Никаких достоинств (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 4

Вороной несся сам, я лишь иногда направляла его, напоминая, что нужно идти рядом с другими всадниками. Видимо, мы с вороным одинаково увлеклись, поскольку я уже не чувствовала ни запаха пота, ни боли в руках, слилась с конем, мы стали одним целым, ничего, кроме скорости и азарта, не осталось. Кстати, а кто такие те горгги?

Мои спутники временами оглядывались, дважды спрыгивали с лошадей, бросая мне поводья и осторожно поднимаясь на вершину холма. Пригибаясь в траве, высматривали степь за нашими спинами, я держала волнующихся лошадей, как будто так и надо. Собственно, руки точно знали, что и как делать, поводья из них не выпадали. Видимо, моя «сонная часть» имела недурной опыт обращения с лошадьми. Очень странно, что у меня ноги не кривые, как у прирожденной кавалеристки. Или кривые?

Мысли слегка путались, мне хотелось скорее послать коня вперед, вновь нестись между холмами, кружа и путая следы. Я понимала, что лошади начинают уставать, что горгги не отстают, но ничего не могла поделать со своим телом и настроением — мне было легко. Я знала, что мы сделаем всё, и уйдем, если боги нам помогут. А если не помогут, умрем достойно. В любом случае не о чем жалеть. Ужас, какие примитивные чувства, но от их понятной прозрачности душа так и летит вдаль.

Мои спасители спустились с холма. Старший — его звали Вал — отстегнул от седла мягкую флягу и протянул мне:

— Не уйдем. Близится закат, лошади устали. В темноте горгги лучше нас.

Я пожала плечами, выдернула косточку-пробку и поднесла мягкое горлышко ко рту. Вода чуть горчила, но была прохладна и вообще чудо как восхитительна.

— К Старой скале? — то ли спросил, то ли предложил младший воин. Его звали — Гал.

Теперь уже старший пожал плечами. Я протянула ему тяжелое мягкое тело фляги. Он коротко глотнул, передал сосуд-бурдюк товарищу и сдержанно признал:

— На Старой хорошее место. Для боя, для смерти. Вообще хорошее.

Мы с молодым Галом одновременно кивнули. Молодой воин с наслаждением пил и косился на меня. Я ему нравилась. Вернее, уж толстые косы ему точно нравилось, и то, что я держу наготове пробку-затычку.

Он вернул флягу, я тщательно закупорила, передала старшему. В каждом движении таился свой строгий смысл — мы были воинами и знали, что делаем. Трусливым скотам-горггам придется несладко. Интересно, кто они такие?

Когда я отдавала бурдюк Валу, коснулась его обнаженной до плеча руки — она была сплошь покрыта странными шрамами. Пытали? Попадался горггам?

Сон стал совершенно другим. Теперь ветер почти обжигал лицо, и становилось жутко. Я гнала лошадь, мелькали склоны холмов, скользили по волнующимся травам вечерние тени, приближался миг последней схватки… Мне нравился Вал, его прищуренные глаза, абсолютное бесстрашие, и узкие бедра. Не знала, что всадники носят столь обтягивающие брюки. Хотя их кожа эластична, не сковывает движений. Она вообще ничего не сковывает. У Вала мощная спина, Гал более гибок, но рельефные мышцы обоих очевидны. Прирожденные воины этих золотых степей. В общем, младший мне тоже нравился. Жаль будет умирать на Старой скале, и просыпаться тоже жаль.

Сейчас, в седле вороного, мне стало казаться, что проснуться и умереть — это одно и тоже.

Старую скалу я узнала издали. Место действительно отличалось: там светилась синим россыпь небольших озер, рядом возвышались тесно стоящие скалы. Казалось, некогда это была единая огромная скала, за прошедшие тысячелетия лопнувшая и разошедшаяся осколками, как испорченный коренной зуб, все еще упорно торчащий из холма-десны.

Воины оглянулись.

— Здесь — сказал Вал. — Успеем уйти без следов.

Они спешились, я, не очень понимая что происходит, тоже соскользнула с седла. Воины снимали с коней оружие и часть поклажи.

— Возьмешь? — Вал протягивал мне тугой сверток. — Это легкое.

Я подумала что чернокосая «я» может взять и что-то потяжелее, но старшему воину виднее.

Мужчины вскинули на плече немногочисленные пожитки, Гал ножнами меча махнул на лошадей, коротко властно крикнул — четверка скакунов шарахнулась, воин крикнул еще резче — кони устремились прочь, налегке им стало куда веселее.

— А?.. — потрясенно пыталась вопросить я.

— Будем живы, мы их найдем, — засмеялся Гал. — Молчи, вдова, помни о табу и не оступись.

Почему я «вдова», все равно оставалось непонятным, но звучало как-то солидно и обязывающее. В сущности, Гал — мальчишка, явно чуть моложе меня. Должно быть, в мирное время довольно нахальный и дерзкий мальчишка. Взять его за густую гриву, да лбом в землю потыкать.

Глупые мысли вылетели, поскольку пришлось бежать довольно быстро, и споткнуться о прячущиеся среди травы камни было проще простого. Мы бежали врозь, стараясь не оставлять следов, на каменистых проплешинах это было возможно. Скала приблизилась, воины точно знали, куда мы идем.

Мы взбирались по узкой расщелине, я лезла в середине, Вал прикрывал сзади и совершенно напрасно так бдительно следил за моими ногами и прочим. Срываться я не собиралась. Вот мысли насчет «так кривые у меня ноги или нет?» слегка отвлекали от восхождения.

Вершина холма оказалась неширокой, но довольно плоской. В середине блестела впадина, наполненная водой: не лужа, скорее, еще одно крошечное озерцо со столь же голубой водой, как у его собратьев низу.

Вал схватил меня за шею и довольно энергично пригнул к земле:

— Не стой, вдова, они уже рядом.

Воины, пригнувшись, смотрели в сторону долины, я пыталась рассмотреть, что они там видят, но не преуспела. А озерцо так и манило, я на коленях подползла к воде, зачерпнула воды. Мои спасатели мельком глянули, но не стали возражать. Вода явно не была ядовитой или непозволительно священной.

Я пила с ладоней, потом осторожно умыла разгоряченное лицо. Блаженство! Вода была прохладной, чистой и действительно голубой — нет, это не отражение света или игра лучей почти зашедшего солнца, просто таковы местные воды. Скатившиеся с моих рук капли дрожали на камнях, сияя, словно живые бриллианты.

Воины кратко переговаривались, потом сели рядом и принялись умывать лица.

— Идут прямо сюда. Но идут по следам или на ночевку, трудно сказать — Вал утер губы.

— Не заметят. Пойдут по следам — уверенно предсказал Гал.

— Это если духи будут на нашей стороне — старший воин посмотрел на меня: — Можешь отдохнуть, вдова. Спешить больше некуда. Тебя ведь, зовут Мар, так?

Я кивнула, прежде чем успела сообразить, зачем это делаю. Впрочем, какая разница. Могу я себе позволить побыть во сне дикаркой Мар? Могу.

Младший воин снял завязки со шкуры, раскатал, предлагая мне занять комфортное место, а сам вернулся к наблюдению. Я смотрела на две кожаные задницы, замершие в живописном напряжении. Нет, хорошо здесь штаны шьют, сразу видно, на заказ и без спешки.

— Разделились. Следовало ожидать — проворчал Вал.

Оба воина обернулись ко мне. Видимо, я была обязана проявить любопытство.

Я прилегла рядом с ними. Камни отдавали дневной жар, от воинов тоже шло ощутимое тепло. Они пахли погоней, сухими золотыми травами и боевой кожей ремней.

Наконец я увидела горггов. Недавно разделившиеся отряды двигались в разные стороны: меньший следовал по следам наших лошадей, больший двигался прямиком к Старой скале. Всадников двадцать, на мощных серых лошадях. Надо думать, шансов отбиться у нас немного.

— Не видят — сделал непонятно почему вывод Вал. — Но если среди них есть проводник, бывавший в этих землях, найдут.

Гал отодвинулся от края скалы, расслабленно раскинулся на спине и прищурился на темнеющее небо:

— Ждем. Вдова Мар, не смотри на них, они чуют чужие взгляды. Особенно женские.

Видимо, это была шутка, поскольку Вал чуть заметно улыбнулся. Разглядывать горггов я совершенно не жаждала, поэтому отодвинулась на шкуру-одеяло. Теперь мы лежали в тишине, глядя в основном в небо, лишь Вал изредка посматривал на приближающихся врагов.

А небо было чудесно: в алой дымке заката, длинными перьями узких облаков, в точках-светляках первых звезд. Я чувствовала, как мягкие порывы теплого ветра проходят над моей головой, принося почти осязаемую пелену ночи. Лицо лежащего без движений Гала еще светилось отражением оранжевого дня. Его профиль был бы почти безупречен, если бы не слишком жесткий подбородок и нос. Кстати, он моложе, чем сначала казалось. Почти мальчик.