Адепт (СИ) - Сергиенко Антон - Страница 31

— Как?

— Хе, спрашивает он. Смекалистый потому что у тебя батя, а смекалочка нужна везде — хоть в армии, хоть на работе, хоть в Чертогах, будь они неладны…

— Время, Вась. Ты сам-то хоть как, Марк?

— Да я… Да потихоньку… Хожу там, бунтующую нежить истребляю…

Голос у меня стал глухим, и начал слегка дрожать. И холод тут был вовсе ни при чём.

— Вот такую?

Ехидный голос брата прозвучал со слегка металлическими нотками. Сам он при этом поменял свой облик: кожа лица сильно посерела, глаза стали чёрными, с красными угольками вместо зрачков, а на пальцах выросли чудовищные когти вместо ногтей. Вылитый вурдалак, за одним нюансом…

— Не настолько мелкую.

— Э!

— Не сильно хоть припахали? А то вон вижу твоего надзирателя, — отец мотнул головой в сторону стены огня, за которой проглядывался как две капли воды похожий на меня силуэт, объятый тенями, — и не нравится он мне совсем. Негативный тип, я таких за версту чую.

Я ухмыльнулся, при этом разглядывая метаморфозу мужчины. Лицо его скрыла безликая костяная маска с прорезями для глаз, вместо комбинезона появился чёрный плащ, скрывающий тело и спереди и сзади, на голове возникла такого же цвета шляпа, а в руке — карабин.

Насколько я знал, из всей нежити заигрывать с подобием огнестрельного оружия любили только жнецы.

— Пап, учитывая, что паразиты очень многое берут именно от своих хозяев, звучат твои слова так себе.

— А как по мне, многое становится на свои… — Глухой удар. — Да батя, хватит!

Огня становилось всё больше. Он уже поглотил всё кроме детской площадки, потихоньку начиная пожирать и декоративный заборчик. Сара, которая стала очень похожа на призываемых мною призраков, тревожно повела головой и заскулила.

— Сейчас пойдём, дорогая… Марк.

Объятья на секунду стали крепче, а затем костяные руки разжали свою хватку. Я не стал оборачиваться, просто чтобы хотя бы в моих воспоминаниях осталась мамина лукавая улыбка, а не голый череп лича.

— Помни, мы всегда будем рядом с тобой…

— Хе, ну теперь-то точно.

—…И на твоей стороне, несмотря ни на что. Ни на что, Марк.

— Мам, я не совсем…

Мои слова заглушил рёв пламени и собачий лай. Мир вокруг исчез…

И возник вновь, принимая форму до боли знакомой комнаты с серым навесным потолком. За приоткрытым окном барабанил дождь, и через него внутрь проникал свежий влажный воздух.

Находясь в каком-то ошалелом состоянии, я сел на кровати и глянул на часы — четыре утра. На мне была мятая форма, в которой я вчера и уснул, а сам я дрожал, словно промёрз до костей.

Марк, что это было?

—…

Нет ответа. Я бы мог предположить, что это был сон, но даже после проверки в склепе подобного мне никогда не снилось.

Серьёзно… Какого дьявола?..

***

В ду́ше непрерывным потоком лилась горячая вода. Пар застилал внутреннее пространство ванной комнаты целиком, полностью скрывая за собой обнажённое тело Рины, что стояла, прислонившись лбом к керамической плитке.

У девушки было то самое муторное состояние, когда после напряжённого дня проводишь ночь без сна, понимая, что впереди тебя ждёт ещё один насыщенный день. Но контрастный душ, вроде как, потихоньку приводил мысли в порядок — а задуматься дампирше было над чем.

Лёгкий скрежет поворачиваемого крана. Вода из горячей становится почти ледяной, вызывая у Рины целый табун мурашек — но девушка почти не обращает на них внимания, поскольку её сильно мучает целых два вопроса.

Какого хрена она натворила вчера? И что делать теперь?

Прошедшую стычку с бандитами Рина помнила детально, пусть и произошло всё за секунды. Взгляд в окно — увиденная сцена открытых домогательств, где трое придурков, не боясь никого и ничего, явно собирались разложить девчонку прямо у дороги — резкий всплеск дикой ярости от подобной картины — приказ Антону остановиться, и, собственно, расправа.

— Дерьмо!

Мощный удар кулаком по плитке, вызывающий острую боль в костяшках пальцев.

Нет, никаких угрызений совести по поводу трёх смертей Рина не испытывала. Она просто не могла видеть в подобных тварях людей, или любых других разумных, таким образом категорически отказываясь ставить себя на один уровень с ними.

И вследствие этого, никаких морально-этических вопросов о ценности жизни и о её праве выносить смертные приговоры у девушки не возникало. Она абсолютно не сомневалась в том, что подонки заслуживали такую участь.

Но её безрассудство. Её импульсивность, что могла вызвать чуть ли не кровавую пелену перед глазами и вымести из головы все лишние мысли, оставляя только одно желание — убить врага. Эти черты характера Рина в себе ненавидела, прекрасно понимая, что проблем они приносят множество, как ей, так и окружающим.

Быстрое движение рукой — кран из крайне правого резко принял крайне левое положение, а пар вновь начал заполонять ванную.

Вот что ей со всем этим делать? Медитациями заняться? Уйти на года в горы, живя жизнью отшельника и ища внутреннюю гармонию? Так она спрашивала мать об этом и многое прочитала о физиологии своего вида — не поможет. Если не повезло, и цепочка генов у дампира выстроилась определённым образом, то состояние берсерка так или иначе будет преследовать его всю жизнь. Это состояние можно — и нужно — пытаться подавлять, и Рина умеет это делать, но в один прекрасный момент у неё в голове всё равно может щёлкнуть переключатель, сметающий начисто любые установки и барьеры.

Единственная надежда была на паразита. Отцу стоило больших трудов уговорить жриц подселить ей одного в десять лет, несмотря на то, что она не адепт.

В итоге, Рина обрела возможность вести бой даже после получения смертельных ранений. И всё. Она даже поговорить со своей «соседкой по комнате» не может, поскольку в обычном состоянии та попросту спит. Блеск.

Кипяток сменился на лёд, а девушка тяжело вздохнула, мысленно перескакивая с одной проблемы на другую.

Марк. Его действия, его отношение.

Очевидно, что тот удар был продиктован желанием защитить. Рина прожила с Марком долгих семь лет, и прекрасно могла воспроизвести ход его мыслей, понять логику его поступков.

Также очевидно и то, что она сама во всём виновата. Не убила бы идиотов, не поставила бы близкого человека в стрессовый цейтнот — и никаких проблем бы не было вообще.

Это всё понятно.

Но взгляд, с которым адепт прислонял свою трость, всё никак не уходил из её головы. Грёбаный безразличный взгляд, когда человек смотрит на тебя не как на разумное существо, а исключительно как на помеху, ошибку в уравнении, которую необходимо исправить.

Можно сказать, что Рина себя попусту накручивала. И отчасти это было так, но девушка сильно боялась этого безразличия — уж лучше бы парень испытывал злость, да даже ненависть. Потому что она знала Марка, а также его нелюбовь к выяснению отношений — если человек его раздражает, то он просто максимально отдаляется от него, и всё.

Марк, скорее всего, даже извинится перед ней, хотя это она кругом виновата. А потом, со временем, потихоньку перестанет нормально общаться, сводя любые разговоры в пустоту.

Ещё один мощный удар по плитке. По кулаку ручейком заструилась кровь.

Ну уж нет. Пусть с первой проблемой непонятно что делать, но вот зарождение второй надо рубить сразу, на корню, прямо сейчас.

Приняв решение, взвинченная до предела Рина дальше не сомневалась — просто действовала.

Закрыть воду. Вытереться, выйти из ванной. Одеться, плевать во что, выйти в коридор.

В темпе дойти до комнаты Марка. Распахнуть дверь.

С удивлением обнаружить, что его у себя нет. В ванной — тоже, хотя было заметно, что душ тот принимал совсем недавно.

Выйти в коридор. Спуститься на первый этаж.

И увидеть, как парень в глубокой задумчивости проглаживает свою форму.

— МА-А-АРК!!!

— А?! Что… РИНА, ТЫ ЧЁ ДЕЛАЕШЬ?! УТЮГ, АККУРАТНЕЕ, УПАДЁТ ЖЕ!!!