Разведись со мной - Корр Катрин - Страница 11

Ранее утро.

Пение проснувшихся птиц.

Ветер с моря, предвещающий дождь.

– Ты узнала о браке, потому что продаешь недвижимость?

Поднимаю глаза на мужчину, занявшего весь дверной проем.

– Я сказала тебе уходить и пожелала удачи. Не смею больше задерживать.

– Я уйду, когда сам посчитаю нужным. Чего ты хочешь? – спрашивает чуть менее жестким голосом, спустя продолжительное и нервирующее меня молчание. – Твой вариант развития событий?

Осторожно опускаю пипетки с каплями набранной жидкости на салфетку и снова устремляю взгляд на Власа. Последняя попытка наставить его на правильный путь.

– Я хочу официальной свободы. Замуж по своей воле я не выходила. Ничего личного, но мне противно знать, что я ограничена в своих действиях из-за чьей-то нелепой ошибки. Потому что этот брак – ошибка. Намеренная или случайная – не важно. Этот союз на бумажке лишает меня возможности осуществить свои желания. Я хочу официально избавиться от тебя. И, когда я рассказала тебе о случившемся, я очень надеялась получить в ответ идентичную реакцию и желание. По правде говоря, я даже не сомневалась, что так и будет. Ты ведь серьезный мужчина с большой буквы в мире больших дядек. Зачем тебе ошибочная головная боль? Мне, например, она не нужна. А я на три сотни тысячи ниже тебя по рангу или что-то вроде того. Я предлагаю поступить уважительно друг к другу и расторгнуть ошибочный брак по обоюдному согласию.

Помолчав несколько секунд, Влас ровным голосом говорит:

– Ты права, этот брак ошибочный. И, если мы оба это понимаем, то о каком разводе может идти речь?

– Он ошибочный, потому что никто из нас его не планировал. Мы даже не знали о существовании друг друга. Но при этом брак официальный. Законный! Есть свидетельство и его данные указаны теперь везде. Ты ведь уже проверил это. Посмотрел информацию о каком-нибудь объекте, купленном после 11 ноября 2016 года, и увидел там запись о своем семейном положении!

– Это всё можно оспорить, потому что брак – фальшивка.

– Я понимаю, – начинаю терять терпение, – но это оспаривание и поиск доказательств займут кучу времени!

– Потому ты предлагаешь молча принять факт мошенничества и начать стандартную процедуру расторжения брака?

– Мне дорого мое время.

– Представь себе, мне мое тоже. Но оно не дороже моего права принимать самостоятельные решения, – смотрит он на меня бескомпромиссно и даже жестко. – Я никому не позволю распоряжаться моей жизнью. Всякая ложь должна быть обнажена, а её мастера – наказаны. Развода не будет, потому что нашего брака не существует.

От скрипа моих зубов по рукам бегут мурашки.

– Тогда какого же черта ты приехал сюда?!

– Хотел понять, имеешь ты к этому отношение или нет, – отвечает просто.

– Ты собираешься расторгнуть этот брак? – спрашиваю с раздражением, устав от происходящего окончательно.

– Его нет, – говорит Влас так, слово я дура, – о каком расторжении может идти речь? Я найду причастных ко всему этому лиц и туфту, которую ты называешь «браком», признают недействительной.

– Но мне нужно разделаться с этим в самые ближайшие дни! Может ты вообще не найдешь этих людей, а что делать мне? У моря погоды ждать?

– Продолжать жить дальше, как и жила.

– Да ты что! Как ты не понимаешь, что эта гребаная запись лишает меня свободы действий!

– Каких именно действий? Хочешь что-то продать?

– Представь себе! Я должна получить от тебя нотариальное согласие, что ты не имеешь ничего против продажи!

Пройдясь по мне наглым с тенью дерзости взглядом, Влас констатирует:

– Тебя это бесит. Взрослая девочка не привыкла спрашивать позволения. Для нее это даже унизительно. Я прав?

– Не могу понять, тебе что, этот разговор доставляет удовольствие? – бросаю со злостью. – Послушай, – опускаю ладони на холодную столешницу и, стараясь совладать с эмоциями, смотрю в самоуверенные мужские глаза, – я знаю, что ты очень гордый мужчина. Что гадкие фокусы неведомо кого задевают твое… эго. Я чувствую то же самое, потому что, да, ты прав, я не привыкла спрашивать позволения. И особенно у человека, которого не знаю. Совсем! Я не воспринимаю этот «брак» за настоящий. Но вся эта система вокруг нас уверена в его подлинности. Мне от тебя ничего не нужно, а тебе от меня и подавно! Поэтому я прошу тебя, давай мы не будем терять времени, ресурсов и нервов на то, что можно решить в одночасье? Пожалуйста, Влас. Давай просто разведемся и дело с концом.

Черные глаза плавно опускаются на мои руки. Они медленно знакомятся со всем, что лежит передо мной, спрыгивают на пол и будто проверяют на чистоту каждый шов между большими песочного оттенка плитками. Молчание затягивается, а вместе с ним и невидимые веревки на моих руках.

– Что ты продаешь? – спрашивает Влас, продолжая изучать пол.

Не знаю, почему, но я будто на мгновение теряю дар речи.

– Ты это серьезно? – смотрю на него во все глаза.

Меня моментально пронзает серьезный и не терпящий лишних вопросов взгляд.

– Это что-то ценное для тебя?

– Нет. Но я планирую обзавестись тем, что действительно станет мне дорого.

– И что же это?

– Знаешь, – говорю будто из последних сил, – а мне и не нужно ждать от тебя понимания и разумных решений. Я могу и без тебя начать бракоразводный процесс. А ты делай, что хочешь. Ищи виновных, наказывай их и охраняй свои права. Зря я вообще всё тебе рассказала. А теперь уходи! Говорить нам больше не о чем.

Бешенство внутри меня отказывается поддаваться моральной усталости. Мне хочется заплакать, закричать от несправедливости, заглянувшей в мою жизнь на огонек. Но непробиваемая стена эгоизма предостерегает от проявления каких-либо чувств. Не позволю увидеть собственное отчаяние человеку, который нашел для себя забаву в моем лице.

Влас молча подходит к островку, притягивает к себе стопку зеленых стикеров и карандаш.

– Кто твой риэлтор? – спрашивает, записывая какие-то цифры.

– Его имя тебе ни о чем не скажет.

На выразительных губах появляется усмешка. Опустив карандаш на стопку стикеров, Влас поднимает взгляд:

– Этой мой номер. Передай его риэлтору и пусть свяжется со мной. Найдем способ обойти все эти супружеские «согласия», и ты сможешь без труда продать то, что хотела.

– Есть намного более простой вариант решить этот вопрос, но ты, я вижу, предпочитаешь идти самым сложным путем.

– Если я вручу тебе нотариальное согласие, это станет поводом считать меня твоим законным мужем. А это не так.

Ещё несколько секунд наши взгляды борются друг с другом. Мой упрямый и не согласный. А его настолько смелый и бескомпромиссный, что у меня так и чешутся руки запустить в него бутылкой с насыщенным и въедливым ароматом пачули. Работать с ним нужно максимально осторожно, в большом количестве запах становится невыносимым и избавиться от него весьма проблематично. Одна крошечная пакость, а сколько бы удовольствия она мне доставила!

На следующий день я в подробностях рассказываю Диане о визите Хартманна, из-за которого потом покатилось к чертям всё, чего коснулась моя рука. Пытаясь привести мысли в порядок, я случайно разбила две стеклянные палочки, которыми размешиваю воск. Дома, включив посудомойку, я с ужасом обнаружила стремительно растекающуюся лужу на полу и впопыхах несколько минут искала тот самый краник, который полностью перекрывает подачу воды во всей квартире. Разумеется, воды натекло достаточно.

– Что тут скажешь, – говорит свое заключение подруга, – упрямец тот ещё. С одной стороны, мне нравится, что он не желает соглашаться с ошибкой системы и молча принимать ситуацию. Это говорит о его характере и силе духа. Но, с другой стороны, есть ты и твое заветное желание превратить свою скромную галлерею в настоящий предмет искусства. Не смотри на меня так! Ты и сама знаешь, что он прав. Просто ты не располагаешь большим количеством времени, как он.

Именно это меня и раздражает больше всего: Влас Хартманн прав, отказываясь признавать факт нашего союза путем официального расторжения. Если мы это сделаем, тогда уже точно не удастся добиться справедливости и наказать того, кто сделал это с нами.