизвестна. Сами по себе темпоральные кольца — редкое явление, а тут целых два, к тому же разомкнутых.

— Что предлагаете? — сухо поинтересовался Мустафин.

— Вытащить Воронцова сейчас мы не можем. Остаётся ждать и пресекать попытки «Ти-Эс-Эй» транслоцировать Воронцова к себе. Наблюдаем, фиксируем параметры, собираем статистику.

Ян вспомнил слова вахмистра Агафонова, казака, с кем встречался в Галиции в тысяча девятьсот семнадцатом. «Не знаете, как работает, а лезете».

«Прав ты, Сидор Пантелеймонович, — вздохнул про себя капитан, — тысячу раз прав! Но нет у нас другого выхода. Раз нам попалась в руки эта ужасная игрушка, время, приходится играть».

Тем же вечером

Квартира Дарьи Фархади

Подмосковье

Ян откинулся на свою половину кровати. Даша привычно положила ему голову на грудь. Прилуцкий провёл ладонью по тёмным, пушистым девичьим волосам, по бархатистой коже спины, наслаждаясь близостью разгорячённого молодого тела.

Девушка что-то мурлыкнула от удовольствия. Ян поцеловал её вкусно пахнущую макушку.

— Ян, милый, ну почему так? — Даша сползла с груди на руку и смотрит блестящими серыми глазами.

— Что именно?

— Они же любят друг друга.

Прилуцкий вздохнул. Тяжело объяснять азбучные истины.

— Им нельзя любить друг друга. Они из разных временных срезов. Ты же всё слышала. И что интересно, ей можно. Ему нельзя.

— Но ведь можно позволить им уйти в его срез. У Антона потенциально высокий уровень. У Насти почти нулевой. Пусть и живут у него в срезе.

— Нельзя.

— Почему? Ведь если у Насти практически нулевой уровень, они могут спокойно жить в России начала двадцать первого века…

— Ты словно первокурсница! Если Насте суждено умереть в течение года, она всё равно умрёт. Какая разница, в своём срезе, или в чужом?

Даша помолчала.

— Ян, а если провести моделирование? С учётом уровня Антона?

— Девочка, Настя — слишком малозначимый объект, хоть и завязанный на Воронцова, чтобы на него отвлекать силы хроно- и биофизиков. Что ты как маленькая? Сама ж всё знаешь.

Лейтенант вздохнула.

— Просто мне их очень жалко. А мы над ними опыты ставим.

«Ну вот что с ней делать? — беззлобно подумал Ян. — Она вся такая жалостливая, а я бесчувственный сухарь! И так понятно, что парень влип по самое „не хочу“. И ни фига он не работает на амеров. Ещё угораздило дурака влюбиться по самые уши!».

— Ян, а почему у нас нет информации об Антоне?

— Ну ты же отличница! Забыла? Закон темпоральной конгруэнтности. Мы можем знать, что он сделал только «вчера», а что сделает «завтра», узнаем завтра.

Даша села лицом к Прилуцкому, скрестив ног по-турецки. Ян мельком глянул на низ её живота. Девчонка перехватила взгляд и улыбнулась. Прикрываться не стала.

— Я не об этом. Вот смотри. Мы можем получить информацию обо всех жителях Земли. Так? От рождения до смерти. По желанию — даже из других ветвей, хоть это и сложнее. Я не видела полной информации об Антоне.

Прилуцкий посмотрел в задумчивое лицо девчонки.

— А её нет.

— Как нет⁈ — брови лейтенанта взлетели вверх.

— А вот так, вся доступная нам информация ограничивается моментом его транслокации.

— Не поняла. А… когда он умер?

— Кольцов отправлял запрос. Пришёл ответ. Информация вне нашего уровня допуска.

— Опять не поняла. Мы работаем по этому делу! Значит, должны знать всё.

Ян лишь пожал плечами. Они не опасаются вести беседы на служебные темы в доме Даши. Все квартиры сотрудников, особенно служебные, защищены от «прослушки» и периодически проверяются. Помнится, когда Дашка проставлялась, то в кафе заговорила о работе. Прилуцкий устроил ей хорошую взбучку.

Девчонка опустила голову. Тёмные волосы налезли на глаза. Она отбросила их рукой назад и снова посмотрела на капитана.

— Почему мы не можем, вытащив его из чужого среза и избавив от «Ящика Пандоры», оставить жить в своём времени? Не можем оставить его в покое?

— Два ноля восемьдесят третий приказ читала?

Девчонка на миг потупила глазки:

— Нет ещё.

— Дашка, я тя пришибу! — вспыхнул Ян. — У тебя есть допуск! Там всё написано!

— Не ругайся, любимый. Посмотрю обязательно.

Лейтенант гибкой стремительной змеёй легла на него и прижалась губами к его губам. Ян ответил на поцелуй. Желание нахлынуло с новой силой. Он оторвался от её губ и строго, насколько возможно, сказал:

— Чтоб внимательно изучила. Проверю. Поняла?

— Конечно, любимый? — томно проворковала девчонка, прижимаясь к нему. — Обязательно.

(Красная гвардия)

25 октября (6 ноября) 1917 г.

г. Петроград

Они ушли с пикета ещё после обеда. Григорий, Пашка Шустов и Остап Твердохлеб. С ними ушли ещё трое — два солдата и Васька, докер с Петроградского порта. По дороге к ним прибился молоденький солдатик, не больше двадцати годов, в шинели без погон и с трёхлинейкой. Папаха перевязана наискось красной лентой.

Большевики уже почти взяли все важные объекты. И дьявол с ними! Надо под общий бедлам ещё поэкспроприировать экспроприаторов. В общем, грабь награбленное!

Уже под вечер ввалились в винную лавку Шумова на Воронежской. Тяжёлый навесной замок сбили прикладами.

Прилавки почти пустые. На одной полке обнаружились три бутылки дешёвого вина. Красногвардейцы тут же их вскрыли. Даже пробки открывать не стали. Зачем? Гришка вытащил офицерский кортик и отшиб горлышки.

Наверху скрипнула дверь. Кучеренко убрал кортик и достал маузер.

Сверху спускается мужик лет пятидесяти в длинной ночной рубахе, освещая путь керосиновой лампой. Левую руку с лампой хозяин лавки держит над головой, в правой — зажат револьвер.

— Господа, что вы здесь делаете? — тонким голосом проблеял он, остановившись на середине неширокой лестницы.

Рука с оружием дрожит и ходит ходуном.

— Револьвер брось? — громко приказал Кучеренко, вытянув руку с маузером в сторону хозяина.