Радужная пони для Сома (СИ) - Зайцева Мария - Страница 20

Но в тот момент, когда я уже прямо весь обрадовался, всеми местами организма предвкушая продолжение свидания, в уже более интересном для себя русле, у Радужки опять засветился экран мобилы, и она, нахмурив брови, провела пальчиком по экрану, принимая вызов.

— Да, пап… Ой, да все хорошо… Нет, просто собаку сбили. Нет, не с Гошкой… Не знаю, где он. Нет. Я уже взрослая, пап! Сама доберусь! Как это, выходи?

Последний вопрос она задает растерянно, слушает нечленораздельный и откровенно злобный рев зверя в трубке, затем отключается, хлопая ресницами, поворачивается к тете Наташе, а та тут же открещивается:

— Не мое дело! Сама решай! Это Рома, наверно…

— Ну, дядь Рома… — шипит злобно Радужка, — просила же… Теть Наташ, ну вот зачем он?..

— Может, потому что ты немного заигралась? — спрашивает ветеринар, — но это опять же не мое дело. И никаких разборок в моей клинике. Уводи своего бешеного отца и своего слепого приятеля на улицу. Сейчас я ему собаку отдам. Ошейник с нее не снимать, а то рану разлижет и швы разорвет.

И, пока я стою, обтекая и понимая, что мои, не особо невинные и далекоидущие планы херятся с дикой скоростью, уходит за дверь операционной.

Я смотрю на Радужку, та просто закатывает глаза:

— Папа — фрик-контрол просто… И Гошка свалил, главное… Так бы на него все скинула…

Она говорит это так легко, что становится понятно: длинный регулярно отхватывает за свою мелкую сестру от папаши. И в этом разрезе становится понятным его недавнее бешенство.

Побесишься тут, если она под твоей ответственностью и если папаша тебя регулярно нагибает за чужие проебы… Так вот и порадуешься, что моим на меня насрать всегда было…

— Ты не выходи, — командует она, — а то он… еще сильнее расстроится. Потом созвонимся.

И уходит.

Вот просто так! Без прощального поцелуя на ночь! Без утешительного петтинга!

— Вот, принимай, — я перевожу взгляд с возмутительно спокойно удаляющейся по коридору тонкой фигурки на сонную лохматую морду в ошейнике, похожем на абажур настольной лампы.

Хуевая замена, скажу я вам!

Вообще некачественная!

— Первые часы у него может быть тошнота, это последствия удара, — объясняет тетя Наташа деловито, — следи. Вообще, он должен спать, он под обезболивающим, но это не сто процентов. Возможности организма у всех разные. И да, у него есть клеймо… Я пробью информацию насчет хозяина, так что, возможно, его удастся вернуть обратно…

Мне все ее слова — чисто звуковой фон, не воспринимаю совершенно. И думаю только о том, что Радужка опять меня кинула. И как мастерски! Не обвинишь ее, не предъявишь ничего! Филигранная работа, блять!

Она, значит, домой спокойненько, и вряд ли папаша сильно накажет даже, там другой объект для постоянной ответки имеется, а я — к себе с неудовлетворенным во всех местах организмом и лохматым довеском, который еще и мой субарик может заблевать. Шикарно, чё!

— Жрать ты будешь только после того, как я тебя перевяжу, — решительно заявляю я мелкому проглоту, уже готовому рвать когти в направлении кухни. Кстати, ее месторасположение он тоже выучил сходу. Умный, сука, когда дело касается его интересов. И кого-то мне этим напоминает…

Кое-как перевязав вертлявого пса, отправляю его исследовать кухню в поисках случайно оброненного куска чего-нибудь, устало выдыхаю и закуриваю.

Бля.

Охеренная ночь.

Охеренное утро.

И что дальше будет?

Вот чего мне делать с этим пушистым бандюгой?

Пес освоился у меня моментально, и уже через полчаса после приезда вел себя так, словно всегда тут жил.

Нихрена на него обезбол не подействовал, блевать тоже не тянуло (хоть тут в плюсе), а вот любопытства было через край.

И он не меньше часа исследовал весь дом, от первого этажа до эксплуатируемой кровли, полакал воду из бассейна, побился в стеклянные двери, повихлял жопой на керамограните и, в итоге, обнаружил кухню и, похоже, решил, что тут его личный рай.

За десять минут пылесосом подчистил все куски жратвы, которые я забыл, бросил или вообще не заметил. Через день должна была прийти уборщица и прибрать весь бардак, но теперь, походу, ее можно увольнять. Мой личный пылесос работает в режиме нон-стоп…

Я пронаблюдал, как псина жрет позавчерашюю пиццу, коробка с которой валялась на диване, подумал, что, наверно, пицца — это не та еда, которой надо кормить щенят, но… Не насрать ли? В конце концов, он же как-то жил на улице? Явно лучше меня знает, чего ему надо жрать…

Вот с такими мыслями меня и вынесло, похоже. Прямо на диване, как сидел, так и уснул.

И вообще не выспался, естественно.

Да и пробуждение было так себе.

Потому что проснулся я от мокрого носа, любопытно ткнувшегося мне в глаз.

Ну правильно, какого хера спишь, когда тут пес ходит некормленный?

Я такого подарка не ожидал, само собой, подскочил, упал с дивана тут же, хорошо, что не на этого засранца, с опытностью прожженного террориста мгновенно убравшегося с моего пути, и долго отводил душу в мате.

Ну а потом заценил обстановку в доме, где по полной программе похозяйничал чересчур активный для его состояния пес-подросток, вздохнул… И принялся решать проблемы по мере их загрузки на сервак.

И сейчас, глянув на часы, охереваю, потому что всего семь утра. А ощущение, что глубокий вечер, так долго я тут в Айболита играл…

С кухни доносится жизнерадостный требовательный вой. Не нашел питания самостоятельно, значит…

Не, надо с этим чего-то делать. Не справлюсь я!

И тут меня осеняет!

А чего это я, как дурак, тут один прыгаю? Нахера я вообще этого недомерка к себе брал?

Набираю сообщение Радужке:

“Спишь? Мне нужна твоя помощь”

И улыбаюсь довольно.

Давай, Радужка, подключайся к общей проблеме…

— Слушай, а он не слишком много ест?

Радужка с сомнением разглядывает опять что-то жрущего пса, которого она оригинально и, самое главное, очень креативно назвала Шариком.

Я пожимаю плечами.

Не говорить же ей, что я вообще его не кормил все это время? Оставлял на свободном выпасе, и Шарик, похоже, вполне этим доволен, потому что рожа его выглядит счастливой, а истощения организма не заметно. Хотя, времени-то мало прошло, так что все может быть.

Или не может…

У меня в доме и возле дома такое количество разбросанной после очередной вписки жратвы, то может прокормиться еще парочка таких же Шариков.

Клининг приходит раз в неделю, а развлекушки у меня бывают и каждый день, так что до следующей уборки время есть. И жратва псу тоже есть.

— И вообще… Что он ест? — опять задает вопрос в пустоту Радужка.

Я снова предсказуемо жму плечами, а сам аккуратненько добавляю в кальян вишни. Девочки любят вишню.

— Пошли, расслабишься, — радушно киваю на мягкую зону, — расскажешь, чем его кормить надо.

Последнее добавляю на чистой интуиции после того, как вижу нахмуренные брови и начинающие неодобрительно поджиматься губки.

Радужка смеривает меня настороженным взглядом, я тут же делаю максимально безопасную рожу, улыбаюсь. Ну давай, девочка, иди к папочке.

Покурим, расслабимся… Ночь-то бурная была.

Потом ты расскажешь про злого папу, а я тебя пожалею…

Может, дашь потискать себя…

Дальше-то этого вряд ли дойдет, но потрогать, погладить, поприучать к своим рукам… Почему бы и нет?

Она садится на диван, отрицательно машет на предложенный мундштук.

Шарик, уже понявший, что гостья нихрена ему, кроме неприятных ощущений в моменте перевязки, не принесла, тут же теряет к ней интерес и мчится заниматься самым важным в жизни делом: искать прокорм себе любимому.

Я задумчиво наблюдаю за ним, прикидывая, что с такими навыками уличного, вечно голодного пса, он давненько на свободе гуляет-то… Ветеринар говорила про клеймо… Прямо интересно, откуда свалил. И кто ставит клейма на беспородную псину?