Некомбатант 2 (СИ) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 22

Огибаем Бозджааду и ложимся на курс, ведущий ко входу в Дарданеллы. Небо на востоке уже посветлело, поэтому вскоре предстанем перед турками во всей красе. Люди уже предупреждены, что можно говорить, а что нельзя. Осторожность не будет лишней. Не исключаю возможность визита на борт в Константинополе разного рода чиновников, хорошо владеющих русским языком, и пытающихся в непринужденной беседе разговорить кого-то из команды, или пассажиров. Ладно. Поживем — увидим...

Вот наконец-то и рассвело. День обещает быть пасмурным, ветер норд-ост в пределах четырех баллов. Разглядываю в бинокль приближающийся турецкий берег, одновременно получая картинку от Ганса, находящегося на высоте тысяча метров, как слышу удивленный возглас Обручева, тоже не упустившего возможность осмотреть подходы к Дарданеллам.

- Юрий Александрович, как точно мы вышли в точку поворота! Ведь до этого от самого Кафирефса по счислению шли!

- Так разве это плохо, Федор Федорович?

- Неплохо, но... Удивительно!

Что-то я заигрался с высокой точностью в навигации. Ишь, как находящиеся рядом вахтенные начальники и матросы уши греют! Надо придержать лошадей, и делать несколько большие погрешности в определении своего места. И так уже слухи начнут расползаться по приходу в Одессу о новоявленном «капитане Немо» из Петербурга, надо бы уменьшить их количество. До поры, до времени, во всяком случае. А впереди еще проход Босфора ночью в условиях плохой видимости, вот где будет экстрим! Но не будем забегать вперед.

- Ну почему же, Федор Федорович? Всего лишь доскональный учет различных факторов вроде ветра, течения и нашей скорости. Ведь Вы согласны, что в отличие от парусника, рассчитать элементы движения парохода можно гораздо более точно?

- Согласен. Лично в этом убедился. Но... Все равно удивительно...

Так, надо сворачивать с опасной темы. Поэтому перевожу разговор на условия плавания в Дарданеллах, что вполне естественно. Весь присутствующий штурманский состав включается в обсуждение, но молодцы, за окружающей обстановкой следят. Все сходятся на мысли, что машина в таких местах, - великое дело. Из лоций все знают, какую сложность в навигационном отношении представляют черноморские проливы. Особенно если учесть, что из всего экипажа здесь побывал только я два года назад, да и то в качестве пассажира на пакетботе. Поэтому все смотрят на меня с нескрываемым удивлением, когда на вопрос о взятии лоцмана для прохода Дарданелл безапелляционно отвечаю, что обойдемся своими силами. Обручев даже, улучив момент, высказывает свои сомнения.

- Юрий Александрович, но зачем так рисковать? Соваться в незнакомый и сложный пролив без лоцмана?

- Федор Федорович, помните события Северной войны? А точнее, бой в устье Северной Двины в 1701 году, когда шведская эскадра пыталась прорваться к Архангельску? И как попавшие в плен кормщик Седунов и толмач Борисов завели два шведских корабля на мель, прямо под пушки Новодвинской крепости?

- Помню, конечно. Но какое это имеет отношение к Дарданеллам и Босфору?

- Самое прямое. Во-первых, это чужие глаза и уши на борту. Я не дам гарантии, что под видом лоцманов нам не попытаются подсунуть офицеров турецкого флота, знающих русский язык. Которые постараются узнать максимум возможного из разговоров наших матросов, не обращающих внимания на «нехристей». Во-вторых, лоцман может специально подстроить аварию, дав неверную команду при прохождении опасного участка, чтобы посадить корабль на мель. Особенно в Босфоре. Там опасных мест хватает. Так что, доверия к этой публике у меня нет.

- Пожалуй, с этим трудно спорить... А справимся сами?

- Не волнуйтесь, Федор Федорович, справимся!

Не говорить же старому моряку, что с такой навигационной системой и одновременно радаром, как Ганс, я Босфор с Дарданеллами не то, что без лоцмана, а еще и в сильный туман пройду. Когда стоя на корме носа не видно. Ничего не поделаешь, придется удивлять людей дальше. «Капитан Немо» петербургского разлива плюет на все писаные и неписаные правила и поступает по-своему. Ну а то, что ему отчаянно везет... Не зря же говорят — дуракам счастье...

Между тем, турецкий берег приближается.. Вот уже хорошо различим вход в пролив. Впереди нас идут три парусных турецких фелюги и один колесный пароход под французским флагом. Но если пароход идет постоянным курсом, оставляя за собой шлейф черного дыма, то фелюги «вальсируют», периодически меняя галсы. Ситуация для них не очень удобная. Ветер встречный — норд-ост. Плюс встречное течение, идущее из Дарданелл в Эгейское море. Именно поэтому рейд с южной стороны острова Бозджаада забит парусниками, ожидающими благоприятного ветра. Зато навстречу из пролива идет огромный поток судов. Как турецких военных кораблей, так и многочисленных французских и английских «купцов». Это не считая местной турецкой мелочи. Но нам встречный ветер и течение не помеха. «Лебедь», даже не давая максимальные обороты машин, легко обходит всех попутчиков, и обменявшись гудками с французским пакетботом «Прованс», оставляет всех за кормой. Еще немного, и мы оказываемся в проливе, поравнявшись с мысом Кум-Кале, находящемся на берегу Дарданелл у самого выхода в Эгейское море.

Следуем проливом. Справа и слева проплывают пустынные каменистые берега. По сравнению с покрытыми зеленью берегами Босфора здесь все выглядит довольно уныло. Навстречу идут многочисленные парусники и иногда встречаются пароходы, но впереди нас никого нет. Якорная стоянка не доходя до порта Чанаккале также полна стоящих на якоре кораблей. В основном иностранные «купцы», но есть и турки.

А вот и хозяева пожаловали. Большой гребной каик с турецким флагом на корме устремляется нам наперерез с явным желанием подойти к борту. Уменьшаем ход до самого малого и вываливаем за борт шторм-трап. Гребцы каика налегают на весла, и вскоре суденышко оказывается под бортом у «Лебедя». На палубу тут же взбираются два турка, явно находящиеся при исполнении служебных обязанностей. Одинаковая синяя форма и красные фески. Оружия не видно, но оно им и без надобности. Поздоровавшись, с интересом оглядываются,. Все же, винтовые пароходы сейчас не очень распространены. А когда узнают, что у «Лебедя» две машины и два винта, проявляют неподдельный интерес. Выясняют, кто мы такие, откуда и куда идем, а также будем ли заходить куда-то еще по пути в Константинополь. Который упорно именуют Istanbul. Но мне нетрудно подыграть, поэтому потешу турецкое самолюбие. Тоже называю Константинополь Истанбулом, как его называют турки. Поскольку Стамбул — это искаженное название, возникшее в Европе. Сразу выясняется, что оба чиновника не очень хорошо говорят по-английски, но отлично владеют французским, поэтому переходим на язык La Belle France. Выяснив все вопросы, уладив положенные формальности, связанные с проходом проливами и уплатой положенного сбора, а также получив «положенный» бакшиш, визитеры уже собираются покинуть борт, чтобы отправиться на следующий за нами «Прованс», но я решаю сработать «под дурачка»

- Месье, а почему сейчас такая странная ситуация? В Эгейское море идет очень много судов, а в Мраморное почти никого? Позади нас только французский паровой пакетбот и три парусных фелюги. А впереди кто-нибудь есть?

- Четыре часа назад в сторону Мраморного моря прошел французский пароход. Больше никого. Течение сейчас очень сильное, месье капитан. И ветер встречный. Это вам на пароходе просто, а вот парусники сейчас не смогут пройти повороты возле Чанаккале и мыса Нара. Видите, сколько их на рейде скопилось? Все благоприятного ветра и ослабления течения ждут.