"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Карпенко Виктор Федорович - Страница 16

Фёдор даже подумать не мог, для чего из воды на берег деревянные полозья идут, густо смазанные дёгтем. Оказывается, суда конями вытягивали из воды Волги и тянули до Дона. Два дня переволок длился, а если в обход, водными путями, полмесяца уйдёт, как не более. Это всё Фёдору кормчий Яков поведал, человек опытный.

После Бельджамена кормчий судно к левому берегу Волги прижимать стал. Только Волгой большую реку в этих краях называли по-татарски – Итиль. Слева уже шли земли Тюменского ханства, фактически – Ногайской орды, а справа – Большой Орды, татар. На левом берегу кочевья ногаев, а правитель ногаев – мурза Ямгурчей со старшим братом Мусой, обычно находился в Сарайчике, на правом берегу реки Урал. Дочь Ямгурчи Карануш, была замужем за казанским ханом Ильхамом. Ниже по правому берегу располагался Сарай-Бату, основанный в 1254 году Батыем. Город был разрушен Тимуром, и ныне ханы располагались в Сарай-Берке, заложенном ханом Узбеком на берегу Ахтубы, притоку Итиля, в 1430 году. Велик был город, до ста тысяч жителей, в то время как Париж насчитывал двадцать пять.

Кочевники ставили юрты, пасли стада, периодически перегоняя их с места на место. И тайная встреча здесь, на пастбище, была местом удобным. Лазутчики были и в Сарайчике и в Сарай-Берке, и посещение московского посланника не осталось незамеченным. Переговорщиком был боярин Алексей Старков. Когда по левому берегу потянулись пастбища со стадами и юртами, он подошёл к левому борту судна. Фёдор подумал: что может разглядывать боярин? Местность унылая, однообразная. Оказалось, знак высматривал. На берегу копьё воткнуто, а на нём маленький флажок, скорее – тряпка красного цвета. Боярин тут же приказал кормчему править к берегу. Пристали, сбросили сходни. Команда, по распоряжению боярина, стала вытаскивать из трюма тюки и мешки. Фёдор догадался – подарки. Без них переговоры не начинались, традиция. А уж восточные люди подарки любят больше, чем европейцы. За берегом присматривали, потому что не успела команда выгрузить весь груз, как от далёких юрт к судну поскакал всадник. Подъехав, круто осадил лошадь. Опоясан саблей, за плечом лук и сагайдак для стрел.

– Кто такие?

– Встреча назначена с мурзой Ямгурчеем, – ответил боярин.

– Хоп!

Ногаец ускакал. Боярин принялся пересчитывать мешки и тюки.

– Вот этот назад уберите, в трюм.

Двое гребцов подхватили тюк, забросили на палубу. Другие живо в трюм спустили. Боярин бороду расчесал, одежду на себе оправил. От юрт отделились несколько всадников, за ними арба, запряжённая быком. Процессия медленно, с достоинством к берегу приближалась. Посыльный ногаец лошадь гнал, исполняя поручение господина, а мурзы ногайские медлили, негоже им коней гнать, не простые нукеры. Остановились шагов за двадцать от боярина, спешились, к боярину пошли, и он навстречу несколько шагов сделал. Встретились посередине. Вроде мелочь, но им внимание уделяется большое. Человек, ниже званием, достоинством, чином, сам идёт к более уважаемому господину. Если стороны равны, то обе идут друг к другу, иначе – обида вплоть до срыва переговоров. Лёгкий поклон с обеих сторон, потом обмен приветствиями. Команда и дружинники у борта стояли на палубе. Команда судна просто глазела, а Фёдор с гридями сигнала ждал. Ещё вчера боярин с Фёдором уговорился. Коли снимет шапку, гридям на берег бежать и оборонять боярина, по возможности тюки на судно забрать. Опасался боярин, чужаки могут быть, в лицо мурз не знал, встреча первая.

Похоже – сладилось, потому что по знаку старшего из ногайцев тюки и мешки на арбу грузить стали. К боярину осёдланного коня подвели, причём седло славянское, с передней и задней лукой, со стременами. У ногайцев стремян у седла нет, они управляют лошадью ногами, впрочем, как и татары. И в седло не садятся, как славяне, а впрыгивают с земли.

Всадники направились к юртам. Фёдор выставил караул из двух дружинников. Одного на берегу, а второго на носу судна – наблюдать за юртами. Конечно, обижать каким-либо образом переговорщика нельзя, традиции сильны у всех народов, но всяко случиться может. И Фёдор представить не мог, как действовать в случае агрессивных действий ногайцев. У них воинов раза в три-четыре больше, все при луках и на конях. А пешему с конным да без копья не управиться, это всякий знает. Вот и выходит, что только судно охранять будут. А случись сеча, у десятка гридей шанса нет, смертники. Парни его наверняка о том думали, но языки за зубами держали. А ещё Фёдор о боярине Старкове размышлял. Смелый человек, один к ногаям направился. Впрочем, и боярин Беклемишев такой же, за ради царя и Руси жизнью рисковал. Вот и выходит, что служба в Иноземном приказе почётная, да опасная. И никакое жалованье риск не окупит.

До вечера ничего не произошло. Фёдор караулы менял, караульным строго приказывал, глаз от юрт не отводить, чтобы сигнал не пропустить, если будет. К вечеру от становища степняков показалась арба с грузом и двое верховых. Все дружинники на палубе собрались, при оружии и в кольчугах. А ногаец на арбе подъехал, крикнул:

– Подарки принимайте!

Все гриди стали арбу разгружать. Ковры, рулоны тканей – шёлк, парча, отдельно восточной работы серебряные кувшины с драгоценными изумрудами. Фёдор, как погрузили подарки на судно, спросил:

– Наш боярин где?

– Кумыс, однако, пьёт.

– Не говорил, когда будет?

Возчик плечами пожал. Он человек маленький, что прикажут, то и делает, откуда ему знать?

Старкова привезли уже когда стемнело. Покачивался боярин, видно – кумыс стоялый, хмельной. И отказаться от угощения нельзя, иначе – обида и срыв переговоров. А союзники Ивану-царю ох как нужны. Боярину помогли по сходням на лодью взойти, поддержали с обеих сторон. Старков икнул, осведомился:

– Подарки доставили?

– Всё на палубе.

– Грузите в трюм да рогожей укройте.

Кормчий, толкавшийся рядом, осведомился:

– Отплываем?

– В лучшем случае завтра ввечеру. Устал я что-то, отдыхать пойду. Кумыс, однако, заборист у них, так в голову и шибает.

Гриди боярина до кормы проводили, стянули с него сапоги, сняли кафтан. Боярин так и рухнул на топчан, сразу захрапел.

Дело Фёдора – охрана. На ночь двоих караульных поставил – на носу и на корме судна. А подарки решили в трюм опустить утром. В трюме и солнечным днём полумрак, а ночью вообще ничего не видно.

Утром, ещё боярин почивал, всем десятком через люк опустили подарки. Сначала ковры, на них ткани дорогие, затем драгоценные кувшины. Кормчий рогожу дал, ею накрыли подарки. Гриди успели все подарки ощупать-осмотреть, языками цокали восхищённо. Дорогие подарки, царь доволен будет. Все подарки от посольств сначала описывались в Иноземном приказе.

«…ковры персидской работы размером три на пять аршин цвета алого…»

А уже потом доставляли царю. Приблизительная стоимость той и другой стороне должна быть примерно равна.

Команда судна с рассветом костёр развела, кулеш приготовила, а ещё уху, рыбку за вчерашний день наловили. Боярин только уху и поел.

– Хороша!

А уже от юрт всадники скачут, за боярином. Снова Старков уехал. Дружинники кулеша на-елись, а кто хотел и ушицы похлебал. Кто от караулов свободен был, на палубе улегся. Тёплое солнце, лодью на волнах слегка покачивает, красота!

В полдень дозорный на носу закричал.

– Глядите!

И рукой вперёд показывает. Фёдор на юрты поглядел – никакого движения, потом вперёд. Сверху по Волге насада спускалась – широкое и большое торговое плоскодонное судно. По течению быстро неслось, да видно рулевые или кормчий маху дали, огромное судно боком разворачиваться стало. Того и гляди, на лодью снесёт. Кормчий свою команду поднял.

– Всем на вёсла, сходни поднять.

За вёсла не только гребцы сели, но и гриди. Лодью от берега оттолкнули, да мощными гребками на стрежень реки погнали. Едва разминулись, двух-трёх аршин насаде не хватило, чтобы лодью зацепить. Уф! Насада пронеслась, а гребцы снова лодью к берегу подогнали. Не караульный с предупреждением, так насада бы точнёхонько в левый бок и корму лодье ударила. И кормчий молодец, быстро среагировал.