Дело о смертельной ненависти. Отдел спецрасследований - Корджева Елена - Страница 12

– А не пригласить ли нам молодого человека к себе? – задумчиво протянул полковник.

Оказалось, машина уже выехала.

И вот Калле уже сидел в комнате для допросов. Несовершеннолетнего ввиду болезни матери сопровождала сестра.

– Отлично, вот с обоими и поговорим. – Урмас хищно многообещающе улыбнулся.

Разговор вышел коротким. Поначалу, когда подросток замкнулся – слова не вытянешь, Роберта попыталась наехать на стража закона, утверждая, что в семье и так сложный период и брата нужно оставить в покое, тем более что он никуда не ездил. Однако Урмас с видом заправского игрока в покер выложил на стол фото с камеры, где кроме черно-белого портрета четко виднелось время и место фотографии. Теперь уже Роберта уставилась на брата. По всей видимости она ничего не знала о его похождениях.

Молодой человек велосипеда не изобретал. В его исполнении история выглядела, как очередной побег из опостылевшей школы, просто теперь с заездом в Ригу, благо ехать-то всего часа три-четыре. По его словам, он рассчитывал вернуться к ночи, но, загуляв и заплутав, остановился в Риге в каком-то хостеле, а сестре по телефону сказал, что ночует у друга. Подобные отлучки в последний год стали у него в порядке вещей, и ей, естественно, в голову не пришло, что «друг» может быть вовсе не в Таллинне.

В сущности, кроме поездки предъявить молодому человеку пока было нечего, детективы это отлично понимали. Но тут ключевым было именно слово «пока». Подозреваемый – а теперь Калле стал именно подозреваемым – мог говорить что угодно. Но если он побывал в доме отца и убил мачеху, то исчезнуть, не оставив никаких следов, не удавалось еще никому. Хоть волосинка, хоть ниточка должны были где-то заваляться, и судмедэкспертам теперь было с чем сравнивать имеющиеся улики. Асенька могла быть довольна: с первой задачей они справились. При таком раскладе у рижского следователя нет другого выхода, как принять новую версию и досконально ее проверить. А это значит, что, по крайней мере, до конца расследования топор правосудия не обрушится на подопечного адвокатского бюро Райво Туула.

Ввиду нестабильности характера юношу задержали в участке.

Искренне веря, что теперь-то полиция справится с делом, девушка заторопилась домой, в Ригу, к любимому мужу. Варис, которого дома ждала, возможно, менее пылкая ввиду возраста, но очень даже верная полковничья жена, не возражал. Осталось только тепло распрощаться с эстонскими полицейскими и не без помощи всезнающего водителя заехать в правильный универмаг и купить свитер «с оленями» для Рихарда. Вечером того же дня он уже обнимал жену и примерял пушистую покупку.

С утра обнаружилось, что холодильник девственно пуст. Нет, там, стояло несколько баночек с заготовленными летом вкусняшками, в ящике для овощей лежало полторы головки чеснока и лимон, а в морозилке ждала своего часа початая пачка пельменей. Но по Асенькиным меркам, кормить мужа было нечем. Справедливо полагая, что полковник прекрасно сам все доложит шефу, она решила быстренько смотаться на рынок. При всех заманчивых предложениях супермаркетов у нее имелись собственные представления о том, где именно нужно покупать мясо для семейного стола. Про рыбу и овощи даже вопрос не стоял – такого выбора, как на Центральном рынке, не предлагалось нигде.

Она быстро пробежалась по павильонам, задерживаясь только у давно облюбованных прилавков, и с чувством выполненного долга и наряду с сырыми продуктами, с курицей гриль на обед Рихарду поспешила завезти покупки домой. По расчетам, курица, упакованная в термоупаковку, имела вполне реальный шанс доехать до офиса в достаточно горячем состоянии.

Увы, расчет не оправдался. Асенькиной вины в этом точно не было. Курица капитально остыла, пока Асенька валялась без сознания на лестничной клетке под дверью собственной квартиры.

Она одновременно почувствовала запах парфюма и то, как кто-то не сильно, но настойчиво хлопает ее по щекам, монотонно приговаривая: «С вами все в порядке? С вами все в порядке?» «Что может быть в порядке, когда тебя бьют по лицу?» – именно эта мысль выскочила на поверхность вместе с попыткой открыть глаза, несмотря на головную боль и неудобную позу.

Когда глаза открылись и Асенька, застонав, сделала попытку пошевелиться, мужчина наконец-то прекратил этот весьма неуместный массаж лица.

– Ну, слава богу, вы пришли в себя! В вашем положении так бывает. – Сосед мелко понимающе кивал и суетливо пытался собрать раскатившиеся по всей лестнице овощи.

– В каком положении? – Асенька попыталась сесть, чувствуя, что голова идет кругом, а лестница плавно плывет в воздухе.

– Ну, в положении. – Дядька оказался настойчив. – Вы же беременны, вот головушка и закружилась.

– Да не беременная я! – Она попыталась встать на четвереньки и подняться.

– А может… – Вероятно, он хотел добавить что-то вроде «Вы еще не знаете», но, ахнув, осекся и уже совсем иным голосом добавил: – У вас голова разбита.

Дальше были «скорая», полиция и примчавшийся прямо из суда Рихард в сопровождении полковника и, уж вовсе неожиданно, шефа.

Ее быстренько пристегнули к носилкам и покатили в ярко-желтом бусике с надписью AMBULANCE на рентгены и прочие медицинские штуки. Хорошо еще, муж сидел рядом и держал за руку.

Вскоре она, насквозь обрентгененная, с зашитой головой уже лежала в палате, глядя на торчащую из руки капельницу. Рихард, как большой беспородный пес, печально сидел рядом. Врач сказал: ночь нужно полежать под наблюдением, а утром – по самочувствию. По трубке медленно по капельке вливалась какая-то лекарственная жидкость, и Асеньку клонило в сон.

Утром жизнь заиграла куда более яркими красками. Первым пришел врач. Деловито, как цыган лошадь, осмотрел девушку: посмотрите сюда, теперь туда, кружится – не кружится, болит – не болит. Где счел нужным, постучал, где хотел – послушал. Наконец вынес вердикт: можно ехать домой, постельный режим, никаких нагрузок, ждем, пока все пройдет.

Да Асенька и сама чувствовала, что все вовсе не так плохо. Вчерашний шок за ночь прошел, голова не кружилась. Вот только место, где наложили швы, весьма ощутимо болело. Но это и понятно: любая дырка в теле должна болеть. Откуда-то с детства она знала, что доблестные лейкоциты, как армия солдат, бегут к ране и вступают в бой со всякими чужеродными бациллами, так и норовящими попасть в тело сквозь дырку. А где бой, там жарко. Оттого даже поцарапанная коленка становится горячей – что уж говорить о пробитой башке. Хорошо, что была в шапке – шапка самортизировала удар, хорошо, что упала сразу, – кто бы ни был нападавший, он решил, что достаточно, и добавлять не стал. Хорошо, что сосед рядом оказался, а может, и спугнул бандита. Словом, несмотря на все коллизии, жизнь продолжалась. Тем более что по коридору ее, как лялечку, вез на кресле любимый муж, и скоро она окажется дома. А дома, как известно, и стены лечат.