Под тихое мурчание...(СИ) - Титова Яна - Страница 4

Следующее пробуждение… Вокруг опять было темно, но медленно убивавший Егора мороз исчез — теперь ему стало не просто тепло, а даже жарко. И лежал он теперь на чем-то мягком, да к тому же, вроде бы был переодет в какую-то приятную на ощупь одежду. Пошевелиться дальнобойщику, как и прежде, не удалось, но он смог посмотреть по сторонам и увидел в нескольких шагах от себя уже знакомые светящиеся зеленым огоньки, разбитые на пары. Одна такая пара горела где-то внизу, еще две — повыше, а еще одну Егор заметил прямо над собой. Он хотел присмотреться к этим огонькам, так похожим на чьи-то глаза, получше, и ему даже показалось, что он видит не только их, но и очертания двери и какой-то мебели, но внезапно ему непреодолимо захотелось спать, и его собственные глаза закрылись.

Спустя еще какое-то время Грушев не то чтобы полностью проснулся, но стал слышать сквозь сон чей-то шепот. Поначалу он не мог разобрать ни слова, но по интонации понял, что шепчутся два человека и что они яростно о чем-то спорят.

— Я вообще сначала подумал, что Гладислав опять с какой-то лесной гадостью играл, как с мышью, и эту гадость в дом притащил! — шептал один из спорщиков. — Хотел его прогнать обратно в лес!

— И каково бы тебе потом было, если бы ты узнал, что прогнал его в лес вместе с человеком?! — так же шепотом огрызался второй, и Егору почему-то показалось, что это была женщина, хотя он не смог бы объяснить, с чего это взял.

— А каково тебе теперь, когда к нам попал посторонний?! Ты за кого больше беспокоишься — за чужого человека или за всех нас?

— Он не чужой, он такой же, как я, вообще-то! И он ничего не видел — в отключке был.

— Откуда тебе знать, был он в отключке все время или хотя бы разок в себя пришел?

— Да хоть бы и пришел! Решит, что ему все привиделось. И мы ему скажем, что это галлюцинации были — при замерзании такое запросто может быть.

— А если не поверит? Если уедет от нас и всем все расскажет?! Если после всего этого его способности сами собой проснутся?!

— Да прекрати ты паниковать, дай ему сперва вообще оклематься! Еще не факт, вообще-то, что он хоть что-то кому-то рассказать сможет…

Егор к тому времени уже достаточно пришел в сознание, чтобы догадаться, о ком идет речь, но когда дальнобойщик попытался открыть глаза и позвать спорщиков, ему стало ясно, что на это он по-прежнему не способен. Одеяло, которым он был накрыт, оказалось слишком тяжелым, а кроме того, сверху на нем как будто бы лежало что-то еще — какие-то небольшие, но тоже довольно увесистые теплые предметы… Или это были живые существа? Исходящее от них тепло, приятная тяжесть и что-то вроде легкой вибрации снова вызвали у него какие-то смутные воспоминания о чем-то очень далеком, оставшемся глубоко в прошлом. Мысль о том, что надо бы все-таки понять, что же они ему напоминают, отвлекла Грушева от услышанного разговора, и он переключился на какие-то детские воспоминания и вскоре снова начал проваливаться в сон.

И снова он открыл глаза, лежа все в том же положении, укутанный во что-то теплое и полностью расслабленный. Но теперь кое-что изменилось — вокруг стало светлее, и молодой человек увидел, что находится в какой-то маленькой комнатушке, все стены которой были увешаны узорчатыми коврами. Закрытая дверь находилась справа — там же, где ему привиделись ее очертания ночью, а впереди, откуда раньше на него смотрели из темноты зеленые светящиеся глаза, стоял высокий старинный шкаф. На шкафу, правда, никого, кто мог бы обладать такими глазами, не было — там только лежали какие-то коробки и стояла большая корзина. Окон Егор не увидел, но тусклый свет падал в комнату откуда-то сзади, так что, скорее всего, окошко, закрытое шторой, находилось именно там.

Молодой человек попробовал пошевелиться и почувствовал, что на его одеяле по-прежнему что-то лежит. Точнее, не что-то, а кто-то, понял он в следующий момент, когда этот тяжелый предмет внезапно зашевелился и словно бы стал устраиваться на нем поудобнее. Грушев с трудом приподнял голову и увидел, наконец, одного из тех, кто, судя по сохранившимся у него воспоминаниям, составлял ему компанию последние несколько часов. На одеяле лежал крупный дымчато-серый и невероятно пушистый кот, похожий на меховой шар, из которого торчал длинный и толстый, тоже почти шарообразный хвост.

Голова у кота, впрочем, как выяснилось спустя еще мгновение, тоже имелась. Почувствовав, что лежащий на кровати человек зашевелился, пушистый зверь тоже приподнялся на лапах, открыл полную острых зубов пасть и угрожающе зашипел на него. Два зеленых глаза блеснули яркими искрами.

От неожиданности Грушев откинулся обратно на подушку, и дымчатый кот тоже сразу успокоился, снова свернулся клубком и одобряюще замурлыкал. Словно именно этого и добивался — чтобы человек, которого он согревал своим теплом, остался в постели и не двигался. Хотя Егору и не хотелось вылезать из-под теплого одеяла — узнать, куда он попал, можно было и позже, да к тому же, кот так приятно, так убаюкивающе мурчал… Только теперь дальнобойщику стало ясно, что за вибрацию он чувствовал ночью, в те короткие периоды, когда приходил в себя — это как раз и было кошачье мурлыканье. Очень давно, в детстве, у них дома жила кошка, и она тоже любила спать у него под боком, не переставая мурчать всю ночь. Но она была очень старой, и после того, как ее не стало, родители Егора не захотели больше заводить ни кошек, ни другую живность, так что он успел основательно подзабыть, как ощущается мурчание этих животных…

Грушева опять потянуло в сон, но теперь он, похоже, был уже не таким слабым, так что смог заставить себя не отключаться и попробовал рассмотреть еще что-нибудь в комнате. С того места, где он лежал, было видно не так уж много, но его внимание привлекло какое-то светлое пятно возле стены, и молодой человек попробовал приглядеться к нему повнимательнее. И словно в ответ на его мысли, это пятно зашевелилось и, отделившись от стены, стало приближаться к его кровати.

Это был еще один кот, а может, кошка — белоснежная, такая же пушистая, как ее лежащий на одеяле серый собрат, со светящимися бледно-голубым светом глазами и роскошным, похожим на меховое опахало хвостом. Ее мягкие лапы бесшумно ступали по расстеленному на полу мохнатому ковру, и если бы Егор смотрел в тот момент в другую сторону, он бы ни за что не заметил движения в комнате. А вот серый хищник, дремавший у него под боком, каким-то невероятным образом уловил шаги белой кошки, и как оказалось спустя мгновение, ему это не понравилось.

Дымчатый кот снова приподнял голову, прижал маленькие треугольные уши и тихо зашипел в сторону белой кошки. Та замерла на месте, припала к полу на согнутых лапах и тоже открыла зубастую пасть, готовая зашипеть, но пока не издавшая ни звука. Серый кот привстал и зашипел громче. Белая красотка прижала уши так сильно, что они исчезли в ее пушистой шерсти, зажмурила глаза и зашипела в ответ.

Так прошла минута или две. Кошки мерили друг друга гневными взглядами, нервно дергали хвостами и по очереди тихо, но яростно шипели, сверкая глазами. Казалось, каждый из них хочет оставить за собой последнее слово — или правильнее было бы сказать, последний шип? — и не желает уступать противнику. Но в конце концов, белая кошка решила сдать свои позиции. Недовольно фыркнув в сторону дымчатого кота, она внезапно резко развернулась к нему хвостом, а потом завалилась на бок и принялась перекатываться по ковру, делая вид, что ни кот, ни только что случившаяся между ними борьба ее совершенно не интересуют и что она просто отдыхает посреди комнаты.

Серый красавец издал довольно громкое удовлетворенное фырканье, тоже взмахнул хвостом и принялся топтаться на Егоре, устраиваясь поудобнее на своем месте. Вскоре он уже снова лежал на одеяле, свернувшись огромным шерстяным клубком, и мурчал так громко, что его должны были слышать в соседних комнатах. Белая же кошка вытянулась на ковре во всю длину и теперь даже не смотрела в сторону кровати и своего соперника. Грушеву показалось, что с ее стороны до него тоже донеслось мурчание — но не довольное, как у серого кота, а нервное и злобное. Потом она еще несколько раз перевернулась с одного бока на другой, но при этом так и не посмотрела в сторону кровати и серого победителя в их споре. И хотя Егор понятия не имел, что именно не поделили эти двое пушистых красавцев, молодой человек не мог отделаться от неясно откуда взявшегося ощущения, что предметом дележа был он сам. По какой-то неведомой ему причине белая кошка хотела тоже спать рядом с ним, на его кровати, но дымчатый собрат отказался уступать ей место и не захотел лежать там вместе с ней.