Это несерьёзно (СИ) - Вечная Ольга - Страница 66

Закрываю лицо и плачу, не могу, да и не хочу останавливаться. И мне совершенно все равно, что Баженов подумает. Слабая, глупая, раненая, бесполезная.

Его объятия становятся крепче. Я чувствую легкий поцелуй в макушку и осознаю, что ничего плохого он не подумал и… никогда не подумает. Демьян как был, так и остается моим лучшим другом, который рядом и в радости, и в горести. Всегда.

Качаю головой и, чуть успокоившись, произношу:

— Долго летел?

Молчит. Убирает волосы с моей щеки. Быстро касается губами, от чего я едва не вздрагиваю.

— Просто хочу знать, сколько у тебя ума, — усмехаюсь. — Помочь ты все равно ничем не можешь. Ты не врач же.

— Пятнадцать часов. — Голос звучит немного хрипло, и это рождает новый поток мурашек по телу.

Как хорошо, что Баженов тут.

— Зачем прилетел? Я не просила.

— Подумал, вдруг тебе захочется кого-нибудь обнять, — отвечает с легкой улыбкой.

Киваю и позволяю себе расслабиться. С каждой секундой легче становится. Огромный айти-подорожник.

— И столько же обратно? Сумасшедший.

— Эй, — говорит Демьян вполголоса. — Сумасшедшая здесь ты, птенец. Какого, блядь, хрена?

В его тоне нет раздражения, скорее растерянность и укор, и я смеюсь.

— Испугался? — подкалываю. — Чуть не закопали меня.

Он хмыкает, и я поворачиваюсь. Устраиваюсь на его груди, касаюсь носом шеи и глубоко вздыхаю.

— Я сама очень сильно перепугалась. Думала, всё. Прости, что заставила понервничать. Повезло, что у них был вертолет, что так быстро доставили и в клинике уже операционную подготовили. Хирурга вызвали. Четко все было, как в кино.

Обнимаю Демьяна крепче, а он обнимает меня.

— Поправляйся, Кристин. Ни о чем другом не думай. Будут у тебя дети, все будет. Сейчас главное — восстановиться.

— Родители там в панике, опять выясняют, кто виноват. Это просто немыслимо, названивали всю ночь.

Выспрашивали подробности, накидывали, что нужно спросить у врача и так далее. Мне же хотелось, чтобы меня просто обняли и сказали, что все будет хорошо, несмотря ни на что.

— Все будет хорошо, — читает Баженов мысли. — Всякое бывает. Но от цивилизации так далеко больше не уезжай.

Прыскаю.

— М-м-м, я что-то смешное сказал?

— Да так, ничего. Не уеду больше, обещаю.

Демьян кивает и неспешно поглаживает по плечам.

Поплакав вдоволь, я медленно засыпаю в его руках, и на этот раз сон крепкий, пустой, но живительный. Интересное дело — Баженов не высыпается рядом со мной, а я, наоборот, лишь на его груди могу полностью расслабиться.

Помешательство. Я просыпаюсь, и первая мысль: скоро его увижу. Боже. Сон мгновенно улетучивается, и дальше думаю об одном и том же. Все, что я ощущаю, — это трепет. В грудь словно из брандспойта бьет теплом, оно расходится по телу, чуть покалывая. Представляю очередную встречу и улыбаюсь, опьяненная горьковатым счастьем. И совершенно не имеет значения, какой статус у наших отношений — я жду Демьяна всем сердцем.

Когда он стремительно заходит в палату, чувствую себя ребенком, которому вот-вот вручат новогодний подарок. Благо лежу в кровати, так бы вообще могла пританцовывать. Хочу-хочу-хочу свой подарок! Я мечтала о нем слишком долго, я его обожаю, и, конечно же, ничто на свете не заставит меня отказаться от столь желанного приза, ни здравый смысл, ни какая-то там вымышленная гордость или обида. Ни даже то, что Баженов здесь как друг, а не как любовник. Пусть так. Сил сожалеть о том, что он идет дальше, а я топчусь на месте и грежу о нем круглосуточно — не осталось.

— Доброе утро! — радостно говорит Демьян. — Ты как сегодня? Как спала, принцесса?

Слегка улыбаюсь и потягиваюсь, изображая, что не проснулась еще три часа назад и не занималась макияжем.

— Доброе! Ты чего такой бодрый? Испробовал, наконец, бассейн в отеле?

Демьян наклоняется и целует в щеку. В этот момент током прошивает. Я бы сказала, обоих, но нет — кажется, только меня. Он же мажет губами, выпрямляется и подходит к окошку.

— Да, бассейн огромный. Прям вот пятьдесят метров.

В его руках пакет с вкусняшками и сумка с ноутом. Обычный набор моего «подорожника».

— Я бы тоже поплавала с удовольствием.

Демьян поворачивается и смотрит укоризненно.

— Это же не навсегда, — развожу руками. — Ну, я надеюсь. Смертельно надоело болеть, Баженов. Хочу активности.

— Верю. А пока ты прикована к кровати, посмотрим вместе киношку? У меня несколько хотелок накопилось, и никто, блин, в целом мире их со мной не собирается делить.

— А про что там? — прищуриваюсь, делая вид, что у меня миллион других планов на день.

— Узнаешь.

— Там есть какая-нибудь любовная линия? Желательно основная.

Он хмурится, деловито доставая ноутбук из сумки. Невозмутимо соглашается:

— А как же!

Лжет! По глазам вижу. И даже не особенно скрывается. Я смеюсь вслух и качаю головой:

— Тогда один фильм мой, а второй — твой. По очереди.

Двигаюсь, чтобы Демьян устроился рядом. Я пьяная, до предела пьяная от счастья снова быть с ним.

— Ладушки. Впереди долгий день

Бросаю взгляд на название и закатываю глаза:

— Очень-очень долгий. — Сама устраиваюсь на его груди.

Он приобнимает таким образом, чтобы мне было еще удобнее, и мы вместе смотрим кино. Это самые лучшие часы за последние месяцы.

Время летит вперед слишком быстро, и день выписки хоть и был ожидаем, но застает врасплох.

Мы прощаемся в аэропорту. Демьян много говорит по телефону, и мне кажется, что он мог бы подольше побыть со мной. Того, что он сделал, резко становится недостаточно — внутри уже проснулась жадность. Наблюдаю за тем, как он хмурится, как произносит короткие фразы, как обалдело качает головой в каких-то моментах, которые его не устраивают, и медленно тлею.

В Питер, да и вообще в страну, Баженову пока нельзя возвращаться. Я не могу понять, что происходит в его жизни, на чьей стороне он трудится, какие планы строит. Все это как будто и неважно, когда он целует меня в лоб и произносит:

— Повод — дерьмо, но я так рад был тебя увидеть.

Внезапно чувствую, что он тоже скучает. Может, даже алчно, может, даже сильнее, чем я по нему.

— Дашь свой мобильник на пять сек? — Протягивает руку.

И я понимаю, что вряд ли он хочет селфи на память сделать. Вручаю ему. Демьян что-то делает, потом показывает мне экран:

— Видишь значок? Это чат. Пиши мне здесь.

— Что писать?

— Что угодно, если захочешь. Я отвечу.

Он вновь наклоняется и целует в лоб. А потом мы как-то враз тянемся, прижимаемся щеками и замираем. Я прикрываю глаза, наслаждаясь шансом коснуться его еще раз. Что Баженов чувствует — понятия не имею, но очень сомневаюсь, что он хоть раз с кем-то вот так же странно обнимался в аэропорту.

Через несколько дней я в Питере пью кофе в компании его матери и рассказываю подробно обо всем, что со мной случилось. Она слушает внимательно, кивает. Вопросов лишних не задает, но я сама как-то вдруг догадываюсь, что вертолет у ворот виллы появился неспроста, тем более так быстро. Вряд ли такая услуга полагается туристу по страховке. И что-то я сомневаюсь, что наши власти могли настолько быстро среагировать в Индии. Баженов, бесспорно, гений, но не Господь Бог, удаленно организовать в чужой стране мероприятие такого масштаба он бы не смог без помощи.

Без помощи тех, кто может все. Вообще все. От этой мысли волоски на коже поднимаются.

Что же с тобой происходит, Демьян Баженов? Какие мысли у тебя в голове, какой путь ты себе выбираешь?

Мы с Радой Максимовной одновременно переглядываемся, но не озвучиваем догадки. Больше про вертолет я никому не рассказываю.

Спустя три дня после возвращения я покрутила в голове разные варианты диалогов и просто набрала в чате: «Привет».

«Привет, птенец».