Поход самоубийц (СИ) - Попов Илья В. - Страница 17

Несмотря на ранний час, на пристани уже вовсю бурлила жизнь. Как раз причалил большой корабль с зелеными парусами, на которых был вышит белый молот. Переругивающиеся матросы спускали с судна запечатанные бочки, их же более удачливые сотоварищи, которым, видимо, было не с руки заниматься столь грязной работой или же они просто сумели от нее отделаться, спешили потратить кровно заработанные в ближайшей пивнушке, коих здесь было, словно грибов после дождя, на любой вкус и кошелек.

Оглядевшись, Ленс остановил плюгавого мужичка ростом едва ли ему по плечо, с закатанными рукавами и выцветшей татуировкой в виде синего якоря на левом предплечье.

— Нам нужна помощь.

— Милостыню не подаю, — буркнул прохожий и порывался было пойти дальше, как перед глазами его замаячил серебряный орен.

— А мне она и не нужна.

— Другое дело, господин, — монета исчезла в карманах их нового знакомого столь быстро, словно и ее и не было, сам же он растянул щербатый рот в услужливой улыбке: — Чего изволите? Девочку, мальчика? Трубочку пьюна? Я знаю одно место — там всего этого в избытке, и церковники не суются. Меня, к слову, Сопатым кличут, если что.

— Я ищу человека по имени Колман, — сказал Ленс. — Он капитан корабля «Жемчужина».

— Эт легко, — фыркнул Сопатого и ткнул пальцем за его спину: — Вон ваш Колман, как на ладони.

Повернув голову, Птаха увидела небольшое суденышко, на чьей рее с петлей на шее покачивался вздувшийся покойник. Сидевшая на его плече ворона отщипнула кусок щеки, громко каркнула, точно несчастный оказался не в ее вкусе, и улетела прочь.

Похоже, у них проблемы.

— Что случилось? — спросил Ленс, глядя на висельника.

— Хороший вопрос, господин, — хитро прищурился Сопатый и поскреб затылок грязными обломанными ногтями. — Кажется, я что-то слышал краем уха, а вот что именно — позабыл… Память уже не та стала, сами понимаете. Но, быть может, еще один серебряный поможет мне припомнить пару деталей.

— Кажется, та монета стоила куда больше одного ответа, — произнесла Птаха, глядя прямо ему в глаза. Громко сглотнув, Сопатый, видимо, понял, что пережадничал и затараторил: — Колман баловался контрабандой — талисманы, жезлы и прочие колдовские приблуды. Вот же ж идиот — знал ведь, что Церковь сейчас лютует как никогда, но барыш глаза затмил. Вот и поплатился — сдал Колмана один из матросов, которому тот с жалованья вычел за пьянство на борту. Инквизиторы местные нагрянули прошлой ночью со стражей и все судно перевернули. А как нашли, что искали, Колмана, не долго думая, прямо на месте и вздернули, команду же его, включая доносчика, за решетку бросили. Тот наверно уже и сам не рад, что язык распустил — вот только поздно сожалеть было.

Птаха обменялась с Ленсом мрачными взглядами. Дело — дрянь. Найти другой корабль, собирающийся в скором времени в Санарит, и уговорить его хозяина тайком взять на борт мутную компанию с парочкой нелюдей — один из которых шрау — было просто непосильной задачей. Особенно сейчас, когда явно наслышанные о печальной участи сотоварища по цеху моряки наверняка даже говорить с незнакомцами откажутся, опасаясь провокаций со стороны святой братии.

— Погоди-ка, ты еще можешь пригодиться, — остановил Ленс Сопатого, который уже намеревался отправиться восвояси.

— За серебряк спасибо, конечно, господин, но что-то не улыбает меня с вами весь день языки точить, — проворчал тот, переминаясь с ноги на ногу. — Мне ж еще на работу надо, опоздаю — с меня три шкуры спустят.

— Если найдешь человека, который сможет переправить в Санарит несколько человек, получишь вдвое больше, — сказал Ленс и показал на свет еще две монеты.

— Втрое и ни медяком меньше, — тут же выпалил Сопатый; на этот раз взгляд Птахи он принял с достоинством и даже неким вызовом: — Два серебряных за то, что сыщу вам нового капитана и один — за отсутствие лишних вопросов. Поверьте, это здесь дорогого стоит — у святош уши повсюду.

— По рукам, — кивнул Ленс. — Сколько тебе нужно времени?

— К вечеру все будет, господин, — цокнул языком Сопатый и соединил указательный и большой палец в кружок, оттопырив прочие. — Встретимся на этом самом месте незадолго до заката. Знаю я одного морского волка — на дырявом шлюпе всю Эраду обогнет, да и трепаться не любит.

Их новый знакомый поспешил прочь, судя по всему, весьма довольный непыльному случайному заработку. Птаха же, провожая его взглядом, спросила у Ленса:

— Думаешь, ему можно доверять?

— А у нас есть выбор? — резонно заметил тот.

Выбора у них действительно не было. Не тыкать же мошной с монетами каждому встречному — так они точно привлекут к себе лишнее внимание, которое сейчас им совсем ни к чему. Ленс предложил немного прогуляться по городу и Птаха с радостью согласилась. Торчать в четырех стенах вместе со Спайком, выслушивая его треп, и не иметь возможность пересчитать ему зубы представлялось настоящей пыткой.

— Ты ведь тоже когда-то был в Карателях? — Птаха не сколько задала вопрос, сколько подтвердила собственные догадки.

— Это действительно так заметно или ты умеешь читать мысли? — усмехнулся Ленс.

— Не думаю, что священник, писарь или служка будет так ловко обращаться с мечом, — сказала Птаха. — Да и двигался ты с теми верзилами почти в унисон, точно предугадывая все их финты.

— Орден взял меня к себе, едва мне исполнилось шесть, — спустя несколько мгновений произнес Ленс, точно раздумывал, стоит ли ему вообще рассказывать эту историю. — Научил меня всему, что я знаю. Письму, чтению, точным наукам, языкам, умению держаться в седле, орудовать копьем, стрелять из лука… А еще — преследовать и истреблять врагов Троицы.

— И как же так вышло, что теперь ты спокойно якшаешься с теми, кого должен ненавидеть? — поинтересовалась Птаха. — Или одно другому не мешает? Должно быть Гессер пообещал озолотить тебя, раз ты согласился отступиться от веры.

Если ее слова и задели Ленса, то виду он не подал. Лишь бросил на нее, идущую по левую руку, быстрый взгляд.

— Люди меняются, — сказал он, обходя лежащего посредь дороги пьяницу, дрыхнувшем прямо в луже.

— Вряд ли, — горько усмехнулась Птаха.

Какое-то время они шли молча, размышляя каждый о своем. Птаха думала о том, что Спайк остался точно таким же, каким она его запомнила: самодовольным, готовым броситься в драку по любому поводу, думающим только о себе. Удивительно, что он вообще согласился на эту авантюру. Не иначе, дела его были совсем плохи.

Изменилась ли за прошедшие года сама Птаха? Да нет, наверное. Все же сложить кинжалы в футляр и спрятать его в комоде под ворохом белья оказалось недостаточно для того, чтобы начать новую жизнь, хотя когда-то она считала иначе. А быть может, в глубине души она и сама не хотела меняться, оттого так легко согласилась на предложение Гессера.

— Раз уж мы играем в вопросы и ответы: что случилось с твоей дочерью? — вдруг спросил Ленс.

Птаха вспыхнула и невольно сжала кулаки, как делала каждый раз, когда вспоминала про Эмили.

— Кажется, я сказанул лишнего, — в примиряющем жесте поднял ладони Ленс. — Прошу прощения. Я не хотел задеть за больное.

— Все в порядке, — соврала Птаха и с шумом сглотнула: — Просто… просто ее украл один близкий мне человек. Точнее, тот, кого я таковым считала.

— Понимаю, — без капли иронии сказал Ленс и, взглянув в его зеленые глаза, Птаха отчего-то поняла, что он не врет. Не сказать, чтобы ей стало сильно от того легче. Разве что чуть спокойнее.

Пообедать они зашли в вытянутую харчевню с низким потолком и отсутствующей стеной. Вместо нее меж толстых столбов были натянуты сетки, защищающие от надоедливой мошкары.

— Как давно ты знаешь Спайка? — сказал Ленс и вцепился зубами в куриную ножку с золотой корочкой.

Они заняли самый дальний стол, подальше от шумных компаний и поближе к выходу на хозяйственный двор, таким образом, чтобы видеть все входы и выходы в корчму. Притом эту едальню они выбрали не сговариваясь, сразу же двинув прямо к ней, стоило им только оглядеться.