Меня зовут господин Мацумото! Том 3 (СИ) - Ш. Дмитрий - Страница 40

— Микадо, иди отсюда. Не доводи нас обоих до греха. Твоё дело варить вкусный рамён, а кран я уж как-нибудь сам починю.

Это прозвучало настолько дико, естественно и невозможно, что Микадо почувствовала, будто её по голове ударили пыльной подушкой. Ей захотелось немедленно протереть глаза, чтобы убедиться, что это не сон. Мужчины всегда хвалили Аоки, засматривались на неё, называли своей богиней. Ей льстили, угождали, старались не обидеть ни словом, ни делом. Все сравнивали Микадо с другими великими актрисами, а тут с ней посмели обращаться, словно с обычной домохозяйкой, лишённой всего этого ореола. И это при всех достоинствах и достижениях Аоки. Уму непостижимо! Услышь это от кого-то другого, она бы уже врезала ему по нахальной морде, но в исполнении Мацумото просьба прозвучала не оскорблением, попыткой унизить, указанием, а именно что ворчливой просьбой раздражённого мужчины, которому ЕГО женщина мешает себя проявить перед ней же. Это было не просто странно, а очень странно. В памяти тут же всплыла сцена их «семейного» ужина, ставшая одним из приятных воспоминаний. Возникло пугающее и одновременно будоражившее подозрение, словно ему ничего другого и не нужно было.

Однако, несмотря на весь тот сумбур, что воцарился у неё в голове, Микадо просто не могла оставить подобное возмутительное заявление без последствий. Она же женщина, а не робот-пылесос с функцией голосового помощника.

— Мацумото, ты невозможен! Чтоб тебя током ударило. Грубиян! Хам! Больше не показывайся мне на глаза. Пока не извинишься, — поставила своё условие.

Огрызнувшись, кипя от возмущения, она гордо покинула ванну, напоследок хлопнув дверью. Впрочем, тут же прислонив к ней ухо, с другой стороны, Микадо прислушалась, желая узнать, что он будет делать дальше.

— Тоже мне, Орнелла Мути, изображающая Лизу Сильвестри, — недовольно проворчал Мацумото, продолжив звенеть своими железками.

Микадо с трудом подавила желание вернуться, подойти и пнуть его по тому самому месту, которым думают все мужики, чтобы потом снова покинуть ванну, второй раз хлопнув дверью. Одного ей показалось мало. Он просто невозможен! Рырррр!

Конечно же, Микадо сразу узнала приведённую им аналогию, связанную с миром кино. Не такая уж она и ограниченная особа. Вернувшись к подругам, раздражённая актриса уселась за стол. С интересом посмотрев на её «кислое» личико, Токугава Мико с улыбкой спросила — что случилось?

— Ничего. Сантехник-сан сказал, что не нуждается в моей помощи. Попросил удалиться. Грубиян. Повёл себя так, будто это его номер, а не мой.

Переглянувшись с Итакурой Ёсико, Мико рассмеялась.

— Правильно сделал. Ты же в этом деле ничего не понимаешь. Я бы посмотрела на твою реакцию, если бы во время съёмок к тебе подошёл электрик и начал учить, как нужно говорить и двигаться в кадре. Уверена, ты бы так просто его не отпустила.

Ты не понимаешь. Это другое, — насупилась актриса под смех подруг.

— Чтобы сантехник-сан проявил к тебе больше внимания и дружелюбия, тебе нужно было предстать перед ним в своём истинном облике, а не вот так. Что дозволено Микадо, не дозволено Фукадо, — переиначила Ёсико известную поговорку.

Все девушки за этим столом были хорошо образованы.

— А он действительно хорош, — похвалила Мико, одобрительно взглянув в сторону ванной. — Отшил саму богиню. Может, его за это вознаградить? А то всё внимание постоянно достаётся только тебе.

— Ага, чаевые ему предложи, — проворчала несогласная с ними Микадо.

— Шутишь? Я же не обидеть его хочу. И потом, хватит злиться из-за пустяка. Нужно было учить немецкий, а не английский, — неправильно поняла изначальную причину её недовольства, послужившую поводом цепляться к сотруднику отеля.

В Японии не принято давать чаевые. Это могло обидеть человека и даже послужить причиной его увольнения. Микадо задумалась, как бы на месте Мацумото поступил правильный сотрудник отеля и пошла от обратного, сделал новую ставку.

— Не шучу. Ты попробуй, предложи. Уверена, кто угодно откажется, но только не он.

Прищурившись, Мико несколько секунд задумчиво её разглядывала. Пытаясь разгадать, в чём подвох.

— Хорошо. Давай попробуем. Но предложишь сама, поскольку я лицо заинтересованное. При отказе уж точно настаивать не стану. Сделаем ставки? Я за то, что он деньги не возьмёт.

— Прекрасно. Ставлю двадцатку, что возьмёт, — охотно поддержала Микадо.

Ёсико присоединилась к Мико. Три небольшие стопки купюр на столе были перемещены и объединены в одну, став банком. Когда Мацумото уходил, всё-таки справившись со своей задачей, так и не дав Микадо повода для язвительных комментариев, гад такой, она вызвалась его проводить. Произнеся положенные слова благодарности, бесстыдно, как нечто само собой разумеющееся, сунула ему в руку пять тысяч иен одной купюрой.

Растерявшись, Мацумото на несколько секунд стал выглядеть настолько забавно, что она чуть не рассмеялась. Недоверчиво посмотрев на Микадо, он попытался вежливо отказаться, но она с улыбкой попросила не стесняться, сказав, что он это заслужил. Посмотрев ей за спину, на притихших подруг, дожидающихся результата эксперимента, пытаясь понять, что всё это значит, Мацумото обратил внимание на стол. На мгновение задумавшись, он тут же расплылся в довольной, алчной улыбке, взяв деньги.

— Большое спасибо, госпожа Фукадо. Рад был помочь. Если ещё что-то понадобится, вызывайте только меня. Приятного отдыха. С вашего позволения, я пойду, — вежливо кивнув на прощание, Мацумото спокойно взял деньги и засунул их в карман штанов.

Повернувшись к удивившимся Мико и Ёсико, Микадо победно улыбнулась, сделав такое победное выражение лица, что они обе недовольно поморщились.

— Ну что, закажем шампанское, чтобы отметить это дело? — предложила актриса, снова обретя хорошее настроение, выкинув из головы Мацумото.

Любое стихийное бедствие как приходит, так и уходит.

— Только не Dom Pérignon. Оно здесь какое-то странное, — неохотно высказалась Ёсико.

Уже обувшись и выходя из номера, Мацумото неожиданно для девушек закрыл дверь перед собой, а не позади. Развернувшись, расплывшись в обманчиво жизнерадостной и располагающей улыбке профессионального стюарда, он громко произнёс, обращая на себя внимание.

— И снова, добрый день, оджо-сама. Не желаете ли поговорить о Dom Pérignon?

Глава 13

Все три женщины обернулись ко мне с одинаково изумлёнными лицами. По их мнению, меня здесь уже не должно было быть. Мавр своё дело сделал, мавр должен удалиться. Однако я был и, более того, чувствовал себя прекрасно. Не сгорал от стыда, не смущался и даже не пытался пожирать восхищённым взглядом прекрасных богинь, гад такой.

— Простите? — Микадо растерянно попросила повторить свой вопрос, давая шанс исправить оплошность и испариться, подобно утренней росе.

Очень надеялась, что я передумаю и скроюсь с их глаз. Зря, когда нужно, я как трудно выводимое пятно.

— Приношу свои извинения за столь неожиданный вопрос, но всё же? Что не так со здешним шампанским? В каком отношении оно странное? — заинтересованно уточнил.

— А разве это что-то меняет? — усмехнулась брюнетка, вернув самообладание.

Она посмотрела на меня со смесью неодобрения, осуждения и превосходства. Наверное, подумала, что я не понимаю, о чём спрашиваю и кого. Для простого сантехника, что эти женщины, что упомянутое шампанское, что этот номер — недоступная роскошь, в которой он всё равно не разбирается. Спрашивается, зачем тогда был задан этот дурацкий вопрос? Вот что её развеселило. В глазах шатенки читалось то же самое.

— Да, оджо-сама. Весьма многое. Для меня, а не для вас, — чтобы их не провоцировать, немного сбавил напор, переходя на очень вежливый тон. — Простите, но это важно, — уважительно поклонился, обращаясь с просьбой, что смягчило отношение женщины к происходящему.

— И всё же, почему мы должны вам что-то объяснять? — поддержала подругу шатенка. — Ваш интерес кажется мне неуместным, как и дальнейшее нахождение в этом номере, — указала на моё место, даже не пытаясь казаться доброй.