Я должен стать Главным Героем или… (СИ) - Якубович Александр - Страница 17
- Предыдущая
- 17/53
- Следующая
— А толку-то, — пожал я плечами. — Проблемы сами меня найдут.
— Это потому что ты даже уклониться от них не пытаешься, дурень, — сказал дядя Ваня и затянулся. — Повторяю, первый месяц руки — в карманы. Кстати, девок это тоже касается.
— У меня теперь есть Мишаня, — ответил я, пожав плечами. — Зачем бабы, если есть такой кореш? Нам, вроде, и комнату одну на двоих в общаге должны определить.
— Крепкая мужская дружба это хорошо, но молодые буфера имеют гипнотическую силу, — со знанием дела, прищурившись, вещал бомж. — Помяни мое слово, Илюша, будут с девками проблемы. А ты с ними не связывайся.
— Это вы, дядь Вань, Мишаню без рубашки не видели, а видели бы, то не беспокоились.
— Не ерничай.
— Да какое там…
Посидели, помолчали, подумали о своем.
— Так мне не связываться с проблемами или с девками? — уточнил я.
— В твоем возрасте, положении и со складом характера, это одно и то же, — ответил дядя Ваня. — А если серьезно, то под тебя попробуют какую-нибудь лярву подложить, уж больно ты для своих годков силен.
— Прямо таки подложить? — удивился я.
— А зачем тратить время и силы, если можно тебя, молодого спермотоксикозника, свежим девичьим телом к семейству привязать? — удивился дядя Ваня. — Или ты забыл, что тут дворяне постоянно в поисках свежей крови рыщут? Подложат под тебя какую-нибудь третью дочь и все, пиши-пропало. Будет тобой вертеть, как ей папаня скажет, а ты даже и не поймешь, что уже на цепи сидишь.
— Чет, дядь Вань, вы о моих умственных способностях невысокого мнения.
— Тебе сколько лет?
— Шестнадцать.
— Ну и вот.
— Какой-то эйджизм, если честно.
— Опять ты со своими левыми терминами. Смотри, еще на каторгу загремишь, за тлетворные идеи. Нет, просто в шестнадцать все тупые, — пожал плечами бомж. — Мне бы в мои шестнадцать, да то, что я понимал хотя бы к тридцатке — совершенно иначе жизнь бы сложилась… А не вот это вот, всё…
Дядя Ваня хмуро забычковался, я же уже докуривал вторую.
Сошлись на том, что я в первые две недели никого калечить, поджигать, убивать, унижать или как-то иначе цеплять не буду, и на дуэли вызовы принимать — тоже. А внутренний распорядок это позволял, все же, очень большой в стенах гимназии был процент дворянства. На счет девиц я не особо волновался, ведь со мной будет громоотвод в виде Иванова. Вот уж кто всё женское внимание будет пылесосить, это я даже не сомневался. Так что, думаю, через лет семнадцать-двадцать следующий набор в это прекрасное учебное заведение будет весьма… смуглым.
Мои догадки оказались верны. Когда я приехал заселяться на общагу — а таскаться через половину Москвы мне не улыбалось — Миша уже раскладывал свои вещи.
— Здарова, — махнул я рукой гиганту.
— Привет, — пробубнел Мишаня, аккуратно выкладывая одинаковые черные футболки ровной стопочкой.
У моего черного соседа была целая кипа вещей и все — спортивного назначения. Треники, футболки, три пары кроссовок, майки с вырезом на груди, майки с вырезом на спине, майки-алкоголички, майки… Короче, очень много всяких маек. А вот рубашки — всего две.
Косясь на чемодан Иванова, я бросил на пол свою маленькую сумку, даже как-то стесняясь разгружаться. Ведь внутри было пару комплектов старого белья, которое всучила мне маман, охапка носков, запасные штаны, пара маек, свитер, трико и тапочки. Все остальное — на мне.
— Я тебе среднюю полку оставил, как раз… — начал Мишаня, но осекся.
«Под твой рост», — мысленно закончил я за соседа.
Вздохнув, я все же открыл сумку и под удивленный взгляд Миши просто вытряс на свою полку все ее содержимое.
— А складывать не будешь? — нервничая, спросил маг земли.
— Зачем?
— Ну… Надо. Положено же складывать.
— Не, мне и так норм.
В комнате повисла тишина. Я сел на край своей койки, осматривая новое жилище, Мишаня же стоял и гипнотизировал взглядом мою кучу тряпья.
— Слушай, Илья. А ты не против если я…
— Против.
— Ну, нельзя же так! — воскликнул Миша.
Ноздри негра раздулись, взгляд стал почти безумным. Бардак на моей полке доставлял ему физические страдания.
— Ладно. Только трусы не трогай. Или поглубже запихни, мне они ни к чему.
— Ты что, трусы не носишь?
— Я жопу хорошо мою. Утром и вечером обязательно. И тебе рекомендую.
— Так неудобно же, без трусов, — удивился Миша.
— Ты просто раб системы, Мишаня, — ответил я, падая на кровать и закидывая руки за голову.
Впереди нас ждал торжественный ужин в столовой, а после — посвящение в гимназисты, то есть, попойка для первачей. Все, как обычно.
Сам ужин прошел совершенно обычно. Работники столовой вынесли нам по горячему, на столах стояли соки и морсы. Сами же столы были рассчитаны на четверых, но Мишаня занимал сразу два места, а у меня был настолько дружелюбный вид, что никто не рискнул подсесть. Да и узнали меня довольно быстро.
— Это тот чел, который взорвался на вступительных…
— Его приняли?..
— Да не может быть!..
— Ты видел, какой он сильный?..
Пока люди вокруг шептались, ректор произнес речь, напомнил о правилах внутреннего распорядка, мы все поужинали после чего — началось самое интересное.
— Пойдем, — пробасил Мишаня. — Нельзя отбиваться от коллектива.
— Ты про посвящение первачей?
— Оно самое.
— Может, не пойдем? — начал я канючить.
— Надо, Илья, надо. Обязательно надо. Иначе будем оба, как белые вороны…
Я аж споткнулся, после чего заглянул в лицо Иванова. Ни один мускул не дрогнул, ничто его не выдавало. Он был совершенно серьезен.
— Хорошая шутка.
— Я знаю, — уголки пухлых гул гиганта все же дрогнули. — Люблю ее. Ладно, пойдем…
Как медведь, Мишаня вдруг свернул с дорожки, по которой мы шли к нашей общаге, и ломанулся прямо через кусты. Я, стараясь не отставать за магом земли, рванул следом.
— Ты куда?
— Сейчас, где-то здесь…
Пять минут, и мы наконец-то выбрались на довольно большую поляну. Не удивительно — на территории гимназии был собственный лесопарк и небольшое рукотворное озерцо, на котором занимались греблей. Так что большой поляне с фонарями, шатром, своими поварами и обслугой я не удивился.
— Слушай, а это точно посвящение в первокурсники? — спросил я. — Ректор же сказал…
— Точно, — кивнул Миша, — ко мне сегодня из студсовета девочки заходили, все объяснили.
Я еще раз окинул взглядом площадку, которая больше походила на какой-то фестиваль под открытым небом, чем на нелегальную попойку студентов, после чего сдался.
Аристократы, я постоянно забываю о гребанных аристократах. Разве могло быть иначе?
Едва мы появились, разговоры на поляне стихли.
— А, это этот… — протянул кто-то.
— Не волнуйтесь, сегодня без взрывов! — поднял я руки, улыбаясь во все зубы. — Продолжайте бухать!
По лицам сокурсников я видел, что они немного напряжены, но в целом, моя реплика их немного успокоила. Пока нам на встречу не вывалилось какое-то бухое тело.
— Да блять… — прошептал я, а потом по окружающему пространству пролетела мутная волна, сигнализирующая о новом каноничном событии.
Я с опаской, совершенно нехотя, достал из кармана ебучую записку от грузовика-куна:
'Каноничное событие. Аристократические наезды.
Ну, ты понял, что делать. И да, держи плюшку, заслужил.
С любовью,
Грузовик-кун'
— Блять, еще и издевается, — пробормотал я.
И что еще за плюшка?
Я перевернул записку и увидел только одно слово:
«Контроль»
Едва я успел спрятать записку, и опять прошла волна, течение времени вернулось к норме и аристократический отпрыск, качаясь, заявил на всю поляну:
— Да как ты, тупая свинья, смеешь указывать, что мне делать⁈ Смелый сильно⁈ Или думаешь, один раз бахнул, и теперь самый крутой?
Он подошел к нам в упор и, убедившись, что все взгляды направлены на него, плеснул на меня пивом из своего стакана.
- Предыдущая
- 17/53
- Следующая