"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 22

– Яшка?

Приятно, черт возьми, встретиться со старым полузабытым приятелем, даже если ваши пути давным-давно разошлись!

Мужчины обнялись, а затем чуть отстранились, с интересом разглядывая друг друга.

– Откуда ты?

– Я? Я тут работаю. – Тонкие бескровные губы Шнайдера чуть скривились в самодовольной улыбке. – Первый гражданин по борьбе с контрреволюцией.

Новость подействовала не хуже ведра ледяной воды, хотя нечто подобное вполне можно было ожидать.

– А ты какими судьбами?

– Проездом в Москву. Но послушай, раз ты уж власть… – И Орловский коротко рассказал о том, что творилось в Рудне.

– Безобразие, – озабоченно согласился с ним Шнайдер. – Надо что-то делать. От этих банд совсем покоя не стало. Я так подозреваю, что это происки всевозможных противников свободы. Ты-то как оттуда выбрался?

– Повезло, – односложно ответил Орловский.

Доказывать, что это не противники нынешней власти, или, точнее, безвластия, а, наоборот, его наиболее пылкие сторонники, он не стал.

– Хорошо. С этим мы разберемся. Я расскажу Муруленко, это наш гражданин по военным делам, пусть он примет меры. Народ должен видеть, что о его безопасности заботятся больше, чем при старом режиме. Пойдем.

Шнайдер порывисто устремился по лестнице, затем по коридору и без стука ворвался в один из кабинетов.

– Где Трофим?

– Отправился по полкам. Там опять командиров решили переизбрать, – отозвался один из находившихся в кабинете мужчин в помятой офицерской форме с погонами прапорщика.

– Как только придет, пусть заскочит ко мне. Появилась информация, что в Рудне действует большая хорошо вооруженная контрреволюционная банда, – значительно сообщил Шнайдер и потянул Орловского в коридор.

– Вот так всегда. Ни минуты покоя, – пожаловался он между делом. – Но ничего. Сейчас выкроим часок. Хоть поговорим как люди. Столько не виделись!

Он провел Орловского дальше и приоткрыл очередную дверь:

– Заходи.

За дверью оказалась приемная с неизбежными, выстроенными в ряд стульями, каким-то фикусом в углу и даже секретаршей, восседавшей за отдельным столом с пишущей машинкой.

– Это Вера, моя ближайшая помощница, – представил секретаршу Яков.

Остальных посетителей он проигнорировал.

– Георгий Юрьевич, – представился Орловский.

Стройная впечатляющая брюнетка мило и многообещающе улыбнулась в ответ. Ее шея была повязана темным шелковым платком, удивительно гармонирующим с ее волосами.

– У вас еще будет время познакомиться поближе, – пообещал Шнайдер. – Верочка, нам с Георгием надо обсудить целый ряд важных дел, поэтому на сегодня никакого приема не будет. Если у кого-то из граждан есть действительно важная информация, то пусть они передадут ее моему заместителю. И распорядитесь насчет обеда на две персоны.

– Хорошо, Яков Григорьевич, – с волнующим придыханием произнесла Вера.

– Вот и ладненько. – Шнайдер пропустил Орловского в расположившийся за приемной кабинет, прошел к стоявшему в углу дивану и присел.

– Если бы ты знал, как я рад тебя видеть! – после некоторой паузы неожиданно произнес он. – Просто чертовски рад!

Аргамаков со своими подчиненными были правы. Многие искали устоявший перед хаосом уголок. Конечно, не все желали встать в ряды его защитников, многие мечтали лишь отсидеться, пока в других местах все само собой образуется.

Так и свободу люди воспринимают по-разному. Для кого-то это право жить в свое удовольствие, для кого-то – возможность полнее исполнить свой долг. И пусть последних всегда меньшинство, однако они все-таки есть.

Но как же их не любят остальные!..

Дни становились не только длиннее, но и теплее, и можно было понемногу увеличивать переходы. Кони уже втянулись в работу, не приходилось переживать за них, опасаться, что четвероногие помощники не вынесут тягот.

В остальном же даже молодая трава и недавно распустившиеся на деревьях листья не могли улучшить настроение едущих. Дорога в радость, когда на душе покой. Но этой весной покой существовал лишь для равнодушной к людям природы… Даже это было под вопросом.

– Я думаю, деревню нам лучше объехать. До захода солнца еще далеко.

Сухтелен, не слезая с коня, внимательно разглядывал карту, а потом не выдержал и выругался:

– Черт бы побрал этих топографов! Двадцатый век на дворе, а приличной карты своей земли сделать не удосужились! И притом мы же их дисциплину в училищах проходим! Ну, куда идет вот эта тропка?

Он кивнул на отходящий от проселка вытоптанный след.

– Кто ж знал, господин подполковник, что нам по собственной земле блуждать придется? А местные и без карт все вокруг знают. – Зарастающий светлой бородкой круглолицый Раден позволил себе едва заметную улыбку.

– Угу. Сейчас у них и спросим. Заодно проверим, остались на родной земле Сусанины или перевелись к чертям собачьим, – кивнул худощавый подполковник.

– Куда ж они денутся? Вестимо, остались. Я даже подозреваю, что все лешие из сказок, которые кружат путников, это не кто иные, как прямые предки нашего героя. Вполне нормальные люди, работящие, семейные, лишь о дороге их спрашивать лучше не стоит.

– Вам бы писателем быть, господин ротмистр. На манер Жюля Верна. Цены бы вам не было. – Сухтелен несколько резко сложил бесполезную карту и засунул ее в сапог.

Планшет никак не вписывался в образ.

Все девять человек во избежание ненужных столкновений были переодеты солдатами и лишь на дне мешков хранили до лучших дней погоны и ордена. Притом на саблях офицеров оставались на своих местах Анненские темляки, а у Радена вместе с Анненским еще и Георгиевский.

– Рискнем. Не первый раз нам блуждать по всяким Лукоморьям и прочим сказочным местам. – Раден первым повернул коня на тропинку.

Остальные последовали за ним. Шесть офицеров, вахмистр Желтков, два денщика. Все верхом, при винтовках, да плюс еще повозка, в которой везли нехитрый скарб и небольшой запас продуктов.

Жалкие остатки полка с более чем двухвековой историей…

Ехали не первый день, насмотрелись всякого и потому были постоянно настороже.

На большой войне было намного легче. Четко знаешь, где свои, а где – противник. А тут вроде свой русский мужик, а ты постоянно поглядывай, как бы он исподволь не попытался напасть, не углядел вдруг в проезжих солдатиках белую кость.

И ведь углядывали ставшим звериным чутьем, нападали, словно родная земля в одночасье превратилась в заколдованный злобный мир, населенный всевозможной нечистью.

Только почему словно?

Слова о блужданиях оказались справедливыми. Тропинка петляла посреди чащоб, едва не завела в болото и лишь под самый конец смилостивилась, провела людей по самому краю.

Сухтелен, высокий, с вытянутым аристократическим лицом, лишь покачивал головой, прикидывая величину получившегося обхода.

– Черт! Зря мы так поехали, – наконец вымолвил он.

– Самые прямые дороги ведут в ад, – не согласился с ним Раден. – А туда нам явно не надо.

Он служил с подполковником уже восемь лет, с того момента, когда был выпущен в полк, и все это время их отношения были самыми дружескими.

– У меня устойчивое чувство, что ад сейчас везде, – вздохнул Сухтелен.

На этот раз возражений не последовало. А скоро лес распахнулся, и глазам открылось большое поле, в конце которого виднелась деревня.

Все это было много раз видено, привычно и тем не менее навевало неясную тревогу. И вроде для нее не было причин, очевидной угрозы, но все-таки всадники застыли, не решаясь двигаться дальше.

– Дождь будет, господа. Видите, как затягивает? – Поручик Стогов кивнул на горизонт, на котором заклубились тучи.

– Скорее – ливень. По ранам чую, – кивнул Раден.

Барон был ранен четырежды, причем трижды – в одной атаке, и теперь частенько играл роль живого барометра.

Сухтелен задумался. Ночевать под дождем в поле не хотелось. И люди, и лошади достаточно устали, и такая ночевка не могла принести им нормального отдыха.