Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 81

Он впился взглядом в ауксиллариев, с вызовом, будто выискивал в них хоть каплю милосердия к врагу, прежде чем двинуться обратно к штандарту, сжав губы в тонкую линию. Взглянув на него, Катон понял, что ужасы, которые пережил его друг во время плена, были глубже, чем Макрон пропускал наружу.

Центр вражеской линии расступился, позволяя колеснице Боудикки пройти и занять позицию на небольшом холме, откуда открывался вид на армию мятежников. Звон оружия продолжались, но теперь он приобрел ритмичный характер, поднимаясь и затихая, когда отдельные воины выбегали и размахивали своим оружием в сторону врага, выкрикивая оскорбления и вызовы.

- Они готовятся к первому штурму, - сказал Катон. Он повернулся к Галерию. - Постройте людей!

Когда центурионы и опционы повторили приказ, ауксилларии заняли свои места в строю, прижав щиты к бокам. У людей впереди были под рукой пилумы, а те, кто стоял сзади, были готовы передать свои вперед сразу же после первого залпа. По всей римской линии солдаты вспомогательных и легионерских когорт были готовы, в то время как расчеты скорпионов прикрепляли прочные шнуры к концам торсионных рычагов и наматывали их назад, чтобы усилить напряжение, готовые зарядить первые стрелы.

Тяжесть воздуха, казалось, усилилась, и, посмотрев на северо-запад, Катон увидел, что темная полоса облаков приблизилась. Далекий гром прогремел, как грозное предзнаменование.

Все больше и больше вражеских воинов выходили вперед, чтобы бросить вызов, и линия фронта многочисленных восставших бриттов, казалось, колебалась, когда их дикие завывания достигли нового уровня возбуждения. Прошло некоторое время, прежде чем Катон понял, что рожки бриттов какое-то время молчали. Затем раздался внезапный призыв сразу нескольких из них: три ноты, последняя из которых вызвала последний бесконечный рев, когда первая волна вражеских воинов хлынула вперед по открытой местности, спеша удостоиться чести нанести первый удар в битве.

Катон поднес руки ко рту и крикнул:

- Они идут! Восьмая Иллирийская когорта будет стоять насмерть! Готовиться принять атаку!

*************

ГЛАВА XXV

Как только был отдан приказ, передние ряды когорты подняли щиты и приготовились метнуть пилумы. Вдоль римской линии другие когорты пехоты последовали их примеру, а их офицеры выкрикивали приказы и подбадривали своих солдат. Резкий металлический лязг рычагов доносился из батарей метательных механизмов, когда расчеты торопливо заработали с небольшими лебедками, чтобы отвести торсионные рычаги назад на самую удаленную отметку для максимальной дальности. Когда они были готовы, они поместили удлиненные тяжелые стрелы в специальные пазы и дали своим офицерам сигнал, что их оружие готово к стрельбе. Все взгляды были устремлены на врага, приближающегося кишащим строем к ручью, разметавшим во все стороны серебряную капель, прежде чем противник достиг противоположной стороны и устремился к подножию склона, ведущего к римской позиции.

Катон услышал приказ командира батареи, находившейся недалеко позади своей когорты.

- Запускай!

Раздался быстрый хор резких тресков, и завеса темных полос закружилась над головами ауксиллариев и, казалось, сходилась по мере того, как они приближались к массе мятежников, мчащихся вперед. Стрелы исчезли среди противника, хотя их воздействие можно было легко различить, поскольку они сбивали людей с ног. Некоторые образовали борозду, по очереди нанизывая на себя троих, а то и четверых мятежников. Первые бреши открылись в ведущей волне, когда люди стали обходить мертвых и умирающих. Остальные батареи присоединились к ним, и еще несколько десятков человек было уничтожено в считанные мгновения. Ближайшая к Катону батарея перезарядилась с характерным скрипом и треском, и в сторону наступающего врага полетел еще один залп, однако боевые кличи повстанцев становились все более яростными по мере того, как они продолжали сокращать дистанцию.

- Стреляйте по готовности!

Лязг рычагов, треск торсионов и жужжание вылетевших стрел слились в одну оглушительную какофонию, пока смертоносное оружие опустошало передовые ряды атакующих бриттов. Когда они приблизились к столбу, обозначавшему расстояние в сотню шагов от линии фронта, Катон выкрикнул приказ. - Готовьте пилумы!

Солдаты второй шеренги отступили на два шага назад, а те, кто был впереди, уперлись калигами и отвели руки назад, высоко наклонив железные наконечники копий, чтобы достичь наилучшей дальности. Катон следил за расстоянием до бегущих повстанцев и ждал, пока ближайший из них не окажется в пределах досягаемости.

- Метай!

Точно так же, как стрелы скорпионов создавали впечатление части некой небесной завесы, так же выглядели и пилумы, сотни из них поднимались к туманному небу, прежде чем их траектории выровнялись, и они упали среди орды, несшейся к римской линии. Смертоносные наконечники пронзали своих жертв, пробивали щиты или вовсе промахивались, вонзая наконечники в землю, а древка продолжали еще некоторое время раскачиваться. Еще дважды вперед подавались и метались свежие пилумы, и Катон с профессиональным удовлетворением отметил, как передняя волна была прорежена настолько, чтобы мятежники смогли добраться до его людей в разрозненном порядке, не неся в себе обычного сокрушительного удара кельтской атаки.

- Щиты вперед! Мечи наголо!

Большие овальные щиты развернулись, когда люди выровнялись и обнажили гладии. Они прижимали лезвия плоской стороной к обшивке щитов, так что острия выступали, как стальные зубы, готовые вгрызсться в добычу. Отдельные воины-бритты, самые быстроногие из тех, кто выжил под залпами стрел и копий, бросились к римской линии, не обращая внимания на отсутствие поддержки, и были вынуждены замедлиться, чтобы пробраться мимо кольев, прежде чем нанести удар по стене щитов своим оружием. Имея небольшое, но ощутимое преимущество, стоя на выступе, вспомогательные войска могли держать свои щиты низко, чтобы защитить ступни и голени от ударов бриттского оружия. Прямо перед Катоном воин пронзил мечом щит выбранной цели. Лезвие застряло в расколотом дереве, и прежде чем он успел его вырвать, ауксилларий справа нанес ему удар в бок, в то время как человек слева от него вонзил меч ему в грудь. Повстанец отшатнулся, а затем рухнул на колени между кольями и прижал руку к обильно кровоточащей ране на груди.

Новые мятежники прибывали поодиночке или небольшими группами, и вскоре вся линия фронта когорты была задействована. Воздух наполнился грохотом и лязгом оружия, какофонией ударов по щитам и продолжающимися боевыми кличами врага, а также отдаленными ободряющими возгласами толпы зрителей и воинов, которых разместили в тылу для поддержания темпа атаки или для закрепления образовавшихся прорывов. Римские солдаты сражались в основном молча, сохраняя стену щитов и нанося удары по любому врагу, который пытался взобраться на выступ или оказывался на расстоянии удара их коротких гладиев.

Начали появляться жертвы и среди защитников. Люди, которые были ранены через промежутки между щитами ауксиллариев или поражены неповрежденными дротиками, которые были подобраны и заброшены обратно. Некоторые пытались добраться до перевязочных пунктов в тылу, а другим, получившим более серьезные ранения, помогали ходячие раненые. Убитых и смертельно раненых оттаскивали в тыл и оставляли на земле, где они не мешали своим товарищам. Промежутки, оставленные ранеными, без колебаний заполнялись бойцами второй линии, с гордостью отметил Катон.

Позади когорты батарея прекратила стрельбу, поскольку защитники теперь блокировали последних атакующих из первой волны штурма.