Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич - Страница 57

— Примите мои соболезнования, — сочувственно сказал гонец, загорелый юноша с длинными темными волосами, собранными в пучок на затылке, — Богиня-мать позаботится о нем.

Он носил традиционную белую рубаху до колен и с вырезом на левом плече. На кожаном ремне у пояса виднелся короткий бронзовый нож.

— Как это произошло? — глухо спросил Панишвар.

Его взгляд стал стеклянным.

— Он погиб в схватке со зверем.

Хозяин свинофермы вздрогнул и поднял глаза на гонца. Под этим стеклянным взглядом тот почувствовал себя неуютно.

— Со зверем?

— Да, — робко кивнул гонец.

— Хм, — невнятно хмыкнул Панишвар и отрешенно уставился в сторону.

Одна из свиней с веселым визгом вновь плюхнулась в грязь.

— Еще раз примите соболезнования, — промямлил гонец и развернулся, намереваясь уйти.

— Это все из-за нас, — прошептал Панишвар.

— Что, простите? — гонец обернулся.

Хозяин свинофермы вновь поднял на него свой остекленевший взор.

— Это все из-за нас, — повторил он.

— Не понимаю… — смущенно ответил гонец.

— Мы разгневали ее.

— Кого?

— Богиню-мать.

— У вас легкое помутнение разума, — сочувственно произнес гонец, — ничего удивительного, после такой горестной вести. Вам стоит прилечь и отдохнуть…

Панишвар встал, не обращая внимания на его слова:

— Это расплата. Расплата за наши грехи.

— Послушайте, — начал, было, возражать гонец, — этот зверь… — но хозяин свинофермы перебил его.

— Во имя богов! — воскликнул он и всплеснул руками. — Неужели ты ослеп или лишился слуха?

— О чем вы?

— Брасида поразило безумие!

Гонец в растерянности уставился на Панишвара:

— Брасид? Кузнец? А он-то тут причем?

— Неужели не ясно?! — в голосе хозяина свинофермы засквозило отчаяние. — Он отказывался покупать у меня свиные шкуры. Называл меня жадным сородичем моих любимых зверушек! Но не в этом дело. В конце концов, я зла на него не держу. Его проблемы. Но почему кузнеца поразило безумие? Он виноват! Он разгневал Богиню-мать! Вот почему!

— Как он ее разгневал? — удивленно спросил гонец.

Панишвар тяжко вздохнул и посмотрел на гонца, словно на тупицу. В остекленевших глазах загорелся нехороший огонек.

— Он покупал шкуры диких зубров у охотника. Вот как! Вместо шкур моих свиней! Он предпочел грабить природу, вместо того, чтобы брать шкуры у меня! И Богиня-мать покарала его безумством!

— Но… — попытался возразить гонец, однако Панишвара было уже не остановить.

Его бледные щеки зарделись гневным румянцем:

— В отличие от тебя, у меня есть уши, юный гонец! И я знаю, что зверь… или демон… появился сразу после того, как Верховный жрец Девадат приказал начать вырубку леса в верховьях Синдху.

— Девадат уже не Верховный жрец…

— Неважно! Это кара! Кара за наши грехи перед Богиней-матерью! — взревел Панишвар. — Слишком много мы злоупотребляли ее дарами! Слишком долго испытывали благосклонность и терпение! Настало время молить о прощении!

Хозяин свинофермы решительным шагом направился к выходу.

— Куда вы?! — воскликнул гонец.

Панишвар гневно бросил через плечо:

— Людям надо знать, за что на них обрушилось несчастье. Они должны молиться! Молиться и каяться!

***

Трава стала еще более скудной, по сравнению с прошлым визитом в долину Сарасвати. С востока дул горячий воздух, стремительно иссушая местную почву. Она покрылась коркой, по которой шли трещины. Разумеется воины из отряда не могли не заметить тревожных признаков. В глубине души охотник сознавал, что рано или поздно проблему с продовольствием скрывать уже не получится. Скорее рано, нежели поздно.

— Так и должно быть? — тих поинтересовался Балдев, указывая на болезненную ломкую траву.

— Нет, — коротко ответил Шанкар.

— Что же здесь происходит?

— Поговорим об этом позже. Когда разберемся с тварью. Но ничего хорошего.

Балдев не стал выпытывать у охотника суть проблемы. В конце концов, тот был прав. Они здесь в первую очередь ради уничтожения зверя. Другие дела могут и подождать.

Впереди показался знакомый сал, под тенью которого Шанкар отдыхал во время своего визита к старосте ближайшей деревни. Местный пастух еще тогда рассказал ему интересную историю о путешественнике с Запада и о том, как в тех краях называют синха.

«Шер».

На этот раз пастуха под деревом не оказалось. Отсутствовало и стадо овец. Листья сала пожелтели и обвисли, готовые вот-вот осыпаться вниз золотым листопадом.

— Не думал, что здесь так жарко, — мрачно подметил Балдев, утирая ладонью пот с лица, — это и есть наша житница?

— Она самая.

Их лошади перешли на рысь. Цокот копыт по грунтовой дороге гулко разносился по окрестности. Пейзаж на фоне стоявшего марева выглядел пустым и унылым.

— Не похоже, честно говоря, — угрюмо проворчал воин.

Шанкар вновь промолчал. Ему попросту нечего было ответить.

Когда впереди показалась окраина деревни, его охватили старые воспоминания. Казалось, он был здесь не так давно, но с тех пор произошло слишком много событий. Слишком многое приключилось за это время. И встреча с Нараяном и его дочерью успела слегка выветриться из памяти. Но когда он увидел знакомое селение, они вспыхнули свежими яркими красками. Перед мысленным взором встал образ Абхе. Ее причудливый и вздорный нрав…

Шанкар мотнул головой. Он здесь не за этим. И образ Нилам еще слишком свеж в его сердце…

Однако он не смог удержать нормальный его ритм, когда их отряд вошел в деревню с западной стороны.

Улочки селения были пусты. Большинство жителей находилось в поле, несмотря на полуденный зной. Охотник помнил, что наказал Нараяну проводить непрерывные работы на почве, дабы отсрочить наступление пустыни с востока. Не было видно ни детей, ни стариков. Очевидно, они прятались от палящих лучей солнца под крышами глиняных хижин.

— Мы остановимся здесь? — поинтересовался Балдев.

— Ненадолго, — коротко бросил Шанкар, — привал. Пополним запасы воды и провизии. А затем двинемся дальше.

— Куда?

— По дороге на восток до русла Сарасвати, а затем вдоль него на север.

— Вы уже знаете, как победить чудовище?

— Есть идея, — бросил охотник, спрыгивая на дорогу.

— Идея? — выпучил глаза Балдев. — Только идея?

— Ждите здесь, я переговорю со старостой, — проигнорировав восклицание воина, сказал Шанкар и двинулся ко входу в дом Нараяна.

— Идея, — буркнул Балдев себе под нос, — всего лишь идея.

Он подошел к массивной деревянной двери и невольно посмотрел наверх. Прямо над входом располагалось окно второго этажа. Комната для гостей. Шанкар вспомнил, как выпрыгнул через него в первый раз, спасаясь от чрезмерного внимания Абхе. Однако во второй раз затея провалилась — дочь старосты заколотила ставни. Створки окна так и остались закрытыми с тех пор. Охотник невольно улыбнулся. Однако встречаться лицом к лицу с ней он не хотел. Рана от утраты Нилам была слишком свежей и глубокой. И не было желания привязаться к кому-то другому. Еще одну горечь утраты он просто не вынесет. Демон где-то рядом.

Набрав в легкие воздуха и громко выдохнув, он постучал кулаком в дверь и отошел на шаг назад. Ветер продолжал дуть с востока, обжигая кожу горячим дыханием. Он был сильнее и жарче, нежели в прошлый раз. Со стороны Сарасвати уже не доносилось ни влаги, ни прохлады. Охотник боялся, что увидит на месте некогда могучей реки жалкие остатки в виде иссушенного ручейка.

В комнате привратника послышались шаги. Шанкар нацепил на уста вымученную улыбку, ожидая увидеть перед собой сгорбленного слугу-старика.

«Сейчас он откроет дверь и скажет, как в прошлый раз. Поставьте свои „палки“ у стены. „Палки“… до сих пор смешно».

Лязгнул засов, и дверь дома старосты отворилась. Улыбка застыла на лице охотника, когда он увидел вместо седого морщинистого старца волнистые черные локоны и манящие пухлые губы.