И опять Пожарский - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 32

Княжич осмотрел гончаров и начал:

– Есть у меня задумка одна. Вы, как переедете, как обоснуетесь на новом месте, попробуйте сделать мне несколько вещичек, лучшую я потом выберу и скажу, кому и сколько делать. Вещичка эта будет такой. Рыба, сом усатый или налим, а по центру той рыбы – горшок. То есть сом как бы горшок проглотил, а он у него внутри прямо встал. Увидел это рыбак и сделал сверху в соме дырку, чтобы посмотреть, что внутри горшка. Понятно объясняю? – Отрок внимательно осмотрел их.

Трофим представил себе такой горшок, как бы окружённый рыбой, и поразился. Ничего подобного он не видел.

– Кто же будет такие рыбьи горшки покупать? – спросил гончар из Балахны Игорь Изотов.

– Вы ведь видели те горшки для масла, что Дуня делает?

– Вестимо. Онуфрий вон на них хорошо поднялся… – Изотов завистливо посмотрел на другого балахнинского гончара.

– Вот в эти рыбьи горшки и хочу я другое масло раскладывать, продавать, горшков тоже сотни нужно будет. И стоить они будут немало. И иконописцы их распишут после вас. – Княжич снова оглядел мастеров.

Трофим понял задумку княжича. Вот ведь, малец, а что удумал. Конечно, такие горшки будут нарасхват, каждая хозяйка будет перед другой хвастать подобным горшком, даже не важно, есть в нем масло чудное или нет. Кончится масло, а горшок-то останется.

– Князь-батюшка, а на горшочках с маслом ведь разные картинки нарисованы, из-за этого и спрос больше, – уточнил Трофим.

– Молодец, Трофим, – похвалил его Пожарский, – самую суть ты уловил. Эти новые рыбьи горшки должны тоже друг от друга хоть немного, но отличаться. Поэтому вы и будете все вместе их для начала делать, чтобы потом несколько самых интересных выбрать.

– А остальные что потом будут делать? – Зобов был мужчина в летах, всего нового побаивался.

– Слушайте следующую задумку. Про твёрдый сыр ведь сегодня слышали. Нужно для него как бы шкатулочку сделать. Круглая такая, ровная, без всяких горлышек, и должна довольно плотно закрываться плоской крышечкой. Такой блинчик с ручечкой. Понятно?

– А размеры той шкатулочки для сыра каковы? – сразу заинтересовался Зобов.

– А вот тут самое главное. Разные должны быть размеры. Кто побогаче, а кто и победней, но всем ведь захочется диковину попробовать. А кто побогаче, захочет всех размеров шкатулочки собрать.

– Ох и хитёр ты, князь-батюшка. Ох и хитёр. Тебе бы в купцы пойти! – охнул Трофим.

– Спасибо на добром слове, Трофим, но мне и так неплохо, – весело засмеялся княжич.

Трофим смутился. Что же это он за языком не следит, князю предлагает купцом пойти.

– Прости, князь-батюшка, – вскочил Трофим и низко поклонился. – Не подумав ляпнул.

– Ладно, садись. Слушайте, мастера, мою третью задумку. Представьте себе небольшую тарелочку. И отдельно от неё ободок. Потом берём мы побольше тарелочку и переворачиваем её. Затем сначала поверх надеваем ободок, потом сверху уже нашу первую маленькую тарелочку. Представили? Теперь берём тонкие прутики как бы из глины лепим и тарелочку с ободком, укладывая прутики крест-накрест, соединяем. Потом высушиваем, обжигаем и снимаем нашу верхнюю получившуюся тарелочку с бортами сетчатыми. Представили? – Пётр опять осмотрел мастеров, высматривая не понимающих.

Мастера смотрели в потолок. Тогда он взял уголек и прямо на столе нарисовал эту непонятную посудину. Теперь все согласно закивали. Интересная вещица получалась.

– Будет эта тарелочка подаваться с ягодами или с яблоками у богатых купцов да князей за столом. Только надо красиво сделать. Сеточка чтоб потоньше, узоры какие, цветочки там по каёмочке. С иконописцами посоветуйтесь. Может, к ягоднице той ручки из серебра или даже золота приделать. Расписать дно тарелочки фруктами заморскими. Подумайте. Пусть каждый тоже несколько разных сделает. Будем выбирать. И не таитесь от других. Вы теперь все вместе. А вместе можно и горы свернуть. Ну, всё, господа мастера, идите, устраивайтесь, переезжайте. Плотники вам домины быстро отгрохают, печники печки сложат. К Рождеству жду от вас первые образцы. С праздником вас, православные.

Княжич ушёл, а гончары ещё несколько минут сидели молча. Наконец встал Зобов и проговорил, оглядывая каждого:

– Похоже, поймали мы жар-птицу. Хорошо нам будет жить с этим князем. Давайте не подведём. Расстараемся к Рождеству.

Онисим Петрович Зотов въезжал в Арзамас под вечер. Нижегородский воевода князь Бутурлин выделил купцу в сопровождение пятерых стрельцов по просьбе княжича Петра Пожарского, и доехали они вполне благополучно.

День выдался безветренный и тёплый. До Рождества оставалось всего пять дней. Вот после начнутся крещенские морозы. Но до Рождества Зотов намеревался вернуться в Вершилово.

Сюда, в Арзамас, его привела не только закупка шерсти, хотя и это важно, но ещё и игрушка, свистулька в виде козлёнка, продаваемая в Нижнем на торгу. У продавца удалось узнать, что делает свистульки гончар из Арзамаса. Вся прелесть этой свистульки в том, что она была белого цвета.

Онисим Петрович бросил все дела и помчался в Арзамас. Неужели удастся найти белую глину для фарфора не на далёком Урал-камне, а вот прямо рядом, в Арзамасе?

Переночевав на постоялом дворе, в холоде и клопах, Онисим ещё раз убедился, что нет на всём свете места лучше, чем Вершилово. Едва рассвело, он спустился вниз, съел подгоревшую кашу с подозрительным мясом и пошёл на торг.

Удача улыбнулась далеко не сразу. Рынок был не чета нижегородскому, и за час Зотов обошёл его вдоль и поперёк. Свистулек не было. Тогда купец пошёл другим путём: он начал всем подряд показывать игрушку и спрашивать, где такие можно купить.

– А зачем тебе? – спросила его одна молодка с двумя курицами в руках.

– Купить хочу. Много. Купец я из Нижнего, – ответил Зотов и понял, что счастье, похоже, ему улыбнулось.

– То муж мой делает, да занедужил он. Дома хворый лежит.

Ответ Онисима Петровича не обрадовал. Ещё помрёт, не открыв тайны белой глины.

– Сильно занедужил?

– Сильно. Третий день кашляет, с постели не встаёт. Жар у него, – невесело отозвалась его новая знакомая. – Посоветовали вот куриный бульон сварить, – тряхнула она курями.

– Веди домой. Лечить буду твоего мужа.

Онисим осмотрелся вокруг: где стрельцы с конём?

– Ты же сказал, что купец, – недоверчиво осмотрела молодка Зотова.

Онисим и сам бы не поверил в такое три месяца назад, но его образованием занимался Пётр Пожарский. И в числе знаний, которыми щедро делился чудной отрок, было и лекарство. Поэтому сейчас в любую дорогу купец брал с собой мешочки с различными сборами, которыми снабдили его травницы из Вершилово.

– Веди. Курицей при простуде не сильно поможешь. Есть у меня травки хорошие. Вылечим твоего супружника. – Онисим Петрович тряханул котомкой. – С собой у меня.

Через час он сидел в утлом домишке гончара и ужасался. Всего три месяца прошло. Всего три месяца. Зотов не представлял себе сейчас жизни без мерно гудящей голландки, без второй печи на кухне, топящейся по-белому. Здесь же был очаг с дымом, сквозняки и тысячи тараканов. Дышать было нечем. Прикасаться к чему-либо страшно. Клопы и вши.

Больной был и вправду плох. Хозяйка заварила травки, данные ей Онисимом, через несколько минут Семён Силин престал перхать и заснул. Было гончару лет двадцать. И сбежал он из-под Москвы, регулярно разоряемой ляхами, год назад в Арзамас. Договорился с купцом одним, и тот перевёз его немудрёный инструмент и дочку с женой сюда, где после Черемисовых войн было вполне спокойно. Взял с собой гончар и глины белой с берега реки Гжелка.

В принципе, Онисим Петрович узнал всё, что хотел. Можно было седлать коней и мчаться в Вершилово с радостной вестью. Гжелка чай поближе Урал-камня. Не пускала совесть. Помрёт здесь Семён Силин. Нужно забирать его в Вершилово. Но Зотов не знал, как отреагирует княжич, если он привезёт с собой этого свистуна. Однако и оставлять парня здесь нельзя – помрёт. Может, в благодарность за глину белую и возьмёт к себе Пожарский ещё одного гончара. Ведь месяц назад сразу несколько человек пригрел.