Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич - Страница 58

— Ты?!

***

Гириш и Гопал возвращались с ночного бдения в сторону Цитадели, когда услышали громкие визгливые вопли, доносящиеся с рыночной площади.

— Мы сами виновны в том, что происходит! Мы брали слишком много, а взамен не давали ничего! Богиня-мать карает нас за алчность! И мы должны принять ее кару! Покаяться, молиться об искуплении…

Стражники переглянулись.

— Это еще что такое? — спросил Гириш.

— Понятия не имею, — пробормотал Гопал, — пошли посмотрим.

Они ускорили шаг. Впереди показалась рыночная площадь, на которой образовалась целая толпа. Люди преградили движение по главной улице, и перед ней сгрудились несколько повозок, запряженных зебу. Погонщики вслушивались в слова, произносимые неизвестным глашатаем. Животные недовольно переминались с ноги на ногу. Им явно не нравилась эта вынужденная задержка.

— Откажитесь от меди и серебра! Избавьтесь от предметов из дерева!…

— Что здесь происходит? — поинтересовался Гопал у одного из погонщиков.

— Свинопас дело говорит, — ответил, не оборачиваясь, тот.

— Свинопас? — вскинул брови Гириш. — Панишвар что ли?

— Угу, — кивнул погонщик.

— Это не его ли сын погиб пару дней назад? — уточнил у приятеля Гопал.

— Он самый, — пробормотал Гириш.

— Что он там вещает? Отказаться от меди, серебра и деревянных вещей? Молиться? С ума, что ли, с горя сошел?

— Пойдем-ка побеседуем с ним, — решительно молвил Гириш.

Стражники ворвались в толпу и стали активно работать локтями, приближаясь к центру рыночной площади. Именно оттуда доносился визгливый голос хозяина свинофермы.

— Кайтесь день и ночь! Приносите жертвы Богине-матери! Откажитесь от всего, что дала вам природа! Только тогда она смилостивится над нами и прогонит демона!

Орудуя локтями и получая на свои головы недовольные оклики и проклятия, стражники переглянулись.

— Думаешь, он прав? — неуверенно поинтересовался Гириш.

— Вздор! — решительно опроверг Гопал.

— Но, ты же, сам еще ночью чуть не сжег неповинную женщину!

— Я осознал ошибку, ясно? И потом — то, что говорит Панишвар, полное безумие и угроза для всех нас!

— Какая угроза?

Гопал кивком головы указал на копье, которое Гириш держал в руке:

— Откажись от деревянных вещей. И своими речами он сеет беспорядки. А сейчас это последнее, что нам нужно.

— Верно, — согласился Гириш.

Продравшись вперед сквозь толпу они, наконец, увидели Панишвара. Хозяин свинофермы возвышался на самодельном подиуме в виде пустых ящиков из-под овощей. Он активно жестикулировал и размахивал пухлыми руками. Солнце отражалось от его проплешины, создавая над головой подобие сакрального свечения. При выкриках изо рта брызгами разлеталась слюна. Одна из капель угодила прямо на губы Гопала.

— Проклятие! — ругнулся он, утирая лицо.

— Эй, Панишвар! — крикнул Гириш. — Заканчивай представление! Ты мешаешь людям проехать!

Тот перевел разгневанный взгляд на стражников:

— Вы тоже! Бросайте свои копья!

— Слезай по хорошему, свинопас, — угрожающе зарычал Гопал.

— Не усугубляй, — вторил Гириш, — ты делаешь лишь хуже.

— Это касается всех! — не унимался Панишвар и воздел руки к небу. — Мы все равны перед Богиней-матерью! Только она способна избавить нас от всех бед!

По толпе пронесся одобрительный гул. Напуганные жители Мохенджо-Даро видели в словах хозяина свинофермы истину. Шанс на спасение и искупление, которое дарует им возможность вернуться к прежней спокойной жизни. Стражники понимали, что если не заткнут новоявленного пророка, то им может не поздоровиться.

— Все, с меня хватит! — гаркнул Гопал.

Он подошел к ящикам и, схватив за шкирку Панишвара, стащил его с самодельного подиума. Толпа недовольно загудела.

— Этим вы ничего не добьетесь! — визжал свинопас. — Ибо я говорю истину!

— Заткнись! — рыкнул Гопал.

— Уходим, — прошептал подоспевший Гириш, наблюдая, как мрачнеют лица окружающих.

— Кайтесь! Молитесь! — не унимался Панишвар.

— Ты заткнешься, наконец?!

— Вам не сломить меня!

Гопал быстро оглядел близлежайшую мостовую и заметил сухую пыльную луковицу. Передав на попечение Гиришу новоявленного пророка, он схватил головку, а затем с силой затолкал овощ в рот беснующемуся хозяину свинофермы.

— Ты что делаешь? — испуганно уставился Гириш.

— Он достал меня своей болтовней!

Панишвар позеленел. Свинопас попытался выплюнуть луковицу, но Гопал плотно зажал ему рот рукой.

— Ты снова впадаешь в безумие! — воскликнул Гириш.

— Уходим! — резко оборвал Гопал. — Расступитесь!

Однако толпа не отреагировала на его возглас. Более того, стражникам показалось, что она лишь теснее сомкнула ряды. В глазах людей читалась неприкрытая враждебность.

— Я сказал, расступитесь! — заорал Гопал. — Это приказ!

— Отпустите вестника Богини-матери! — раздался крик из толпы.

— Он задержан за нарушение порядка, — попытался успокоить людей Гириш, но безуспешно.

— Отпустите его!

Стражники заметили, что толпа сделала один шаг по направлению к ним, сужая кольцо.

Гириш побледнел и посмотрел на Гопала:

— Что будем делать?

— Ты?!

Улыбка съехала с лица, когда он увидел, что дверь ему открыла дочь старосты.

— А… а… а где привратник? — с трудом шевеля губами произнес Шанкар.

Абхе хмыкнула и вздернула тонкую бровь:

— Так ты, все же, по мальчикам? Да еще и старым?

Он покраснел:

— Что? Нет! Я же говорил… и просто…

— Да-да, — она закатила глаза и скрестила руки на обнаженной груди, — у тебя есть невеста.

— Была, — мрачно поправил Шанкар.

— О! Так вы поженились?! — воскликнула Абхе и саркастически добавила. — Поздравляю!

— Она умерла, — тихо сказал охотник, чувствуя, как бледнеет лицом.

Девушка опешила. Ее черные глаза широко раскрылись, а нижняя губа поползла вниз. Все озорство и надменность вмиг испарились, словно роса под лучами жаркого солнца.

— Мне нужно увидеть Нараяна, — добавил Шанкар, стараясь не смотреть ей в глаза, — срочно.

— Он внизу в гостиной, — ошеломленно пробормотала Абхе, отходя в сторону.

— Спасибо.

Шанкар вошел в дом и двинулся по сумрачному коридору, минуя комнату привратника и дверь в ванную комнату. Когда до гостиной оставались считанные шаги, охотник услышал позади ее взволнованный голос.

— Извини. Я не знала.

Он ответил, не оборачиваясь:

— Ничего.

— Зайдешь ко мне?

— Не знаю.

Пройдя в гостиную, Шанкар застал Нараяна, сидящим за круглым столом в тяжких раздумьях. Его песочные волосы в беспорядке разлетелись на голове и напоминали разворошенный стог сена. Отсутствующим взглядом он смотрел на пустую столешницу. К своему удивлению, охотник не заметил рядом со старостой кувшина с вином. Да и сам Нараян оказался трезв. Видимо, с момента их последней встречи тот взялся за ум и бросил пить. Хотя орлиный нос продолжало украшать красное пятно от лопнувших сосудов.

Сквозь отверстие в потолке падал солнечный свет, представляя вниманию засохшие бурые пятна на сером ковре. Последствие падения кувшинов с вином.

Охотник медленно вошел в комнату, и Нараян поднял на него глаза. В них читалась усталость и полное отсутствие надежды.

— А-а-а, жреческий посланник, — обреченно протянул староста деревни, — вас прислали по мою душу?

— Нет, не по вашу, — ответил Шанкар, усаживаясь на плетеный стул напротив.

— Хм, — мрачно хмыкнул Нараян, — а я был бы не против такого исхода.

— Вот, как? Почему?

Староста шумно выдохнул и провел рукой по волосам, приводя их в еще больший беспорядок.

— С тех пор, как вы уехали, здесь стало невыносимо. Мы и без того с трудом справлялись с поддержанием порядка на полях. Но теперь с каждым днем становится все хуже, — он утер загорелой ладонью лицо, — мы уже чувствуем в воздухе песок. Жар в некоторые дни становится невыносимым