Я тебя заберу (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 25

— А можно узнать, что это за место?

На сердце снова предчувствие. Не плохое, как это было после звонка Марка. Скорее странное.

— Завтра, — коротко обрубает Шаталов.

— Оно настолько таинственное, что боишься сказать заранее? — Предчувствие становится еще сильнее.

— На сегодня всем и так достаточно впечатлений. — Марк последний раз что-то пишет, а затем кладет телефон в карман. — Мне пора. Охрана останется под дверью. В семь я заеду, и мы решим оставшиеся вопросы.

Будто еще не все сделал, он бросает взгляд на мои губы. Но не успеваю я сказать «нет», разворачивается и уходит.

После ухода Марка в квартире становится совсем тихо. Зайдя в детскую, я замечаю спящего в кровати сына и посапывающую в неудобном кресле Лену. В зеркале шкафа-купе вижу свое отражение и впервые не узнаю ту женщину.

Внешне вроде бы прежняя. Глаза, щеки, нос, губы — все то же, что отражалось вчера и позавчера. Однако что-то едва уловимое делает портрет чужим.

Долгий час пытаюсь понять, что же это такое. Принимаю душ. Кручусь в кровати, надеясь уснуть. Кажется, даже сплю.

А утром, стоит мне собрать вещи и вместе с сыном сесть в машину Шаталова, все становится на свои места.

— Нет! — вырывается из груди, когда его БМВ сворачивает на знакомую улицу. — Нет... — шепчу я, боясь напугать сына.

— В доме давно никто не живет. Нужно было продать его, но у меня вечно не хватало времени заняться этим вопросом.

Марк останавливает машину возле роскошного двухэтажного особняка. С высоким забором, узкими дорожками и газоном... таким пушистым и мягким, что на нем идеально было заниматься любовью или бегать босиком.

— Ты не можешь поселить нас здесь... — Голос хрипнет.

В отражении стекла, словно призрак, на меня смотрит прошлое. Та же испуганная девчонка. С паникой в глазах и искусанными губами.

— Служба клининга всю ночь приводила дом в порядок. Если тебе что-то понадобится или захочешь что-то сменить, передай дежурному охраннику. Он сообщит мне.

— Шаталов, ты не можешь со мной так поступить.

Хочется распахнуть дверь и бежать. Со всех ног. Неважно куда.

— Прости. — Марк сжимает руль до побелевших костяшек. — Это худшее место, куда я мог вас привезти. Но надежнее этого дома по-прежнему нет.

Марк

Меня уже ждут на складе. За ночь парни довели до нужной кондиции трех налетчиков из вчерашней банды. Можно перейти к серьезному разговору. Но не могу просто так оставить Лизу и сына.

Сам знакомлю их с охранниками, которые теперь сутками будут присматривать за домом.

Сам открываю дверь.

— Здесь еще не все готово, но, надеюсь, тебе понравится, — обращаюсь к сыну.

— Он такой огромный! Намного больше нашей квартиры! — Глеб первым переступает порог и удивленно оглядывается по сторонам. — А кроме меня и мамы здесь еще кто-нибудь будет жить?

— Лишь вы. У охраны отдельное здание. — Мой взгляд скользит по плечам Лизы, по ее прямой, как у балерины, спине.

Безумно хочу коснуться. Но вовремя себя одергиваю.

— Офигеть!

Глеб мгновенно забывает о нас. Сбросив обувь, несется в гостиную. Спустя несколько мгновений оттуда слышится: «Ничего себе! Вау!».

Наверное, впервые после нашего знакомства он напоминает не маминого защитника, а обычного мальчишку. Слишком любопытного и непосредственного, чтобы быть взрослым.

— Располагайся там!

Так и подмывает пойти следом за сыном и лично показать каждую вещь и каждую комнату. Несмотря на бессонную ночь, внутри словно какой-то новый источник энергии открылся. Аж потряхивает от него.

Совершенно новое ощущение. Однако еще одно, болезненное, оказывается сильнее.

— Я не хотел тебя ранить. — Потребность прикоснуться к Лизе становится такой острой, что приходится засунуть руки в карманы.

Совсем как девять лет назад. Только по другой причине. Тогда Лиза была вредной девчонкой. За дорогу домой она достала меня так сильно, что хотелось свернуть ей шею или отшлепать по заднице. Без эротического подтекста. Исключительно в педагогических целях.

Сейчас же... из-за тревожного взгляда, напряженных плеч и сжатых губ петля нужна уже мне самому. Пожестче и без мыла.

— Если бы у меня было другое надежное место, я бы ни секунды не сомневался. Увез бы вас туда.

Подхожу к Лизе так близко, что чувствую тепло ее тела и тонкий аромат. Не парфюма, а собственный. От которого всегда вело, будто это какая-то индивидуальная настройка.

— Мы не будем повторять прошлое. — Лиза не двигается. Повернувшись к шкафу, смотрит в зеркало.

Холодная и строгая. Лишь подрагивающие крылья носа выдают, насколько «легко» ей дается это спокойствие.

— Никаких повторов, — киваю.

— Мы здесь только ради Глеба, — шепчет она, словно пытается кого-то переубедить.

— Ради него.

— Когда все закончится, мы уедем отсюда домой.

— Да.

— В мою квартиру. Прежнюю. — Лиза чеканит фразы, будто забивает гвозди. Упрямая, как и раньше. Такая же самоуверенная.

В прошлом хотелось смеяться над этой ее дерзостью. Кто она, а кто я? Соплячка без тормозов и инстинкта самосохранения. Маленький одинокий волчонок, готовый спать на грязной остановке, лишь бы не быть обязанным.

А сейчас... слушаю ее и вдохнуть не могу от кайфа.

Моя умная взрослая девочка. С телом богини и сердцем святой. Такая роскошная, что хочется убить всех, кто был после меня. Таких же мудаков, которые попользовались, но так и не смогли сделать ее счастливой.

— Все будет, как захочешь. — Пока не наломал дров, делаю шаг назад.

Чистый мазохизм! Но сейчас это единственное извращение, которое мне доступно.

— И ты не станешь ничего требовать. Или пытаться нас остановить. — Она будто забыла, от кого хочет гарантий.

— Не стану, — вру, как врал много раз до этого. Чувствую себя последним подонком, но плевать. — Клянусь не мешать. Не давить. Не вмешиваться. Клянусь защищать вас с сыном. И не требовать от тебя ничего... пока сама не позволишь.

«Не надейся!» — читаю по губам.

«Нет!» — вижу в широко распахнутых глазах.

Лиза так и напрашивается на то, чтобы я сорвал с ее губ совсем другой ответ, но вместо споров веду ее за руку в гостиную и начинаю краткий инструктаж.

— Еда в холодильнике. Если что-то понадобится, как и говорил, звони охране. — Киваю в сторону кухни: — Здесь ты все знаешь.

Заслоняю спиной сверкающую кофемашину. Лизе не стоит пока знать о судьбе прежней.

— Ты избавился от своего любимого мутанта?

Я ловлю удивленный взгляд в сторону дивана. Нового. С целлофаном на ножках и биркой сбоку, которую забыли срезать расторопные сборщики. С трудом сдерживаю улыбку.

— Комната справа, — указываю на бывшую спальню Лизы, — для Глеба. Там уже поставили удобный школьный стол и смонтировали шведскую стенку. Захочешь чего-то большего, — подмигиваю сыну, — внизу тренажерный зал.

— Целый зал?! Супер!

Мой мальчик реагирует именно так, как я надеялся. Не хватает лишь просьбы научить пользоваться тренажерами, но с этим не спешу.

— Твоя комната слева. — Распахиваю перед Лизой дверь второй гостевой. — Здесь никто не жил с момента постройки. Ты будешь первая и единственная.

Чувствую, как между лопатками печет от тяжелого взгляда, и улыбаюсь все шире.

— Ванные есть в каждой спальне и в тренажерном зале. Они открыты. Сантехнику ночью проверили. Всё в вашем распоряжении.

От недосыпа и усталости не остается и следа. Не представлял, что экскурсия по дому может доставить столько удовольствия.

— А эта? — Пока мы с Лизой сверлим друг друга взглядами, Глеб тянет за ручку дверь следующей комнаты.

— Эта... — Оглядываюсь через плечо на свою прежнюю спальню. — Она закрыта. — Улыбка стекает с лица.

— Там еще нет мебели? — хмурится Глеб.