Снегурочка для детей министра (СИ) - Лартер Элли - Страница 27

Зато сейчас шестилетний мальчик полностью погружен в свое горе: рыдает, кричит, требует вернуть Варвару, швыряет в стену детской игрушки...

Все это я слышу из прихожей – и вздрагиваю снова и снова, а рядом со мной стоит и точно так же вздрагивает няня Маша.

– Ладно, я должна это сделать, – говорю в конце концов, и Мария Петровна кивает:

– Да, Эльвира, хотя бы попробуйте...

Я осторожно стучу в дверь детской и слышу приглушенный голос Матвея Тихоновича:

– Мария Петровна, ничего не нужно, можете идти домой...

– Это я, Эльвира, – говорю нерешительно.

Хозяин дома отвечает не сразу, зато я слышу голос Матвея:

– Эльвира! Ты привела мою сестру?!

– К сожалению, нет, милый, – отвечаю я и открываю дверь, понимая, что разговаривать с ним через деревянную перегородку – так себе идея. Свет в комнате тусклый, весь пол усеян разбросанными вещами, там же, на полу, сидит Богдан, а его отец – немного выше, в кресле, лицом в темное окно.

– Зачем ты пришла? – глухо спрашивает Матвей Тихонович, даже не поворачиваясь ко мне поначалу.

– Я просто не могла не прийти, – пожимаю плечами. – Я узнала о том, что случилось, и... мое сердце разбито. Мне очень жаль, Матвей Тихонович. Вы и ваши дети не заслужили такого отношения...

– Спасибо, но... – мужчина наконец поднимает на меня глаза, и я вижу в них не только боль, но и слезы. У меня внутри все сжимается. – Ты очень много сделала для нас, Эльвира, но сейчас, к сожалению, ты ничем не можешь помочь. Отправь няню Машу и сама тоже иди домой.

– Нет, – говорю я твердо и качаю головой. – Я никуда не уйду.

Именно так, и решение мое – окончательное.

– И что же ты будешь делать? – спрашивает Матвей Тихонович.

– Прежде всего – помогу вашему сыну, – говорю решительно и обращаюсь к Богдану: – Малыш, как ты думаешь, что мы должны сделать, чтобы твоя сестра поскорее вернулась домой?!

Богдан смотрит на меня недоверчиво:

– Забрать ее у той злой тетки?!

Я стараюсь оставаться спокойной:

– Не совсем. К сожалению, та злая тетка, как ты ее назвал, – сотрудница службы опеки, и она просто передала Варвару другим людям. Сейчас твоя сестра находится в детском доме.

– Да, папа говорил мне, – кивает мальчик.

– Поверь мне: она там в полной безопасности. Конечно, ей страшно и грустно, как и нам с тобой, и вашему папе, но там много других деток, с которыми можно общаться и играть, а еще о Варваре там хорошо заботятся, так что с ней все будет в порядке, обещаю. И совсем скоро она обязательно вернется домой. Но нам придется приложить для этого некоторые усилия.

– Какие усилия?! – спрашивает Богдан.

– Во-первых, я понимаю твои чувства: тебе страшно, больно и грустно, ты скучаешь. Это нормальные эмоции – и ты можешь их испытывать. Есть даже специальные доктора – которые помогают разобраться с эмоциями.

– Психологи?! – спрашивает Богдан.

– Да, верно, – я киваю. – Ты такой умничка. Завтра мы с тобой обязательно сходим к такому доктору – он тебе поможет.

– Ладно, – соглашается мальчик, а Матвей Тихонович тем временем смотрит на меня и молчит. Полагаю, он согласен с моим решением. Еще бы: ему и самому не помешал бы сейчас психолог...

– Отлично, – говорю я бодро.

– Только как это поможет вернуть сестру?! – задает логичный вопрос Богдан, и я улыбаюсь:

– Когда Варя вернется, ей потребуется твоя помощь. А как же ты поможешь ей разобраться с эмоциями, если не разобрался со своими?

– Ага, – он понимающе кивает.

– Значит, с этим разобрались. Во-вторых, твоему папе придется постараться, чтобы вызволить Варю. Будут суды, разбирательства, разные сложные взрослые дела... Знаешь, как тв можешь помочь папе?

– Как?! – спрашивает Богдан, явно готовый на все.

– Нужно, чтобы ты постарался жить своей обычной жизнью. Хорошо спал, кушал, играл, гулял, занимался со своими учителями и не забывал про котят, конечно... Тогда папе не придется беспокоиться о тебе – и он сможет сосредоточиться на том, чтобы помочь твоей сестре скорее вернуться домой.

– Понял, – с важным видом кивает Богдан, явно принимая это за миссию.

– В-третьих, думаю, время от времени у тебя будут спрашивать, нравится ли тебе жить с папой, хорошо ли тебя кормят, ухаживают, любят ли... Скажи мне, Богдан, тебе нравится жить с папой?!

– Да, очень! – горячо произносит мальчик.

– Он заботится о тебе?! Любит?!

– Да! И сестру тоже!

– Вот и хорошо, – я улыбаюсь, присаживаюсь рядом с ним на пол и крепко обнимаю. – Помни об этом. Всем и всегда говори, какой ваш папа замечательный. Так ты поможешь сестренке вернуться домой.

– Ладно.

– Ты большой молодец!

– Я... наверное... мне нужно собрать игрушки? – спрашивает Богдан нерешительно, складывая в своем мозгу два и два: если нужно стараться жить как обычно – значит, дома должен быть порядок.

– Это отличная идея, – одобряю я и зову няню Машу: – Мария Петровна! Пожалуйста, помогите Богдану! – а когда женщина приходит, поворачивюсь к Матвею Тихоновичу: – Пожалуйста, давайте выйдем в гостиную.

Когда мы с Матвеем Тихоновичем оказываемся наедине, он наконец выпадает из своего оцепенения и благодарит меня:

– Удивительно, но ты снова спасаешь нас, Эльвира...

– Я не могла иначе, – признаюсь тихо. – Простите, что сбежала тогда, ваш поцелуй и предложение свидания – это было так неожиданно, так странно, что я... я растерялась. Я и сейчас еще не готова говорить об этом. Но оставить вас я в беде не могу. Ваша семья стала для меня очень значимой, даже... родной. Я хочу быть рядом и помогать – насколько это возможно, конечно.

– Спасибо, – грустно улыбается мужчина и вдруг спрашивает: – Можно, я обниму тебя, Эльвира?

– Д-да... пожалуй... я не против... – отвечаю растерянно, и мужчина тут же заключает меня в теплые сильные объятия, моя голова оказывается на его груди, и я слышу, как бьется под ребрами его сердце... Меня охватывает волнение, но вместе с тем – мне так хорошо рядом с этим мужчиной.

Может, Аделия была права?!

Может, между нами может что-то быть, несмотря на разницу в возрасте и социальном статусе?!

– Эльвира, я очень хочу, чтобы мы наконец начали обращаться друг к другу просто по имени и на ты, – говорит Матвей Тихонович, когда наши нежные, но крепкие объятия наконец размыкаются.

Я качаю головой:

– Разве это возможно?! Между нами – пропасть!

– Какая еще пропасть?! – искренне удивляется мужчина.

– В возрасте и в социальном положении, – говорю я и стыдливо опускаю голову, чувствуя, как начинают краснеть щеки.

– Что... что за ерунда, Эльвира? – переспрашивает Матвей Тихонович. – Тебе двадцать три, мне тридцать пять, и двенадцать лет разницы – это совершенно несерьезно в современном мире. А что до социального положения... Еще неизвестно, кто из нас будет богаче лет через пять.

– Что ты... что вы меете ввиду?! – не понимаю я.

– Ну вот видишь, ты уже почти назвала меня на ты, а значит, мы делаем успехи, – улыбается мужчина. – Я имею ввиду, что Антонина Сергеевна пророчит тебе блестящую карьеру в кино. Так что, вполне возможно, что уже через пару лет ты будешь восходящей звездой отечественного кинопрома, а я... хм, даже не знаю, бывшим чиновником, уволенным со своего поста по милости Анатолия, например? – он грустно усмехается.

– Кто вообще такой этот чертов Анатолий?! – возмущаюсь я громко, не в силах сдерживать свои эмоции, потому что давно запомнила это имя: именно по вине Анатолия происходит весь этот ад в семье Матвея Тихоновича...

И если раньше ответом было только – это политический оппонент, – без подробностей и объяснений, то сегодня Матвей Тихонович, кажется, готов наконец раскрыть мне всю правду, а я – готова внимательно слушать.

– Я – третий человек в министерстве цифрового развития, связи и массовых коммуникаций, – говорит он. – Наше министерство занимается цифровизацией государственных органов и различных организаций, безопасностью интернета, развитием айти-отрасли и медиа, спутниковой связью, теле- и радиовещанием и еще миллионом вещей... Анатолий – глава департамента развития отрасли информационных технологий. А еще он – бизнесмен. Через подставных лиц и подставные компании, разумеется, но большая часть дохода все равно принадлежит именно ему.