Вперед в прошлое 3 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 46

Бабушка посторонилась, пропуская меня во двор.

— Даже чаю не предложишь со своими обалденными сырниками? — жалобно спросил я, замечая, как под суровостью проступает… уважение, что ли. — Вижу — зла ты на меня не по-детски.

— Да уж, — кивнула она. — Как вор, ночью залез, обрез стащил, еще и уток выпустил!

— Извини, ба. Но тянуть было нельзя. Если бы честно попросил бы у тебя обрез и рассказал, что задумал, ты бы меня в дурку отправила, разве нет?

Она хмыкнула.

— Я все понимаю, ба. Но иначе было нельзя. Ну что меняет возраст, если ты знаешь о том, что твою подругу могут увезти в рабство? Ее и еще семь девочек. Поставь себя на мое место! Я ж мужик, как мне потом жить, зная, что мог, но не сделал?

Посторонившийся Каюк подошел ближе, почуяв, что буря миновала, навострил уши.

— Информацию о том, как все было на самом деле, меняю на сырники, — предложил я бабушке. — Или сразу — на дерево?

— Давай накормлю тебя сначала, — проворчала она и направилась в летнюю кухню.

Каюк за ее спиной перекрестился и улыбнулся.

Какие мы, люди, все-таки разные, несмотря на то, что одинаковые. Мама сразу набросилась, бабушка попыталась услышать мои доводы, за что ей великое спасибо. Думал, сложнее будет наладить с ней контакт.

За столом я в очередной раз все рассказал. Затем поведал о деде, который ждет нас в Москве, и, хотя все было решено, спросил:

— Как думаешь, стоит им ехать?

— Пф-ф! Конечно. Мужики мало живут, можете ведь не успеть. — Она посмотрела на портрет мужа и сменила тему: — Деньги за кофе я Шевкету передала, а Ира ему вручила. Итого по моим подсчетам, без учета дедовой зарплаты и других расходов, мы на фруктах заработали сто восемьдесят долларов.

— И двести семьдесят в товаре, — я поставил сумку на стол. — На обратном пути сдам оптом и обналичу. Ты ж меня подстрахуешь?

— Куда я денусь! Шутки ли — такие деньги с собой таскать.

— Нас же Антон Петрович возит? За деньги, да? — и тут я вспомнил про объявление, где предлагалось купить права.

— Куда он денется, — сказала бабушка, вышла на порог и раскурила трубку, потянуло табачным дымом.

— Представь, сколько бы ты сэкономила, если бы была машина, — крикнул я.

— За руль не сяду, — отрезала она.

«Зато я еще как сяду», — подумал я, но пока промолчал. Сперва надо отремонтировать «Победу», потом — провернуть аферу с документами, за это минимум баксов пятьдесят попросят. И уже имея на руках права, поставить бабушку перед фактом.

Проглотив три сырника, я полез на дерево, отмечая, что раньше больше плодов шло в товар, сейчас же абрикосы перезрели, и на один ящик целых два — мятых или испорченных муравьями.

— Эти я у нас на рынке продаю, — похвастался Каюк. — Баблишко пополам. Так уже двадцать штук, как раз на новые кеды в школу.

— Так и на штаны заработаешь, — подбодрил его я. — А то что ты, как бомж.

В подвале я увидел огромные бутыли браги. Ее потом бабушка перегонит, и получит жидкую валюту, которая всегда в ходу.

После обеда, когда мы собрали пять ящиков абрикосов, а плоды все не заканчивались. Сидя на дереве, я увидел массивную фигуру, ковыляющую в нашу сторону по дороге. По лохматости узнал Каналью. Выходит, его прокапали и выпустили из больницы.

Когда он подошел к бабушке, принимающей абрикос из сачка Каюка, я заметил, что афганец совершенно трезв, а оттого мрачен.

— Бог в помощь, хозяйка! — поздоровался он с бабушкой, задрал голову.

В этот момент я тянулся за очередным абрикосом, но он сорвался и полетел вниз. Каналья поймал его и протянул бабушке.

— Спасибо, — кивнула она, положила фрукт в ящик.

— Эльза Марковна, вы говорили, что надо машину чинить, так это, я готов. — Он протянул руки. — Видите, уже не трясутся. Я завязал.

Бабушка уперла руки в боки.

— Надолго ли?

— Навсегда, — с уверенностью ответил он.

— Ой, Леша, сколько этих «навсегда» было? Я со счета сбилась, честно.

— Так нужен автомеханик или нет? — спросил Леха, а потом добавил, будто стесняясь: — Но я самогонкой не возьму. Деньгами или едой.

— Нужен! — радостно отозвался я сверху. — Еще как нужен! Вот только где запчасти брать?

Каналья оживился.

— Как где — на авторынке! Я список составил.

— До скольки он работает? — спросил я, пытаясь втиснуть покупку запчастей в и без того насыщенный график.

— До пяти точно…

— Ты что задумал? — перебила Леху Бабушка, задрав голову.

— Не дать сгнить твоей ласточке, — ответил я и обратился к Каналье: — Давай завтра на авторынке и встретимся, скажем, в десять утра. Деньги я возьму. Извините, но по понятной причине доверять вам мы не можем. Ну, чтобы дать денег, и все купили вы, хотя так было бы проще.

— Понимаю, — потупился он.

— А оплата труда — частично деньгами, частично едой…

— Никаких денег не дам! — отрезала бабушка.

Придется мне платить, но говорить об этом я не стал. Мужику-то надо хоть сигареты себе купить и носки. И еще ему важно не чувствовать себя дерьмом, тогда он не станет заливать глаза водкой.

— И кто мне завтра будет помогать? А? — строгим тоном спросила бабушка.

— Мы после авторынка на центральный поедем с дядей Лешей, — нашел выход я. — Я инжир присмотрел недорогой. Много брать не будем, только тот, что не испортится по пути.

— Заодно и донести помогу! — оживился афганец.

Каналья никуда не ушел, остался топтаться возле дерева, поглядывая на ветки. Да ему жрать хочется! Вон как жадно смотрит на плоды!

— Красивые абрикосы, да, дядь Леша? — спросил я. — Вы угощайтесь. Только вон из того ящика берите, где переспевшие.

Каналья сместился к ящикам и принялся есть, вытирая плоды о штаны и поглядывая на бабушку, которая в конце концов не выдержала и предложила:

— Борщ будешь? А то ж обгадишься, столько абрикосов — да на голодный желудок. Идем.

— Я вам огород вскопаю! — обрадовался Каналья, направляясь за бабушкой на кухню.

— Тебе только копать с твоей ногой, — проворчала она

В кухне хлопнул холодильник, загремела посуда, а я слез с дерева и занял место принимающего.

Закончили мы к часу дня. Каналья никуда не ушел, помогал таскать ящики, перебирать абрикосы и формировать кравчучку, с которой Юрка собрался на рынок зарабатывать себе на зимние вещи.

Вот Каюк смог свернуть со скользкой дорожки, трудится парень, старается. Месяц прошел, как он у бабушки, а и не узнать: округлился, щеки еще не наел, но на рахитичного заморыша уже не похож, заговорил более-менее связно, а не «ты, эт самое, короч, того вот сюда». Почему бы не дать шанс Каналье? Нет — значит нет, алкоголики держатся до первой рюмки, а потом — снова все наперекосяк. А если нет? Если я его навсегда закодировал?

Похожий на куклу-убийцу Антон Петрович по нашей просьбе приехал раньше на своей балой «копейке», и мы сперва заехали на рынок к валютчику Павлу, который вообще без вопросов отсчитал мне двести семьдесят долларов и заказал еще партию кофе, и лишь затем покатили на вокзал, где благополучно разгрузились, расплатились, я отдал деньги бабушке, оставив себе пару тысяч, и меня высадили на рынке, откуда я побежал к автобусу, чтобы успеть на ближайший рейс.

Поздоровался с армянкой на «москвиче», торгующей инжиром, спросил, что по чем. Узнал, что завтра будет новый завоз — как раз свежак, мне — по пятьсот рублей! В Москве можно по полторы такую экзотику продать да попробовать шелковицы чуть-чуть надрать — вдруг удастся довезти хоть что-то.

Но, уже выбегая с площадки, где обосновались, оптовики я увидел, как мои беспризорники — Светка, Ваня, Бузя и Роза — кого-то колошматят, а им помогает толстая тетка и дряхлая бабуля. Они окружили жертву и лупили ее ногами. Тетка обрушивала сверху сумку, и кто ни подходил, чтобы их отогнать от избиваемого, оставлял это дело. Видимо, сильно провинился чувак.

Я тоже решил не заморачиваться, но, когда оббежал кучу-малу, понял, почему сразу не заметил того, кого они бьют: это был ребенок, свернувшийся калачиком и закрывающий голову руками. Били его не как бабки Паруйра, а жестоко и в полную силу, причем сил держать руки у него не осталось, и он опустил их.