"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 23

– К черту! В конце концов, деревня как деревня, – вздохнул подполковник. – Нам ведь только переночевать, а с рассветом сразу пустимся дальше. Только ведите себя естественнее, господа. Без всяких благородных замашек.

– Для кого-то так называемые благородные замашки как раз и являются естественными, – не сдержал улыбки Раден. – Ладно, молчу. И вообще являюсь самым разнузданным солдатом родом из Тмутаракани.

Сухтелен лишь покачал головой и тронул коня.

С виду деревня выглядела вполне обычной. Никто не пытался перегородить въезд (бывало и такое) и вообще не шумел.

Отряд, разумеется, заметили, и крестьяне высыпали на площадь узнать, с чем пожаловали служивые.

– Здорово, мужики! Заночевать у вас можно? – выкрикнул Раден, не слезая с коня.

– А кто такие будете? – раздался голос из толпы.

– Сами не видите? Дембобилизованные, – нарочито исковеркал слово ротмистр. – Вот, теперя до дому пробираемся.

– Знаем мы таких! А потом от вас сплошное безобразие! – выкрикнул тот же голос.

Раден посмотрел на говорившего. Им оказался здоровенный нагловатый мужик явно призывного возраста, и ротмистр резко ответил:

– По себе, что ли, судишь? Чай, пока до дому добирался, немало набедокурил по дороге?

Собравшиеся дружно заржали. Видно, нрав односельчанина был им прекрасно известен. Другое дело, что все проказы, относившиеся к чужим, воспринимались здесь как молодечество, а к ним самим – преступление.

Обычная людская двойственность, многократно усилившаяся на фоне всеобщего развала.

– Тоже мне, желают ангелами показаться! – после некоторого молчания отозвался мужик.

Пока шла эта короткая перепалка, Сухтелен внимательно осматривал деревню. Точнее, ту ее часть, которую можно было увидеть не сходя с места.

Избы были так себе, ни особого достатка, ни крайней нищеты. Обычная картина нечерноземной кондовой Руси.

Впрочем, избы подполковника особо не интересовали. Дорогой офицеры предпочитали постоянно находиться вместе, и уж если останавливаться на ночлег, то в отдельных строениях, расположенных подальше от основных домов.

Дважды подобные меры предосторожности спасали жизнь, позволяли отбиться от переменчивых в своих настроениях местных жителей, решавших ночной порой поживиться за счет случайных гостей. История любит повторяться, потому приходилось и дальше следовать этому правилу.

И сейчас Сухтелен углядел на отшибе у самой кромки подступавшего с другой стороны к деревне леса большой, явно заброшенный овин. Особых удобств он не сулил, да офицеры их и не искали. Была бы крыша над головой…

– А везете с собой что?

И этот вопрос был знаком. Мужики каждый раз прикидывали, есть ли возможность поживиться, или риск будет неоправдан. Все же проезжие вооружены и, защищая свое добро, вполне могут пустить оружие в ход.

С тех пор как не стало закона, правым оказывался сильнейший, и наверняка не один бывший солдат из этой деревни по дороге домой прихватил себе все, до чего смог дотянуться. И хорошо, если подобный грабеж обошелся без крови!

– На продажу – ничего! – отрезал Раден.

Его правый глаз слегка косил, что в сочетании с рассекающим лоб шрамом и неаккуратной бородой придавало барону разбойный вид.

– Послушайте, мужики, а овин у вас там пустует? – вступил в разговор Сухтелен.

Небо было затянуто уже наполовину, и приближающийся дождь заставлял ускорить течение переговоров.

– Пустой, да вам-то что? Мы оружных в своей деревне не потерпим. Мало ли чего у вас на уме! – объявил внешне довольно благообразный мужик, вполне похожий на старосту.

– Так какая это деревня? Он же за околицей!

– Все едино, рядом. Ночью пойдете шарить по избам. Вас эвон сколько, и все при винтарях.

– А что нам, с голыми руками до дому переть? Тогда при удаче без штанов дойдем, а нет – сгинем по дороге, – откровенно усмехнулся Раден.

– Нет, вы сдайте оружие миру на хранение, тогда милости просим! Утречком же перед дорогой мы его вам возвернем в целости и сохранности, – невинно предложил «староста».

Такой плохо скрытый интерес сквозил в его плутоватых глазенках, что часть офицеров не выдержала и рассмеялась. Желтков, юмора не ценящий, машинально потянулся к кобуре и лишь в последний момент отдернул руку.

– Ладно, мужики. Пошутили, и будя. – Раден старательно имитировал простонародную речь. – Не боись, нам ваша деревня без надобности. До своей бы добраться. Мы до утра из овина даже вылезать не будем. Что вам, пустого сарая жалко?

На площади загалдели. Судя по репликам, крестьянам было жалко не овина, а себя. Мало ли вооруженных людей бродят по дорогам, и поди разбери, что у них на уме: честное желание провести ночь под крышей или желание пощупать баб и пограбить мужиков? Чужая душа – потемки. Но ежели пришельцы оставят свое оружие, то вполне можно совершить христолюбивое дело: предоставить нежданным гостям ночлег.

– Да поймите, мужики! Я с первого дня на фронте. Мне без винтовки – как без портков! – запальчиво выкрикнул Раден.

– А коли ты – тать, али того хуже, офицер? – выкрикнули из толпы, и остальные согласно завопили.

Даже самому крепкому терпению бывает предел. Рука ротмистра вцепилась в ремень, готовясь сдернуть винтовку с плеча.

И тут свое веское слово сказал Желтков.

Вернее, не слово, а довольно пространную тираду, воспроизвести которую не смог бы никто.

Крестьяне замолкли, пытаясь переварить услышанное. Несколько человек зашевелили губами, силясь запомнить речь, да куда там! Здесь надо как минимум иметь врожденный талант, да плюс к нему послужить для практики сверхсрочным вахмистром, а еще лучше – боцманом.

Ни вахмистров, ни боцманов в деревне не нашлось.

– Короче, мы ночуем, а утром покидаем вашу деревню к чертовой матери, – подытожил Раден, направляя коня к овину.

Они успели как раз вовремя. Долго собиравшийся дождь хлынул так, словно в дополнение ко всем бедствиям с сегодняшнего вечера начинался второй всемирный потоп.

Или это небо пожелало притушить полыхавший по всей земле пожар страстей?

Если последнее верно, то цель была достигнута. Мужики проворно разбежались под крыши, и деревня мгновенно опустела.

В овине поместился весь отряд. Даже телега вошла в распахнутые ворота, и не надо было переживать за вещи.

Но и оставшись наедине, кавалеристы ничего обсуждать не стали. Они молча расседлали лошадей, так же молча дали им обнаруженные внутри остатки сена и лишь тогда поужинали сами.

На ужин были только хлеб и сало. Да разве в разносолах счастье? На фронте тоже порою приходилось довольствоваться малым, и ничего, от голода никто не умер.

От льющихся водопадов было темно, хотя ночь еще не наступила. И холодно от сырости было. Сейчас бы для полноты счастья разложить хоть небольшой костер! Вот только огонь будет привлекать ненужное внимание, а к чему оно?

Так и легли по разным углам, кому где повезло. Не все: хоть земля и родная, приходилось выставлять часового, и от этой повинности был не освобожден даже старший по званию Сухтелен.

Остальные спали, держа винтовки под рукой, как привыкли спать в последнее время. На войне было легче, а здесь и не знаешь, где и когда подстережет тебя опасность.

Однако вопреки ожиданиям ночь прошла спокойно. К полуночи утих ливень, и лишь лужи да грязь напоминали о несостоявшемся потопе.

В деревне было темно и тихо. Не доказательство, конечно, однако, с другой стороны, конкретных причин для нападения у местных жителей не было.

Да кто их сейчас разберет!

Тишина тишиной, но спящие проснулись сами без команды еще до света.

– Седлаем все разом и уходим ко всем чертям, – коротко распорядился Сухтелен.

Это были едва ли не первые слова, прозвучавшие в овине за долгую ночь.

– Вроде тихо, – отозвался стоявший на часах Стогов и нерешительно посмотрел на едва различимого подполковника.

Он не мог решить, относится приказ седлать к нему или нет?

– Ничего не случится. Чем быстрее уйдем, тем лучше.