Бегущая могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт - Страница 56

На сцену поднялись две девушки в оранжевых спортивных костюмах, держащих в руках большие белые доски, на которых было написано: Лока Самастах Сукхино Бхаванту.

— Глубокий вдох, поднятие рук, — сказал Джонатан, и хотя на скамьях за столами было тесновато, все руки медленно поднялись, и в зале раздался всеобщий вдох. — И выдох, — тихо сказал Джонатан, и зал снова выдохнул.

— И теперь: Лока Самастах Сукхино Бхаванту. Лока Самастах Сукхино Бхаванту. Лока Самастах Сукхино Бхаванту…

Робин подхватила произношение мантры у своих соседей. Сотня человек скандировала, скандировала, скандировала и еще скандировала, и Робин почувствовала, как на нее наваливается странное спокойствие. Ритм, казалось, вибрировал внутри нее, гипнотизируя и успокаивая, а голос Джонатана был единственным различимым среди множества голосов, И вскоре ей уже не нужно было читать слова с доски, она могла повторять их автоматически.

Наконец, первые такты песни Дэвида Боуи “Герои” слились с голосами толпы, и в этот момент скандирование перешло в приветствие, все вскочили на ноги и начали обниматься. Робин обняла ликующего Дэнни, затем своего светловолосого соседа. Оба молодых человека обнялись, и теперь уже вся толпа пела песню Боуи и хлопала в такт. Уставшая и голодная, Робин улыбалась, хлопая и подпевая вместе с остальными.

Глава 28

Эта гексаграмма состоит из триграммы Ли вверху, т.е. пламя, которое горит вверху, и Туй внизу, т.е. озеро, которое просачивается вниз…

И-Цзин или Книга Перемен

Страйку пришлось изменить расписание, чтобы учесть интервью с Эбигейл Гловер в воскресенье вечером. Только тогда он увидел, что Клайв Литтлджон не работает уже четыре дня. Поскольку Страйк хотел лично увидеть реакцию Литтлджона на вопрос о том, почему он не рассказал о своей предыдущей работе в Паттерсон Инк, он решил отложить их беседу до того момента, когда это можно будет сделать с глазу на глаз.

Страйк провел субботний день у Люси, поскольку она уговорила их дядю Теда приехать на короткий срок. Не было сомнений, что после смерти их тети Тед сильно постарел. Он как будто уменьшился в размерах и несколько раз терял нить разговора. Дважды он назвал Люси “Джоан”.

— Что ты думаешь? — Люси шепотом спросила у Страйка на кухне, куда он зашел, чтобы помочь ей с кофе.

— Ну, я не думаю, что он считает тебя Джоан, — тихо сказал Страйк. — Но да… Я думаю, нам нужно, чтобы его кто-нибудь осмотрел. Кто-нибудь, кто сможет оценить его на предмет слабоумия.

— Это мог бы быть терапевт? — сказала Люси. — Для начала?

— Возможно, — согласился Страйк.

— Я позвоню и попробую договориться о встрече для него, — сказала Люси. — Я знаю, что он никогда не покинет Корнуолл, но было бы гораздо проще ухаживать за ним здесь.

Чувство вины, которое не вполне объяснялось тем, что Люси заботилась о Теде гораздо больше, чем он, побудило Страйка сказать:

— Если ты назначишь встречу, я поеду в Корнуолл и побуду с ним. И доложу о результатах.

— Стик, ты серьезно? — сказала Люси, пораженная. — О Боже, это было бы идеально. Ты единственный человек, который может помешать ему отменить встречу.

Вечером Страйк вернулся на Денмарк-стрит с уже знакомой ему слабой депрессией. Разговоры с Робин, даже по рабочим вопросам, обычно поднимали настроение, но такой возможности у него не было и, возможно, не будет еще несколько недель. Очередное сообщение от Бижу, пришедшее в тот момент, когда он готовил себе омлет, не вызвало у него ничего, кроме раздражения.

“Так ты где-то под прикрытием, что не можешь получать сообщения, или я — призрак?”

Он ел свой омлет за кухонным столом. Покончив с этим, он взял в руки мобильный телефон, намереваясь быстро и чисто решить хотя бы одну проблему. Подумав несколько минут и отбросив всякую мысль о завершении того, что, по его мнению, так и не было начато, он набрал текст:

“Занят, в обозримом будущем времени на встречу не будет”

Если бы у нее была хоть капля гордости, подумал он, на этом бы все и закончилось.

Большую часть прохладного воскресенья он провел за наблюдением, передав его Мидж в четыре часа, а затем поехал в Илинг на встречу с Эбигейл Гловер.

“Форестер” на Сифорд-роуд был большим пабом с деревянными колоннами, корзинами на окнах, зелеными кафельными стенами и вывеской с изображением пня с торчащим из него топором. Страйк заказал себе обычное безалкогольное пиво и занял угловой столик на двоих у обшитой деревянными панелями стены.

Прошло двадцать минут, и Страйк уже начал подумывать, не передумала ли Эбигейл встречаться с ним, когда в бар вошла высокая и яркая женщина, одетая в спортивную форму с наспех наброшенным на нее пальто. Единственная фотография Эбигейл, которую он нашел в Интернете, была маленькой, и на ней она была в комбинезоне, в окружении товарищей по пожарной службе, которые все были мужчинами. На фотографии не было видно, насколько она хороша собой. Она унаследовала от отца большие темно-синие глаза и твердый подбородок с ямочкой, но рот у нее был полнее, чем у Уэйса, бледная кожа безупречна, а высокие скулы могли бы быть у модели. На вид ей было около тридцати лет, но волосы, завязанные в хвост, уже поседели. Странно, но это не только шло ей, но и делало ее моложе — кожа была тонкой и без морщин. Она кивнула в знак приветствия нескольким мужчинам у бара, потом заметила его и, длинноногая, направилась к его столику.

— Эбигейл? — сказал он, поднимаясь на ноги, чтобы пожать руку.

— Извини, я опоздала, — сказала она. — Учет времени — не моя сильная сторона. На работе меня называют “опоздавшей Эбигейл Гловер”. Я была в спортзале и потеряла счет времени. Это мое средство от стресса.

— Нет проблем, я благодарен, что ты согласилась…

— Хочешь выпить?

— Позволь мне…

— Все в порядке, я сама принесу.

Она сбросила пальто, обнажив топ из лайкры и леггинсы. Один из мужчин, с которыми она уже здоровалась в баре, по-волчьи присвистнул. Эбигейл показала ему средний палец одной рукой, что вызвало взрыв смеха, пока она рылась в своей спортивной сумке в поисках кошелька.

Страйк наблюдал, как она покупает выпивку. Вид сзади показал, что у нее много мышц, что заставило его задуматься о том, что его собственные ежедневные упражнения не давали такого впечатляющего эффекта. Спина у нее была почти такая же широкая, как у ближайшего к ней мужчины, который, очевидно, находил ее очень привлекательной, хотя она, казалось, не отвечала ему взаимностью. Он задался вопросом, была ли она лесбиянкой, затем задался вопросом, было ли это оскорбительным.

Взяв свой напиток, Эбигейл вернулась к столику Страйка, села напротив него и сделала большой глоток белого вина. Одно ее колено подпрыгивало вверх-вниз.

— Извини, что мы не смогли сделать это у меня дома. Патрик, мой жилец, он заноза в заднице из-за ВГЦ. Он бы перевозбудился, если бы узнал, что ты их расследуешь.

— Он давно у тебя живет? — спросил Страйк исключительно для того, чтобы завязать разговор.

— Последние годы. Он нормальный, вообще. Он развелся, и ему нужна была комната, а мне нужна была арендная плата. С тех пор, как я рассказала ему, где я выросла, он твердил: “Тебе следует написать книгу о своем детстве, заработать приличных денег”. Лучше бы я никогда ничего ему об этом не говорила. Просто однажды вечером я выпила слишком много вина. Я была на чертовски ужасном пожаре в доме, где погибли женщина и двое детей.

— Жаль это слышать, — сказал Страйк.

— Это моя работа, — сказала Эбигейл, слегка пожав плечами, — но иногда это тебя достает. Тот, кто совершил поджог, – отец сделал это сам, пытаясь провернуть аферу со страховкой в магазине внизу. Он благополучно выбрался, ублюдок… Я ненавижу, когда в этом замешаны дети. Мы вытащили младшего живым, но было слишком поздно. Дым в легких убил его.

— Что заставило тебя поступить в пожарную службу?

— Я адреналиновый наркоман, — сказала она с мимолетной усмешкой, ее колено все еще подпрыгивало вверх-вниз. Она сделала еще один глоток вина. — Я убралась с фермы Чепмена, и я просто хотела, блядь, пожить, хотела увидеть какое–нибудь действо и сделать что-нибудь стоящее, вместо того чтобы делать чертовы кукурузные куколки для продажи для голодающих детей в Африке — если вообще деньги туда попадали. Сомневаюсь в этом. Но у меня никогда не было особого образования. Я хотела подготовиться к выпускным экзаменам, когда выйду отсюда. Убивалась из-за них. Старше, чем все остальные дети в классе. Тем не менее, я была одной из счастливчиков. По крайней мере, я умею читать.