Развод неизбежен, предатель (СИ) - Шторм Вера - Страница 27

Али, довольный приходом отца, садится рядом с ним. Жмется к нему. Они начинают о чем-то разговаривать. Я же накладываю еду в тарелки.

Оборачиваюсь к ним и тут же встречаюсь с абсолютно идентичными взглядами, полными ожидания. Я неосознанно вздрагиваю, глядя на Бурака и Али. С каждым днем сын все больше становится похожим на отца. Копия без изъянов. Это даже в характере прослеживается. И если раньше я смотрела на это радостно, то сейчас меня окутывает парализующий страх.

А что будет, когда сын вырастет? Страшно представить. Очевидно, стойкое напоминание о Бураке будет преследовать меня до конца дней.

Поставив перед ними тарелки с едой, я сажусь напротив.

— А ты? — тут же спрашивает он, принимаясь есть. Блаженно зажмуривается, так же, как и сын. — Здоровья твоим рукам, Лейла. Очень вкусно.

Я молча киваю, обхватив чашку с водой.

— Совсем не ешь, — заявляет с явным осуждением Бурак спустя минуту.

— Пока готовила, поела, — отмахиваюсь я. — Не обращайте на меня внимания.

Муж хмурится, протягивает сыну хлеб. Продолжает есть.

Я смотрю на них... таких, родных и близких людей... и сердце кровью обливается.

Что с нами стало?! Кто мы теперь друг другу? Родители Али? Да... наверное, именно так. Еще и малыш под моим сердцем... как мне скрыть это от Бурака?! Смогу ли я?

Мельком поглядываю на Али, который с набитым ртом рассказывает Бураку что-то из своего любимого мультфильма...

А я окунаюсь в прошлое. Когда-то мы были хорошей семьей. Дружной, понимающей друг друга с полуслова. Мы так же сидели на кухне. Завтракали, обедали, ужинали вместе. Мы были счастливы. А до чего докатились?!

Я сглатываю внезапно образовавшийся в горле ком и выдыхаю.

— Все! — подытоживает Али, откладывая вилку. Заговорщицки поглядывает на отца. А это еще что значит? Решил пойти запретным путем? — Я поел!

— Иди поиграй, сын, — поцеловав его в макушку, говорит Бурак и подмигивает. — Я скоро к тебе приду.

Скоро?! Я смотрю на тарелку мужа, на которой уже ничего нет, и выгибаю бровь.

— Буду ждать тебя, папа, — уходя, произносит Али.

— Руки не забудь помыть, — бросаю ему вслед и сама тоже встаю. Не могу сидеть рядом с Бураком.

Взяв грязные тарелки, несу их к раковине. Положив в нее, кручу кран и прикрываю глаза.

— Лейла...

Хриплый шепот принуждает вздрогнуть. Сильные руки обхватывают мою талию. Тянут к себе. Дыхание перехватывает. Я чувствую, как мои щеки загораются от близости с мужем.

Бурак утыкается носом в мои волосы. Шумно втягивает запах.

— Если бы ты знала, как мне плохо... — Его слова порабощают разум. — Без тебя.

— Что ты творишь? — шепчу я, когда его рука тянется выше — к груди.

— Обнимаю жену. — Его проворные пальцы чертят линию вдоль позвоночника. Другая рука опускается на полушарие груди.

Я почти теряю связь с реальностью, пока вспышки из прошлого не начинают озарять голову, запуская механизм невозврата. Меня вновь затягивает в воронку того дня, когда я увидела его с другой. Становится мерзко. От ситуации. От всего того, что между нами происходит. Даже от себя, неготовой дать отпор. Пылаю и люблю собственного мужа, несмотря на его предательство.

— Немедленно меня отпусти! — Я дергаюсь в его руках, но Бурак не отступает.

— Лейла, я хочу, чтобы все было как раньше, — сбивчиво говорит он. — Обещаю, что сделаю все для тебя... для вас. Дай нам шанс. Давай попробуем еще раз. Я исправлюсь. Я...

Он покрывает мою шею поцелуями.

— Отойди! — цежу я сквозь стиснутые зубы, а затем с силой ударяю локтем его в грудь. — И перестань вести так себя! Я не могу, ясно?! Ну не могу я ничего забыть! Не могу с тобой больше. Перестань, или я буду кричать!

В этот раз мои слова на него действуют, и он все-таки отступает.

Я тут же поворачиваюсь к Бураку. Стреляю в него полным злости взглядом. Он же выглядит растерянным. Без конца мотает головой, будто смахивает морок.

— И не смей, — говорю дрожащим голосом. — Не смей своими грязными руками притрагиваться ко мне, когда совсем недавно трогал и целовал другую...

— Лейла... — Бурак делает шаг вперед.

Но я выставляю ладонь в защитном жесте.

— Не приближайся! Не вздумай! — шепчу я, вспоминая, что мы не одни в квартире. — Если ты здесь, то только потому, что у нас есть сын. А не потому, что бесхребетная Лейла решила все забыть и отпустить грехи твоих родственников. Решила тебя простить! Я тебе все сказала, Бурак, еще тогда... Единственный выход для нас — развод. Потому что уже поздно. Слишком поздно что-либо менять.

По красным глазам Бурака я вижу, что каждое мое слово ударяет его наотмашь. Попадает в цель.

Он морщится.

— А теперь иди к сыну, а я займусь своими делами, — поставив ладони на столешницу, говорю я.

— Прости, — доносится хриплое. — Прости меня, Лейла. Я виноват перед тобой.

— Просто не приближайся. — Я зажмуриваюсь, чувствуя, как по щекам катятся слезы. — Больше никогда.

Бурак

Утро встречает меня невыносимой головной болью, что ожидаемо. Всю ночь я толком не спал. Впрочем, как и прошедшие несколько дней до этого. Да, казалось бы, жизнь продолжается, однако засыпать с понимаем, что я собственноручно разрушил семью и теперь они живут вдалеке от меня, а не в нашем доме — ад наяву. Я словно потерял то единственное настоящее, что у меня было. Хотя так оно и есть. Механизм утерян. Остатки сил, терпения и воли разорваны в клочья.

Я принимаю душ и спускаюсь на нижний этаж. Нужно попросить домработницу, чтобы нашла таблетки от головной боли, иначе сдохну. Свалюсь прямо тут, не преподав урок всем врагам, ставшим причиной моего сомнения в жене, которую я люблю больше жизни. Да, мои чувства к ней никуда не делись, наоборот, стали еще сильнее после того, как я убедился, что она ничего плохого не сделала. И да, еще в самом начале внутри меня поселился червячок сомнения в измене Лейлы, но, бл*дь, все было настолько убедительно, что я лоханулся, как последний идиот. Был ослеплен ревностью. За это корю себя каждый божий день.

Достав из холодильника бутылку холодной воды, я откручиваю крышку и опустошаю ее ровно наполовину. Морщусь от боли в висках, а краем уха слышу за спиной осторожные шаги.

— Таблетку дай мне, Эльнара, — велю я. — Голова трещит.

— Минуточку, принесу, — тут же отвечает домработница.

Появляется минуты через две. Протягивает мне блистер и стакан воды.

— Эта хрень точно помогает? — Я скептически осматриваю упаковку, а затем вытаскиваю из нее капсулу.

Я из тех, кто считает, что таблетки — плацебо. Самовнушение, не иначе. Они не оказывают должного эффекта, пока ты не поверишь в их действие. Да и, признаться честно, я в них никогда не нуждался. Раньше я мог успокоиться, позвонив жене и услышав по ту сторону ее голос. Этого хватало. А теперь Лейлы нет рядом, а значит, нет и покоя. И о чем я думал, когда выгонял ее к чертовой матери?!

«Видимо, ни о чем», — подсказывает мой внутренний голос. И от этой мысли мне хочется крушить все вокруг. Дважды идиот.

— Должны помочь, — усмехается женщина, отворачиваясь к плите. — Но для начала вам бы позавтракать.

Качаю головой. Ни хрена не хочется. А есть — уж тем более. В виски долбят слова Лейлы. Ее взгляд, полный боли и разочарования во мне, стоит перед глазами, никуда не уходит. Я уже сквозь землю провалиться готов. Хоть волком вой или головой об стену бейся — бесполезно. Лейла меня не простит, не подпустит к себе. Это видно сразу. Если позволяет заходить в квартиру, то только из-за Али.

Черт.

Вытащив телефон из кармана, уже хочу набрать номер Лейлы, чтобы услышать ее голос, как вдруг слышу звонкий смех матери. Спина тут же напрягается, а руки неосознанно сжимаются. Я вчера отчетливо дал ей понять, что не рад ее персоне у себя дома. Но, видимо, хреново старался, раз она с раннего утра здесь и раздает указы.

— Бурак, ты тут? — Она заходит в кухню. Хмурится, разглядывая меня. — Нам нужно поговорить. Эльнара, завтрак еще не готов?