Чехов. Книга 4 (СИ) - "Каин" - Страница 33

— Нет, я не свататься, — смутился я и даже развел руки в стороны. — В ином случае я бы пришел с цветами.

— Так зачем дело стало? — жилец улыбнулся и указал на клумбу, — могу собрать вам цветы на любой случай — хоть для извинения, хоть для поминок, хоть для того, чтобы произвести впечатление.

Я улыбнулся:

— Вы местный садовник?

— Можно и так сказать, юноша, — старик поднял корзинку со сложенными в ней колышками, бечевкой и садовыми ножницами.

— Позвольте, я вам помогу.

— Извольте, — улыбнулся старичок и передал мне корзину. — Мне нравится ухаживать за растениями. У нас есть садик на заднем дворе, который я заложил лет десять назад. Там был пустырь, на котором росли колючки, а мне удалось… да что я говорю? Сейчас вы сами все увидите.

Мы обогнули дом, и поначалу я увидел лишь высокие кусты сирени. Тропа вела мимо и вскоре мы оказались в уютном садике, засаженным невысокими яблонями и вишнями.

— Жаль, деревья уже отцвели, и вы не застали это чудо, — произнес мой провожатый. — Аромат стоит невероятный. А вид…

— Представляю, — улыбнулся я оглядываясь.

Беседка расположилась между кустами смородины и выглядела капитальной, даже несмотря на кружевные наличники, вырезанные из светлого дерева. Внутри на помосте высился стол, вокруг которого располагались лавки с широкими спинками. Столешницу покрывала белая скатерть с деревенской вышивкой по краям. Это выглядело мило. В центре стола высилась прозрачная стеклянная ваза. Старик поставил в нее срезанные ранее пионы, расправил листья на стеблях и отступил на шаг, чтобы оценить композицию. И гордостью спросил:

— Хороши ведь? —

— Красивые, — согласился я, хотя был уверен, что мужчина вряд ли нуждался в моем одобрении.

— Левушка, ты привел гостя? — из-за деревьев показалась невысокая женщина средних лет в легком сарафане и кружевной вязаной шали, наброшенной на плечи.

Ее благородно выбеленные сединой волосы были собраны в высокую прическу и скреплены черепаховым гребнем. Дама улыбнулась, показав милые ямочки на щеках, и я хотел было ответить, но старичок перебил меня.

— Где мои манеры? Я Лев Витальевич, а это моя супруга, Надежда Алексеевна Витте. А вы…

— Павел Филиппович Чехов, — быстро представился я и помог женщине поставить на стол самовар.

— Я узнал вас, юноша, — удивил меня лекарь. — Запомнил ваш снимок в «Ведомостях». Правда, он был взят, видимо, из вашего лицея и на мой вкус не особо удался.

— В газете печатали мою фотографию? — удивился я.

— И даже заметку написали, хоть и небольшую, но довольно занятную. А вы не знали? — усмехнулся Лев, впиваясь в меня цепким взглядом. — У вас абсолютно отсутствует самолюбование. Что редкость в наше время для молодого поколения. Я отчего-то полагал, что вы должны упиваться вниманием к своей персоне. Сейчас даже совершенно пустой, ничего не достигший человек мнит о себе Искупитель весть что. А вы выделяетесь из всех.

— Наверно, если бы я знал о публикации…

— Бросьте, — махнул рукой лекарь. — Я нарочно встретил вас перед домом. Долго сидел на лавочке у порога и ждал, пока вы появитесь у калитки. И сразу, как приметил, направился к клумбе.

— Зачем? — заинтересованно уточнил я.

— Мне было любопытно, как вы отреагируете на простоватого навязчивого садовника. Поддержите ли беседу или оттолкнете с дороги. А потом вы помогли смешному старику донести корзинку. Хотя могли бы сослаться на дела, сказать, что торопитесь и пойти в дом.

— Вы меня проверяли? — я улыбнулся.

— Лев Витальевич любит такие шутки, — отозвалась его жена, которая расставляла тарелки. — Проверяет наших знакомцев и приятелей. Друзья уже привыкли к его выходкам.

— И даже считают это забавным, — усмехнулся лекарь.

— Кроме тебя, дорогой, мало кто так думает, — отметила женщина, но не выглядела раздосадованной. Видимо, этот разговор возникал в семье часто.

— Вы уж простите мне мою слабость, — обратился ко мне Лев Витальевич. — Я привык наблюдать за людьми и делать выводы об их особенностях.

— И какие выводы вы сделали обо мне? Или еще рано об этом говорить?

— Для начала, юноша, я уверен, что вы лишены нарциссизма, которым страдают аристократы вашего возраста и статуса. В наше время это довольно редкое явление.

— Даже не знаю, что ответить.

— Странно, учитывая уникальность вашего оттенка силы. Любой другой бы решил, что он слишком особенный и достоин почитания. А вы воспитаны иначе. Ваш батюшка сумел привить вам скромность, которая стоит восхищения.

— Бабушка, — поправил его я. — Она занималась моим воспитанием с раннего детства.

— Она ведь тоже темная, — словно для самого себя произнес мужчина и несколько раз кивнул. — И вполне уверенная женщина, которая построила карьеру.

— Дорогой, — напомнила о нашем присутствии Надежда Алексеевна и мягко коснулась плеча супруга. — Может, сядем за стол?

— Конечно, — спохватился Лев Витальевич и вновь снял с головы шляпу и повесил ее на крючок, приколоченный к арке беседки. — Надеюсь, вы располагаете временем, чтобы выпить чаю? Моя Наденька составляет на редкость хорошие сборы, которые могут бодрить или расслаблять, в зависимости от состава. Без ее чаев я не сумел бы написать труды, которые сделали меня знаменитым.

— Ты мне льстишь, — женщина разлила по чашкам напиток.

— Я тебя недооцениваю, — вздохнул лекарь и пояснил мне. — Наденька редактировала все мои работы, дописывала недостающее и то, о чем я запамятовал.

Женщина вздохнула, подвинула к себе вазу с пионами и принялась расправлять розовые лепестки. Я обратил внимание, что ее ухоженные пальцы были украшены изысканными кольцами, свидетельствующими о тонком вкусе владелицы.

— Хорошая женщина нужна каждому мужчине, — назидательным тоном продолжил лекарь. — Если вам удастся найти себе достойную супругу, то жизнь ваша сложится. А вот окажись рядом кто-то недостаточно…

В этот момент Надежда Алексеевна вздрогнула и словно очнулась от транса. Она растерянно обвела затуманенными глазами стол, посмотрела на меня, затем перевела взгляд на супруга и побледнела.

— С вами все хорошо? — спохватился я.

Лев Витальевич быстро подскочил и подхватил жену под локоть.

— Милая, ты выпила пилюли с утра? — тихо уточнил он.

— Кажется… — беспомощно сообщила Надежда и зажмурилась. — Не помню. Левушка, дурно мне. Так дурно…

— Пойдем, дорогая. Тебе надо прилечь, — лекарь довольно уверенно помог супруге встать на ноги и направился по дорожке к дому, бросив через плечо, — Скоро вернусь, мастер Чехов, прошу простить.

Я остался один и рассеянно отхлебнул чай. Между деревьев появилась фигура человека, шагающего со стороны ручья. При ближайшем рассмотрении им оказался мужчина среднего роста в парусиновой шляпе, просторной рубахе, свободных штанах, закатанных до середины лодыжек и галошах. Незнакомец нес на плече удочку и небольшой садок, в котором трепыхалось несколько карасей.

— День добрый, — поприветствовал он меня и коротко кивнул. — Вы пожаловали в гости ко Льву Витальевичу?

— Все так, — ответил я. — Он повел супругу в квартиру, так как ей нездоровилось.

— Опять? — нахмурился мужчина и стянул головной убор, повесив его рядом с соломенной шляпой.

Он уселся на место, которого до того занимала Надежда Алексеевна и поморщившись, локтем отодвинул подальше вазу с цветами. Потом повел носом и потер его рукавом рубахи. Но мгновенье спустя, все же чихнул, прикрывшись все тем же рукавом.

— Простите, у меня аллергия, — он повел плечами. — Обычно я принимаю снадобье, но сегодня запамятовал.

— Все в порядке, — ответил я.

— Я обитаю в этом же доме, над апартаментами лекаря, — начал мужчина. — Они с женой живут очень дружно. Лев Витальевич души не чает в супружнице. Надежда Алексеевна — добрейший человек. Все в доме так считают. Когда кто-то уезжает на курорт, то только ей и доверяет полив цветов или уход за рыбками. И не потому, что она владеет стихией воды. Все дело в том, что она на самом деле добрая женщина.