Ловушка для горничной (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 25

— Как скажешь, моя госпожа.

— И в постель немедленно! — сама расправляет кровать, убирая покрывало.

— Выключи верхний свет, оставь только светильник, — прошу ее, ложась. Василиса кивает, щелкая выключателем. — И останься, пожалуйста.

— Зачем? — сводит брови.

— Просто полежи со мной. Касаться не буду, ты на одном краю кровати, я – на другом.

— Андрей, это лишнее.

— Возможно. Это просьба. Хочется тебя рядом.

— Нет, вы посмотрите, какой мерзавец! — возмущается она. — Пользуется тем, что болен, — подходит к кровати, ложится.

Усмехаюсь, поворачивая к ней голову. Рассматриваю. На ней что-то невообразимо сексуальное. Легкие штанишки и маечка. Тонкая материя красиво повторяет изгибы ее тела, выделяя выдающиеся прелести. Прикрываю глаза. Несмотря на болезнь, я остаюсь мужчиной, который хочет эту женщину.

Хочется протянуть руку и просто прикоснуться, погладить бедро, грудь. Нет, ни хрена не просто.

Девочка моя, маленькая, доверься мне, и я порву всех за тебя.

Хочется сказать это вслух, но как только начинаю как-то обозначать свою симпатию, Василиса тут же закрывается со страхом.

— Если бы у тебя была возможность выбирать, чем заниматься, что бы ты делала?

— В каком плане?

— В плане работы, учебы, саморазвития, своего дела.

Ну не хочу я, чтобы она была прислугой. Эти красивые руки не созданы для уборки. И я готов многое ей дать. Только как? Не примет же. Даже готов дать без отдачи. Хотя нет, лгу, конечно. Ее «личного» мне очень хочется. Нашего, общего.

— В детстве я хотела стать организатором свадеб, — отвечает она. — Не смейся.

— Я не смеюсь. Что-то типа ивент-агентства?

— Да.

— Есть какие-то обучающие курсы?

— Есть, конечно.

— Хорошо.

Киваю, мысленно ставлю галочку найти ей курсы и вообще изучить эту сферу. Остаётся надеяться, что она когда-нибудь примет это от меня.

— А Динка хочет стать прокурором, — смеюсь я.

— Прокурором? — Вася сама не замечает, как в удивлении ложится набок, подпирая рукой голову, и подаётся ко мне. И это моя победа – еще один ее неосознанный шаг. Близости уже не боится.

— Да. Мать смотрела сериал с бабой-прокурором. Динка впечатлялась.

— Прикольно, — улыбается. — Она у тебя умница. Только почему ты так мало уделяешь ей времени? — в голосе претензия.

— Есть такое… — выдыхаю. Ее таблетки начинают действовать, головная боль отпускает, и меня клонит в сон. — Тут много факторов. Но вины с себя не снимаю. Я отвратительный отец.

— Ты хороший отец. Поверь мне.

— Придётся поверить.

И я понимаю, о чем говорит Василиса. Ей есть с чем сравнить.

— Может, ты хочешь кушать? Ты не ужинал, — подрывается с кровати.

А я откидываюсь на подушки, прикрываю глаза и улыбаюсь.

Лед тронулся, господа.

— Нет, ложись на место, расскажу тебе, чего я хочу.

Послушно ложится. Несмотря на то, что она сейчас открытая, между нами все равно стена. А мне хочется ее сломать. Я болею по большей части от этого. От неудовлетворённого желания, от невозможности прикоснуться, от постоянных изматывающих мыслей о ней. И чувство постоянной сдавленности грудной клетки не отпускает.

Рассматриваю Василису: ресницы длинные, глаза красивые, губы… Ох, эти губы. Никогда не думал, что в своем возрасте буду так хотеть поцелуя, просто, мать ее, поцелуя. Она уже не боится, не шарахается от меня – это хорошо, но мне опять мало. Я очень жадный, когда дело касается Василисы.

— Позволь к тебе прикоснуться, — прошу ее.

Девочка распахивает глаза.

— Просто прикоснуться. Обнять, прижать к себе, подышать тобой. Просто проведём эту ночь вместе.

И снова в ее глазах страх. Черт. Она не поняла.

— В смысле просто поспи со мной.

— Андрей Сергеевич! Вам не кажется, что вы обнаглели? — снова включает иронию, обрастая броней.

— Не кажется. Мне это необходимо сейчас, — кажется, во мне что-то ломается и терпения не хватает. — Сжалься, моя девочка, дай мне немного себя. Я просто прикоснусь, обниму, а если тебе будет неприятно или страшно, то отпущу. Давай попробуем?

Василиса молча прикрывает глаза, кусая губы. Ой, бля, для меня сейчас каждый ее жест – уже секс. Я сам хочу покусать ее губы.

— Иди сюда, — хрипло зову ее. — Не бойся, я очень аккуратно, — это не секс, это просто близость, что гораздо интимнее. — Можешь повернуться ко мне спиной.

Василиса медлит, но все-таки решается, разворачиваясь.

Это «да»!

Двигаюсь к ней, аккуратно обхватываю ее талию, притягивая к себе, вжимая ее спину в свою грудь. Медленно тяну заколку с ее волос, утыкаюсь в них носом и дышу.

— Моя вкусная девочка, — шумно вдыхаю. А Василиса, кажется, вообще не дышит. Скованная, спина напряжённая. — Дыши, малышка. Глубоко.

Послушно начинает дышать. Поглаживаю ее живот через тонкую маечку. Мне бы самому начать дышать ровно.

— Вот так, расслабься. Ты очень красивая, нежная, чувствительная. Просто почувствуй меня, — шепчу на ушко. — Я хочу тебя оберегать, заботиться, защищать. Я хочу тебя любить, — выдыхаю. — Позволишь мне это?

Молчит. Хватает мою наглую руку, которая уже задирает ее маечку на животе. Я не намеренно. Это рефлексы. Останавливаюсь, расправляя ткань на ее животе.

— Тебе неприятно? Мне остановиться? «Заткнуться?» — спрашиваю я, целуя ее волосы.

— Нет, — почти беззвучно шепчет она.

— Что «нет»?

— Не останавливайся.

Хорошо. Это очень хорошо. Почти кайф.

Вася расслабляется, снова ловит мою ладонь, но не останавливает, а водит по ней пальчиками.

Никогда не думал, что буду счастлив от таких вот простых и невинных вещей. Я давно развращён и пресыщен в плане секса, а тут нужно только нежно, аккуратно и медленно.

— Все, спи, моя девочка, — теснее вжимаю ее в себя, так, чтобы ее бедра впечатались в мой пах. Секса, конечно же, не будет, но так тоже хорошо.

Меня вырубают заботливо скормленные Василисой таблетки. Обычно я крепко сплю, но рядом с этой женщиной все чувствую, даже через пелену сна. Снится что-то очень горячее, тягучее и эротическое. А может, и не снится. Жарко, горячо, плаваю на волнах ментального кайфа.

Василиса двигается во сне, потираясь бедрами о мой пах. Очень чувствительно. Если бы она не спала, то убежала бы, наверное. Потому что я возбуждён.

Заставляю себя не выныривать из сна. Веду ладонями по изгибам ее тела, все-таки забираюсь под маечку, прикасаясь к ее голой коже, веду выше под грудью. Кайф. Это самый сладкий сон. Но это не сон. Я чувствую. Проваливаюсь в темноту. Просыпаюсь от каждого ее движения. Убираю ее волосы, утыкаюсь губами в ее шею. Замираю. Засыпаю снова. Целую ее горячую кожу, ощущая разбегающиеся мурашки под губами.

Девочка расслабленная, тёплая, податливая. Хочется воспользоваться моментом, раздеть ее, распять под собой и любить. Вот так, в темноте, во сне, просто чувствовать, зацеловать, заласкать, войти в неё и медленно, невыносимо медленно двигаться.

Бля! Распахиваю глаза, окончательно просыпаясь, оттого что болезненно тянет пах. Стояк каменный. Член болезненно ноет. Самый охренительный секс – с утра. Когда женское тело еще спит и готово принимать все. Но, боюсь, Василиса не оценит моей инициативы. Она и так слишком много мне дала этой ночью. Отпускаю ее от греха подальше, переворачиваюсь на живот, пытаясь как-то справиться с возбуждением. Давление зашкаливает.

Это не женщина. Это ведьма. Околдовала меня, опоила собой.

Тихо поднимаюсь с кровати, беру сигареты, выхожу на балкон. Курю, пытаясь прийти в себя. Получается плохо. Тушу окурок, иду в душ. Естественно, не могу спокойно пройти мимо Василисы. Останавливаюсь, рассматривая ее. Маечка задралась очень высоко, обнажая правую грудь. Идеальная грудь, не маленькая, не большая – округлая, упругая, с персиковым соском.

Мать моя женщина! Скулы сводит от желания всосать этот сосок, прикусить…

Бля, ухожу в душ. Встаю под тёплые струи воды.

И что прикажете делать со стояком?