Кандидат (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 7

— Хорошо. Ходи, Эльдар, — сказала Луиза Даниловна.

На этот раз я решил всё-таки избавить Аллу от лишнего гардероба. Сходил козырным королём.

— Серьёзно?

Короля Алла неожиданно отбила козырным императором — я совсем забыл, что вместо туза здесь идёт эта фигура. А после сходила другим императором на Луизу Даниловну. Я заметил, что они хитро переглянулись.

И тут же «переть» перестало. Надо ли говорить, что этот император был переведён мне ещё с одним на пару. Я не нашёл ничего лучшего, чем взять их. Веер Луизы Даниловны начал стремительно уменьшаться — от карт, подаваемых Аллой она или избавлялась, или переводила их мне. На следующем коне я избавился от брюк, через один — от носок. Императоров я потратил, чтобы отбить двух оставшихся дам. Но ситуация оставалась рискованной. У Аллы осталось две карты, у Луизы Даниловны — четыре, а у меня — шесть.

Когда я взял козырную девятку, по логике подошла очередь моей рубашки, но Луиза Даниловна неожиданно-протрезвевшим голосом вдруг начала рассказывать.

— Знаете, я тут вот что вспомнила. Давным-давно, ещё в конце девятнадцатого века, в Курьерской Службе была традиция. Когда в особый или в отдел государственных поручений принимали новенького, то после стажировки ему следовало пройти в отдел кадров, где специальное лицо заставляло его раздеться. Полностью!

— Зачем же, Луиза Даниловна?

— Ну, как зачем. Чтобы проверить татуировки! Многие бандитские сообщества, подпольщики, социалисты те же — часто определяют себя по татуировкам. Нужно удостовериться, что их нет.

— Хорошо, что мы не в девятнадцатом веке, — кивнул я.

— Хорошо. Но, тем не менее, я озвучиваю своё желание. Полностью. Разденься полностью!

Алка вдруг решила меня защитить.

— Это же не по правилам?

— Почему? Не по правилам это было бы, если бы мы играли сугубо на раздевание. Тогда — да, один элемент одежды. А мы же играем на желания. Так само вышло, что все принялись раздеваться. Я могла попросить, скажем, подменить уборщика, или поцеловать взасос Корнея Константиновича. Но мне больше хочется…

Я кивнул. Разоблачился я быстро, как в армии. Меня развернули спиной и обратно, дамы хихикнули, пошептались о чём-то, прикидывая что-то на пальцах, после чего Луиза Даниловна кивнула и отвесила мне лёгкий шлепок по причинном месту. Не спрашивая разрешения, я сам принялся одеваться — остался в расстёгнутой рубашке и брюках.

— Эх, — вздохнула кадровичка. — Даже потрогать себя не дал.

Оделся вовремя — тут же объявился Корней Константиныч в обнимку с Владиславой Рафиковной. Дамы тут же прикрылись подручными средствами.

— Мы отправляемся в нумера. Все расходятся… О, дамы, вы не одеты… Ну, в общем… Не ходите по центру зала и на кухне, там камеры. Дежурит Михалыч, он вам откроет и закроет.

Луиза Даниловна проводила его взглядом и тихо сказала:

— Вот козёл.

Получается, у них что-то было с шефом? Пожалуй, в любом сравнительно-крупном и сравнительно-молодом коллективе есть место служебному роману, поэтому удивляться не приходилось. Алла сходила двумя козырями на Луизу Даниловну, и та неожиданно не смогла отбиться.

— Что, раздеваться? Ответочку бросишь за своего… Эльдара?

— Нет. Я хочу… чтобы мы закончили эту игру и стали играть в бутылочку.

Не очень понятно, как можно играть в бутылочку втроём, но мы смогли. Луиза Даниловна и Алла не спешили одеваться, а я же нашёл «лайфхак», как говорили в одном из предыдущих миров. Незаметно я сдвинул ковролин кончиком ботинка под ножкой стула — так, что стул встал неровно и приподнялся над полом на полсантиметра. Разумеется, никто это не заметил, а бутылка стала разворчиваться донышком всегда в мою сторону. Луиза Даниловна соблюдала субординацию и целовала хоть и страстно, но в щёку. На третьем круге Алла схватила мою голову руками, развернула и поцеловала в губы.

Губы больно обожгло холодом, а зубы заныли — как от укола стоматолога.

— Поехали, — прошептала она.

— С вами можно? — спросила Луиза Даниловна.

Алка с лёгким раздражением взглянула на неё, потом вопросительно посмотрела на меня.

— Ей можно с нами?

— Я полагаю, мой ответ — нет. Прости, Луиза Даниловна.

Ответ дался мне весьма непросто. Сложи небольшую дозу алкоголя, приятных форм зрелую девушку в очках и худенькую молодую пацанку, вполне возможно, влюблённую в меня — и получим самые смелые мужские фантазии. Да, разумеется, свальный грех — то, о чём мечтает практически любой девятнадцатилетний парень. Если у такого парня есть пара, или, как в моём случае — намечается, то некоторые даже не подумают о последствиях подобных экспериментов. Нет, конечно, у меня были случаи в предыдущих мирах, когда происходящее приходилось по нраву всем троим, только ничего долговременного после такого обычно не получалось. Женщины — разумеется, если они не жрицы любви — не выносили ревность и либо сливались во время самого процесса, либо уходили потом, понимая, что присутствовали при измене. Я уж молчу о том, какие последствия этого могут быть после подобных событий с кадровиком со своей же работы!

В то же время, я не ошибся в Алле — ей хотелось не огульного разврата и непотребства. Ей хотелось меня.

— Я так и знала, — вздохнул Луиза Даниловна. — Эх, молодое поколение. Мы в ваши годы похлеще зажигали! Идите, провожу вас.

Оделись мы быстро. Мучительнее всего было ждать такси, а саму поездку так и не заметили. Алка снова начала целоваться в такси, и я снова почувствовал ледяные иглы на языке.

— Да что такое-то! — выругалась она. — Не могу сдерживаться. Как же мы…

— Что-нибудь придумаем.

И мы придумали. Раздевательства начались прямо от двери. Сперва я снял лёгкую куртку, затем стащил через голову платье. Вспомнил давний совет — чтобы у девушки не возникало сомнений, первым делом надо снять трусы, а только затем верхнюю часть гардероба.

Мы медленно пятились в сторону кровати. Квартирка оказалась крохотной, и дорожка из снятой моей и её одежды от дверей до дивана заняла всего пару метров. Платье, панталоны, кружевные трусики, оказавшиеся под ними, и лишь за ним — корсет, с которым пришлось изрядно повозиться.

— Нет. Давай не здесь, — вдруг понял я.

После чего осторожно развернул её в ванну, в тесную душевую. Прижал к стене спиной, закинул ноги себе на пояс, поддерживая снизу. Она была лёгкой, и мне хватило силы. Ещё тридцать секунд, чтобы вода пробежала, и душ настроился на нужную температуру. Да уж, впервые за все двести жизней третьим участником в столь долгожданном процессе стала магия. На нас сверху полился почти кипяток, но ниже колен вода становилась уже почти ледяной, едва не покрываясь коркой льда. С другой стороны, на уровне пояса она достигала идеальной температуры, чтобы не ошпарить. Конечно, я предпочёл бы, чтобы мы обошлись без подобных ухищрений, но мне гораздо важнее было доставить удовольствие девушке. И это, судя по всему, у меня получилось.

— Где… ты так научился, ты же говорил, что не умеешь… — спросила она, закончив стонать.

— Не умею. Ты у меня первая на этом свете.

— Не верю!

— И не верь.

После мы лежали, смотрели телевизор, перекусывали невкусной разогретой едой из холодильника, затем повторили снова — в душе, но уже в другой позе, и уснули на тесной койке.

Меня разбудил звонок на моём телефоне. На часах было шесть утра, звонил отец.

— Как ты? Живой? — услышал я его голос.

Я мигом спрыгнул и ушёл на кухню, но особо это не помогло. Поэтому пришлось говорить полушёпотом:

— Живой. А к чему вопрос?

— Да так. На меня покушение было. Стреляли. Нормально, выжил, царапина. А также стреляли по Пунщикову. Моему шефу. Тоже повезло, хотя чуть серьёзнее. Но уже на поправку. Есть подозрение, что на тебя тоже могут.

— «Единороги»? — предположил я. — У меня с ними случилась перестрелка.

— Не думаю… «Единороги» — это же те студенческие бандиты? Тут кто крупнее.