Младший научный сотрудник 4 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 11

А наутро выяснилось, что уоррент-офицер Вачовски человек слова, сказал и сделал, как нормальный пацан из нашего рабочего района. После завтрака и беглого осмотра моего состояния меня взяли и перевели к Ираклию, Сереге и Виталику. Постельное белье, правда, сказали с собой взять, что и правильно — чего лишней стиркой заниматься.

— Ну наконец-то, — выдохнул Серега, — давай рассказывай, куда там тебя этот хрен водил.

— Стоп-стоп, — притормозил я его, — давай по порядку — сначала о том, что там случилось на корейце и как мы здесь оказались.

— А ты не помнишь ничего что ли? — поинтересовался Ираклий.

— Последнее, что помню, это как наш морпех побеседовал с их морпехом и после этого допросил меня на предмет, что с нами случилось. Вы в это время еще под замком сидели. Потом как отрезало.

— Там все просто, — вышел на первый план наш бывший капитан, — что-то резко подорвалось в трюме десантника, и он так же резко завалился на борт и начал тонуть. А нас соответственно стали спасать и наши, и американцы — тут уж кому как повезло, нас четверых сюда выдернули.

— Пятерых, — поправил я его, — Людочка еще тут же.

— Да? — почти синхронно удивились все трое, а продолжил Серега, — а мы про нее и не знали. Надо поговорить бы…

— Не надо, — остановил его я, — у нее с головой не все в порядке.

— И в чем это выражается? — спросил Виталий.

— Меня например во всех наших бедах обвинила, а потом совсем отказалась общаться, — сообщил я.

— Мда… — дружно выдохнули все трое.

— Стойте, — вспомнил я один факт, — вы же под замком все сидели в этой… в какой-то каморке на корме — как же вы не утонули вместе с кораблем?

— Нас на палубу вытащили почти сразу, как тебя увели, — угрюмо ответил Ираклий, — поэтому наверно и не утонули.

— Нас обменять на кого-то обещали, — задал следующий вопрос Сергей, — не знаешь, на кого, и когда это будет?

— Знаю, — ответил я, — на тех двух американцев, которые первыми к нам свалились, как их… Джон и Алекс кажется… они попали на борт Шапошникова. А когда, сложно сказать… вчера этот безопасник обмолвился, что в течение суток должны, но кто его там знает.

Третий прямоугольник

— Наверно, про первые два прямоугольника вы и без меня все знаете, — продолжил я свои умные размышления, — или пояснить?

— Поясни лучше, — ответил после переглядывания с коллегой Ширвиндт.

— Окей, — вздохнул я, — начнем тогда издали… возьмем двух деревенских жителей, Фому и Ерему например. Они оба заготавливают дрова на зиму, оба сначала пилят бревна, а потом колют их на поленья. И вдруг Фома узнает о существовании бензопилы «Дружба» и наскребает денег на ее покупку. Это значит что? Правильно, Фома перепрыгнул из первого прямоугольника во второй, потому что дров он теперь сможет заготовить раз в пять быстрее и больше, чем Ерема.

— Это понятно, — поморщился Миронов, — давай переходи уже к заключительной стадии.

— Хорошо, перехожу… Кузьма, конечно, тоже может, глядя на Фому, приобрести такое же устройство и даже более мощное, ну хотя бы производства компании Штиль…

— Я слышал про нее, — подал голос Ширвиндт, — это в Австрии, кажется…

— Да, в Австрии у нее головная контора, — подтвердил я, — делает очень качественные и производительные электроинструменты… так вот, с помощью этого Штиля Кузьма вдвое больше дров нарубит, чем Фома своей «Дружбой». Или вдвое быстрее. Но это будет, так сказать, гонка по горизонтали, тоже интересная, но банальнейшая.

— А сейчас ты нам про вертикальные гонки поведаешь, — все так же иронично, но уже с некоторой долей заинтересованности отозвался Ширвиндт.

— Абсолютно в точку, Александр Анатольевич, — не менее иронично отвечал я, — по вертикали будем гоняться, как в фильме с этими… с Мягковым и Гафтом. Представьте себе, что Ерема не будет доставать бензопилу Штиль, а возьмет и газифицирует свое жилище. Нужда в дровах отпадет в принципе, и Фома останется в круглых дураках…

— Это сложно, — сказал Миронов, — трубы надо прокладывать, согласовывать с газовиками, котлы с колонками опять же покупать и устанавливать.

— А кто обещал легкую жизнь? — парировал я, — да, ему будет непросто, зато он сразу и очень надолго вырвется в лидеры как минимум по своей деревне. Это вот, в общем, и называется скачком третьего порядка — из второго прямоугольника в третий.

— А что-нибудь поконкретнее, чем этих абстрактных Фому с Еремой, ты сможешь в пример привести? — поинтересовался Ширвиндт. — А то ведь мы с Андрюшей ни с дровами, ни с газом в ближайшем будущем никак пересекаться не сможем. Верно, Андрюша?

Миронов кивнул в знак согласия, а я продолжил.

— Ладно, вырулим уже прямо на артистов, дорогой Александр Анатольевич. Замкнутый круг у вас, да и вообще у всей вашей братии — это театр-кино-телевидение, правильно?

— Еще гастроли, — добавил Миронов.

— Хорошо, добавляем гастроли, — согласился я, — будем считать это первым прямоугольником. Второй, допустим, это то же самое ТВ, кино и театр, но с видом сбоку — соседний театр, новый режиссер… на телевидении у нас, правда, один канал, там даже и этого не сделаешь. Верно я говорю?

— Говори уже про свой третий прямоугольник, не тяни, — с гораздо большей заинтересованностью в глазах попросил Ширвиндт.

— На Западе сейчас хорошо пошел в гору такой жанр, как стендап — не слышали?

Они синхронно покачали головами.

— Объясняю, — продолжил тогда я, — стендап переводится с английского как «вставать» или «стоящий». В сценическом же искусстве оно означает артиста, выступающего непосредственно перед аудиторией в небольшом помещении, клубе, ресторане, кафе и так далее. Стоя на сцене.

— Да мы и в театре выступаем непосредственно перед зрителями и стоим обычно, — возразил Ширвиндт — что же здесь нового?

— Во-первых, вы там целым коллективом выступаете как правило, — начал подбирать слова я, — и зрители при этом слабо вовлекаются в творческий, так сказать, процесс… ну похлопают, ну покричат «браво», цветочки еще подарят и все на этом. А стендаперы работают в тесном контакте с аудиторией — подкалывают отдельных личностей (желательно, чтобы в зале имелась хоть одна известная личность, а лучше 2−3–4), отвечают на вопросы и даже корректируют программу своего выступления в соответствии с обстоятельствами.

— Сложно как-то, — заметил Миронов.

— Ерунда, научитесь в самые короткие сроки, — пообещал им я. — Слышали про таких личностей — Эдди Мерфи, Билл Косби, Робин Уильямс?

— Да, что-то пробегало про них в нашей прессе, — пробормотал Ширвиндт.

— Это все известные артисты кино, а помимо этого еще и стендаперы-комики, прославленные на всю Америку, особенно много стендап-клубов у них в Нью-Йорке.

— А если ближе к телу, — опять осадил меня Ширвиндт, — как все это организовать в нашей Москве? У нас все-таки немного не Нью-Йорк.

— Если задаться такой целью, — хладнокровно осадил его я, — то не так уж это и сложно. Надо договориться с каким-нибудь рестораном или даже дискотечным клубом, раз. Напечатать афиши, чтобы зазвать народ на первое представление, два. Ну и уладить вопрос с руководством вашего театра, чтобы палки в колеса не ставили. Три.

— И что на выходе будет? — задал наивный вопрос Ширвиндт.

— Будет дикая популярность, Александр Анатольевич, — пояснил ему я, — у всех артистов, которые первыми застолбят это направление. На части рвать будут желающие заполучить вас на представление.

— Все равно я сильно сомневаюсь в успехе такого мероприятия, — продолжил свой бубнеж Ширвиндт, — опять же можно получить гору неприятностей от той же милиции.

— Можно мне добавить? — с горящими глазами встряла в нашу дискуссию Нина.

— Конечно, Ниночка, — ответил ей Ширвиндт, — добавляй и не стесняйся.

Надо ж, подумал я, даже имя ее запомнил. А Ниночка отожгла:

— Насчет милиции… у Галины Леонидовны же супруг главный милиционер — через него, через Чурбанова, можно начать раскручивать эту тему…