Любовь по контракту (СИ) - Соловьева Анастасия - Страница 20

— Но всё ведь может сложиться по-другому!

— В идеальном мире — да. Но ты всегда была реалисткой, милая. Так почему сейчас упорно закрываешь глаза на факты? Я до сих пор благодарю Бога за то, что выбрала твоего отца, а не бабника Лёню. Да, в нашей семье не всё идеально, но разве у кого-то бывает иначе? Всем тяжело, отношения и брак — это постоянная работа, отказы от собственных желаний, жертвенность и терпение. Но наградой за всё являются дети. Они — самое большое счастье в нашей жизни.

— Какие дети, мам? Я же предала Вадима.

— Ему не обязательно об этом знать. У женщин бывают свои маленькие секреты.

Меня тошнит от её слов. Получается, можно трахаться с кем угодно, но потом выйти замуж за надёжного человека, вечно трудиться над отношениями, чтобы получить награду в виде детей? Серьёзно? Теперь понятно, почему мама так зациклена на Алёнке. Младшая дочь — её единственное счастье. Меня мама тоже по-своему любит, но я точно не смысл её тусклой жизни.

— Спасибо за совет, — произношу резко. — Я пойду к Алёне.

Мама поджимает губы, заметив, что её слова не оказали на меня должного эффекта. Я обхожу дом и толкаю тяжёлые двери. Залетаю в помещение, вижу на кухне Алёну. Она сидит на стуле, обнимает колени руками и как-то странно улыбается.

Нехорошее предчувствие леденит внутренности.

— Привет, — я не решаюсь поделиться личными проблемами, нужно сначала узнать, что происходит с сестрой.

— Дина! Как неожиданно! — она бросается ко мне в объятия, смеётся. — Я так рада тебя видеть. Чай, кофе будешь?

— Нет, не хочу.

Алёна одета в блузку с длинными рукавами, хотя на улице лето и тридцатиградусная жара. Мне это совсем не нравится.

Подхожу к сестре, хватаю её за предплечье и тяну вверх рукава одежды. Вижу тёмные синяки на запястьях.

— Юра опять тебя трогал? — цежу сквозь зубы. Мною овладевает бешеная ярость.

— Он случайно, Дин, — блаженно улыбается Алёна.

— Да, третий раз подряд случайно! Ты разве не видишь, что твой мужчина склонен к насилию?

— Ты ошибаешься, — качает головой сестра. — Да и не важно всё это теперь. Юра хочет на мне жениться.

Меня передёргивает от её слов. Ну как можно выходить замуж за человека, который распускает руки? А если он ударит её? Если причинит боль не только сестре, но и племяннице? А я в это время буду в другом городе, в трёх часах езды, и ничем не смогу помочь. Надо отговорить Алёну, пока не поздно.

— Не соглашайся, ты найдёшь себе нормального мужика, а этот Юра пусть валит куда подальше! — вырываются из меня злые слова.

— Никуда я от него уже не денусь, — с какой-то обречённостью произносит Алёнка. — Я беременна от Юры. И я действительно его люблю.

Я упираюсь ладонями в стену, меня трясёт и знобит, а перед глазами круги расплываются. Я словно в прошлое попала. Пять лет назад Алёна тоже забеременела от недостойного мужчины. Только Гриша хотя бы руку на неё не поднимал.

— Дин, тебе плохо?

В уши словно толстый слой ваты напихали. Я тону в вязкой пучине, задыхаюсь, пытаюсь выбраться — но ничего не получается.

Семья важнее всего. Без меня всем будет плохо.

Я сползаю вниз по стене и падаю в тёмную пропасть.

19

Я снова сбрасываю вызов Марка.

Третий день прозябаю в Святополье, раздираемая сомнениями, страхами и противоречиями.

Сначала я пыталась достучаться до Алёнки. На пальцах ей объясняла, что Юра — опасный тип, от которого можно ожидать чего угодно. Это сейчас он всего лишь синяки на запястьях оставляет и по пьяни её толкает, а через некоторое время почувствует свою безнаказанность и начнёт регулярно поднимать руку. Сестра моих доводов не слушает, считает, что я преувеличиваю. Она так сильно влюблена в Юру, что напрочь отказывается видеть в нём будущего тирана и абьюзера.

Тогда я решила действовать через маму. Рассказала ей о том, что видела синяки на руках Алёнки, и добром это не кончится. Мама отказывалась верить моим словам, отмахивалась от меня, сокрушалась и даже в сердцах сказала то, что ранило меня до глубины души.

— Это в тебе зависть говорит, милая. Ты по собственной глупости бросила Вадика, тебе тяжело и больно, вот ты и хочешь, чтобы остальным тоже стало плохо. Алёночка счастлива, ждёт ребёнка, замуж выходит, а ты от свадьбы отказалась, вот и завидуешь, видишь то, чего нет. Юра — хороший мужчина, работящий.

Я готова была волком взвыть от вселенской несправедливости! Никто не хочет меня слышать, потому что правда отвратительна и неприглядна. Я их понимаю, я ведь тоже занималась самовнушением. Верила, что люблю Вадика и никогда в жизни его не предам. Однако предала же.

А он не сдавался. Писал мне сообщения с просьбами встретиться, букеты цветов присылал по адресу родителей. Я у них ночевала, не хотела возвращаться в квартиру, где всё напоминало бы о прошлых отношениях.

Марку отвечала, что всё нормально, просто возникли недопонимания с семьёй, которые нужно решить. Он лишь просил ничего от него не скрывать, а я не могла рассказать про сестру, про Вадика, плачущего у меня в ногах, про раздирающее чувство вины и страх перед неопределённым будущим. Мама ведь во многом права — нет никакой уверенности в том, что Марк не наиграется мною и не бросит через несколько месяцев.

И что будет с Вадиком? Он приходил вчера ночью, в двери стучал — и я вышла во двор, чтобы переговорить с ним. Выглядел он страшно: взъерошенный, глаза красные, лицо осунувшееся, чужое. Меня скручивало от боли и сожаления. Вадим словно постарел на несколько лет, его всегда ясный открытый взгляд потух. Он снова умолял меня одуматься, на колени становился, просил прощения за все прежние грехи. Он был трезвым, и от работы не отказался — заявил, что будет держаться ради призрачной надежды снова сойтись со мной. А если я не передумаю, то он пустится во все тяжкие. Проще говоря — сопьётся.

Мне его жалко.

Жжение в груди невыносимое, но слёз больше нет. Сегодня я приняла решение и обязана быть сильной. Я ни за что не оставлю сестрёнку, я должна быть рядом, чтобы в любой момент помочь ей, если Юра переступит черту.

И Вадик не должен превратиться в алкаша из-за того, что я поддалась велению сердца, а не разума. Разве я смогу жить, зная, что по моей вине страдает человек, с которым нас так много связывает? Я по-прежнему испытываю к Вадиму тёплые чувства. Надеюсь, этого достаточно для счастья хотя бы одного из нас.

Жмурюсь. Делаю глубокий вдох. Пора сыграть лучшую роль в своей жизни.

Открываю телеграм, смотрю на номер Марка. Сглатываю тягучий ком. И нажимаю на значок видео. Марк поверит мне только в том случае, если сможет наблюдать за моими эмоциями. Вживую я не рискну с ним встретиться — боюсь, что смалодушничаю. А видеозвонок вполне подходит для моих целей.

— Ну наконец-то! — взволнованно восклицает Марк. — Я уже думал, что тебя там в плену держат.

Растягиваю губы в вежливой улыбке. Вглядываюсь в его лицо, запоминаю синий блеск его глаз, изгиб губ, волевые очертания подбородка. Это всего лишь мимолётное влечение. Я справлюсь.

— Я пыталась разобраться в себе, поэтому не отвечала на твои звонки.

Он хмурится. Начинает что-то подозревать.

— Когда ты вернёшься?

— Я не вернусь, Марк, — прилагаю все возможные усилия, чтобы голос звучал чётко и уверенно. У меня получается.

— Семья не одобрила твой выбор? Или ты Вадика пожалела? — презрительно кривит губы.

Ну что ж, мой выход.

— Ни то, ни другое, Марк. Я поняла, что совершила огромную ошибку, когда переспала с тобой. Это был всего лишь секс, банальное удовлетворение физических потребностей. Ты оказался высококлассным любовником, но я утолила голод и не нуждаюсь в продолжении. В качестве парня ты меня совсем не интересуешь, — развожу руки в сторону, пожимаю плечами. — Ну не ёкает сердце рядом с тобой, бывает. Оно принадлежит другому мужчине. Когда эйфория после нашей ночи исчезла, я отчётливо поняла, что люблю Вадика. Всегда любила и сейчас люблю. У нас был сложный период в отношениях, я запуталась и поэтому бросилась на первого встречного, которым оказался ты, Марк. Прости, что дала тебе ложную надежду.